S-T-I-K-S. Паломник

Глава двадцать пятая. Дети Стикса

Если еще неделю назад всяческие разговоры о Святых Местах казались Паломнику не более чем бредом сумасшедших, то встреча, случившаяся с ним накануне, несколько поколебала уверенность инвалида в собственной правоте.

После того, как он покинул негостеприимный микроавтобус Лихого и отъехал подальше, возникла проблема, в какую сторону двигаться. Идея достать винтовку и расстрелять из нее сначала обратившуюся в тварь стикса блондинку, а потом и оставшихся в живых бандитов, в случае, если с ними до сих пор не разобралась их бывшая жертва, с тем чтобы все же поискать в вещая трейсеров из Бутырки что-нибудь интересное, была после непродолжительного осмысления Паломником отброшена. Безо всякого на то обоснования. Просто не хотелось и все тут!

А что касается: «Куда податься», так это действительно животрепещущий вопрос. Выезжать на шоссе не было ни малейшего смысла. С одной стороны оно вело назад в стаб Дальний, где вернувшемуся инвалиду не приходилось рассчитывать на радостную встречу. С другой упиралось в городок, в котором ныне мародерничали Охотники за Хабаром из того же Дальнего. Встреча с ними была чревата вопросами: «А где это ты, мил человек, своих попутчиков потеряли?». Оно ему надо? Нет. Оно ему не надо. Правда, по словам того же Лихого, где-то впереди от главного шоссе ответвлялась нужная ему дорога на восток. Вот только Паломник засомневался, располагалась ли она до городка или после. К тому же не факт, что такое ответвление от главной дороги всего одно. И вероятность выбрать нужное далеко не гарантирована.

Так что Паломник решив не рисковать и по грунтовке сразу же покатил в ту сторону, которая, с его точки зрения, вела на восток.

На самом деле, в отличии от своего первого вояжа от Белогорска до Дальнего, сейчас ситуация с ориентацией на местности выглядела намного лучше. Екатерина, по большому секрету, показала ему карту, украденную из кабинета самого Монарха, куда девушку однажды пригласил Городской Голова для того чтобы расслабиться не отрываясь от работы на благо стаба. Карта, вернее даже не карта, а этакий набросок общего плана от руки, то что люди сведущие в туризме называют кроками, лежала среди других многочисленных бумаг на столе клиента. А поскольку Монарх в порыве страсти смахнул все бумаги на пол, освобождая место для жрицы любви, то потеря одного из многих листов вряд ли привлекла его внимание. Так что Екатерина не слишком-то и рисковала, засунув лист с кроками себе в чулок. Наличие у девушек чулков и подвязок было еще одной фишкой Монарха.

Тогда, из этого рассказа, Паломник вынес только одно предположение. О том, что в бытность свою, в родном мире, Монарх был боссом средней руки. И обожал заниматься сексом со своей секретаршей, разложив подчиненную на рабочем столе. С учетом требований к чулкам и подвязкам, складывался образ полуответственного руководителя тридцатых годов из какого-нибудь Райпотребсоюза.

Что тут же заставляло относиться к Монарху со всей серьезностью, поскольку в этом случае время прибывания Городского Гловы в Улье должно было бы исчисляться многими десятилетиями. А старожилы стикса далеко не за красивые глазки долго живут в Улье.

Касательно же сексуальных предпочтений, то привычки, выработанные в молодости, как правило сохраняются очень надолго, поскольку сродни условным рефлексам.

И только позже, внимательно изучив набросок, в котором весьма условно были изображены основные ориентиры в радиусе тысячи километров, Паломник осознал, что этой писульке цены нет. Поскольку на ней были указаны сроки перезагрузки многочисленных кластеров, окружающих Дальний. К тому же с привязкой к конкретным календарным датам. Так например, тот же городок для мародерки обновлялся каждые двадцать семь дней. И последнее обновление прошло вчера. Неудивительно, что уже сегодня колонна заготовителей отправилась за хабаром. А шестигранная сота, лежащая прямо на дороге между Дальним и Белогорском, обновлялась раз в четыре дня. И будь на ней поселение, хотя бы немногим поболее, нежели деревенька на пять дворов, тут вполне могла бы завестись элита.

Екатерина запретила Паломнику даже копировать этот набросок. Опасаясь того, что сама копия может попасть в чужие руки. И тогда девушке несдобровать. Но ничуть не возражала против того, чтобы инвалид на протяжении часа все внимательно изучил. Этого времени Паломнику, с его прекрасной памятью, оказалось достаточно, чтобы все неплохо запомнить. Правда, многочисленные дороги, сетью покрывающие стикс, такие как ответвление, уходящее в сторону шоссе, на которое ссылался Лихой, на этой карте указаны не были. Только основные магистрали, связывающие между собой важные объекты. Типа городов, крупных поселков, военных баз, или, допустим, той же железнодорожной станции, у которой рельсовая колея, пересекая соседний кластер, превращалась в булыжную мостовую. Зато на самой станции вполне мог оказаться состав груженный лесом, углем или, даже, зенитными установками.

В очередной раз чертыхнувшись по поводу того, что в Улье не работает компас, в силу отсутствия магнитных полюсов, а дневное светило скрыто постоянной дымкой, что делает ориентацию на месте еще тем квестом, Паломник, тем не менее, был практически уверен в том, что неспешно двигаясь в избранном направлении по вспомогательным дорогам через два-три дня выйдет к магистрали, ведущей на восток. Той самой, вдоль которой передвигался прошлый раз. Опасение вызывало разве что то, что двигаясь напрямую, непременно уткнешься в кластер, представленный на карте Монарха небольшим заштрихованным пятном с нарисованным в середине перевернутым крестом и надписью: «Килдинги». Судя по тому, что срок перезагрузки этого кластера был обозначен 100+, причем не дней, а лет, то речь шла о самом натуральном стабе. Вряд ли в этом месте существовало какое-нибудь поселение Детей Стикса. Те, по слухам, не были расположены к постоянному месту жительства и прибывали в непрерывном движении, переходя с одного места в другое. Скорее всего, до составителя карты дошли слухи, что в этом месте неоднократно видели следы проведенных сектантами ритуалов.

Вот только у Паломника не было ни малейшего желание поближе познакомиться с «Детьми Стикса». Уж слишком недобрая слава гуляла о сектантах, культивирующих человеческие жертвы. В любом случае Паломник не собирался рисковать и предполагал обойти заштрихованное пятно по широкой дуге.

И все же топографический кретинизм, в котором инвалида не без основания себя обвинял, сказал свое веское слово. Не помогли ни кроки Монарха, ни то, что в ночном небе, в зените, в том случае, когда дымка рассеивалась, можно было увидеть яркую звездную туманность с Черной Дырой по центру, вытянутую строго с севера на юг. Чем тебе не Полярная звезда. Об этом Паломник узнал, прислушиваясь к разговору рейдеров, обосновавшихся за соседним столом в «Диком Западе». Отчего это кряжистый ветеран стикса стал посвящать новичка в маленькие хитрости бизнеса охотников за споранами, Паломник так и не понял. Уж больно салун неподходящее место для таких разговоров. Скорее всего причиной стали две кружки пива, выставленные молодым своему товарищу. К тому же появление пышнотелой официантки тут же свернуло разговор в привычное русло: «про водку и баб». Но слова кряжистого пришлого Паломник запомнил. И той же ночью, глядя в звездное небо, убедился в его правоте.

Ничего из вышеперечисленного не помогло Паломнику обойти опасный стаб, отмеченный перевернутым крестом. В этом он убедился, выехав по узкой извилистой тропинке, пересекающей светлую березовую рощу, на яркую зеленую поляну, покрытую невысоким ковром шелковистой травы. В центре поляны стоял высокий деревянный крест, выполненный из сбитых накрест почерневших от времени массивных деревянных брусов. На кресте висел распятый человек. Судя по безвольно опущенной голове и черным, давно запекшимися струйкам крови, натекшим из-под металлических костылей, которыми руки и ноги распятого были прибиты к кресту, висел человек уже достаточно давно. И все же периодические судорожные вздохи свидетельствовали о том, что он все еще жив.

Раньше, до того как оказаться на кресте, мужчина, похоже, выглядел настоящим красавчиком. На вид лет тридцати. Высокий, физически развитой, с отчетливо прорисованными кубиками на животе. И главное, с роскошной черной гривой на голове, и не менее восхитительной черной же бородой. Такой типаж уместно смотрелся как на вечерних раутах, так и на пляже, в обтягивающих зад плавках, подчеркивающих незаурядные мужские достоинства красавчика. Но уж никак не на кресте.

Все это Паломник просто домыслил, глядя на распятого. Поскольку сейчас и волосы на голове, и борода смотрелись клочьями грязной пакли. Выпирающие ребра, казалось пытались прорвать кожу. А вместо эластика на бедрах мужчины болталась грязная набедренная повязка. Больше никакой одежды, способной скрыть многочисленные гематомы, гнойные язвы и раны на теле, на мужчине не было.

— Не хватает тернового венца на голове и римского легионера поодаль и чем не новый Искупитель,- задумчиво произнес Паломник глядя на открывшийся перед его глазами перформанс и не понимая как ему поступить в этой ситуации. Напрашивалось: напоить жертву проклятых сектантов, а в том что он стал свидетелем ритуала килдингов у инвалида не было сомнений, а потом вытащить костыли из креста и освободить несчастного. Вот только непонятно, как это сделать без необходимых инструментов.

— Гвоздодера у меня точно нет.

— Зато я наконец-то понял, как римлянам удавалось гвоздями крепить своих смертников на крестах. Оказывается все до банального просто. Гвозди вбивают не в ладони, как о том талдычит популярная литература, демонстрирующая картинки с изображениями ран на теле Христовом, а в кости запястья. Так вполне надежно. И вес тела такой крепеж выдержит.

Все еще не слишком понимая, как разобраться с костылями, Паломник решил преодолевать трудности по мере их возникновения и попытался тронуться в сторону креста.

Вот только ладонь, невесть откуда взявшегося за спиной человека, опущенная ему на плечо, помешали этому поступку.

— Не торопись, если не хочешь поменяться судьбой с этим несчастным, — раздалс низкий проникновенный голос.

— Кажется, накаркал. Никак римские легионеры появились, — подумал Паломник, обругав себя за проявленную беспечность. Появление незнакомца он откровенно проворонил.

— Нет, это никакой не римлянин. Серая ряса с капюшоном, из под которого с трудом можно было различить общий абрис лица, похоже обычного, человеческого, да глубоко запавшие черные глаза, приличествуют скорее не римскому легионеру, а испанскому инквизитору, — решил Паломник оглянувшись назад и делая вид что не видит в словах сектанта ничего странного. А то что незнакомец из числа «Детей Стикса» не вызывало у него ни малейшего сомнения.

Более того, наученный недавним опытом общения с Лихим, тут же развернул коляску и глядя прямо в лицо оппонента попытался втянуть килдинга в диалог.

— Позвольте поинтересоваться, а чем этот человек настолько провинился, что вынужден умирать таким страшным образом?