Степные волки

Там хлопали двери, раздавались голоса, но непохоже было, чтобы в доме появилось много людей. Трое, от силы, пятеро. Но кто именно? На всякий случай я включил приемник своей телекамеры. И вовремя! У дверей стоял человек и как раз собирался набрать код на замке. Хорошо, что разрешающая способность объектива была достаточно высокой, а я еще и переключил камеру на увеличение. Палец человека забегал по клавишам. Разумеется, сразу все цифры я запомнить не мог, в мозгу отложился только порядок движения пальца. Зная расположение кнопок, можно было прикинуть, какие нужно нажимать. Ну… Пять, три, один, семь, шесть. И на большую клавишу. Надеюсь, все правильно, второго раза понаблюдать, может, и не представится.

Я переключился на общий план. Дверь медленно открылась, и человек вошел в подвал. Был он в теплой куртке, без шапки, но понять, кто же это такой, со спины было невозможно. Ничего, подождем, пока он вернется…

Ждать пришлось минут двадцать. К тому времени все в доме стихло, и опять воцарилась мертвая тишина. Как только дверь открылась, сразу стало понятно, что это Баркаев собственной персоной. Но из подвала он вышел не один. За ним следовал незнакомый толстячок в белом медицинском халате и с саквояжем в руках. Этакий Ионыч, провинциальный докторишка. Странно, его что, под арестом в подвале держат? Для чего?

Небрежно захлопнув дверь, Баркаев и доктор удалились. Пора было и мне выбираться из своего убежища. А то можно что-нибудь интересное пропустить.

Осторожно выглянув в вестибюль, где уже горел свет, я понял, что эта парочка направилась наверх. Быстро снял камеру и решил, что совсем не помешает последовать за ними. В этом визите доктора из подвала было нечто очень таинственное. Президент болеет и для него привели врача? Что-то такое говорили те двое, в гараже… А, кстати, они же упоминали о том, что президент со своего этажа совсем не спускается в последнее время. Не видел я там никакого президента, пусто все. И вообще в доме не души. Ерунда какая-то…

Теперь в доме люди были. И не только Баркаев с подозрительным доктором. Видимо, блуждания по пустому зданию меня несколько расхолодили, и по лестнице я взбегал, почти ничего не опасаясь, лишь бы не упустить ту парочку. А на площадке второго этажа чуть ли не нос к носу столкнулся со здоровенным детиной в камуфляже. Он стоял, небрежно прислонясь к дубовой панели, которыми здесь были обшиты стены и покручивал в пальцах радиопередатчик размерами чуть больше сотового телефона. Мое появление явилось для него полной неожиданностью. Вот только что на лестнице никого не было и вдруг стремительно возникает некто в черном комбинезоне, с непонятным устройством на голове. Ниндзя, да и только…

Замешательство парня сыграло мне на руку. Не останавливаясь, в три резких и точных удара я выключил его и подхватил падающее тело. И что теперь прикажете с ним делать? Мне ведь еще необходимо разобраться в происходящем. По-хорошему, конечно, нужно сейчас же делать ноги, но ведь рано, рано…

Волоча за собой неуклюжее, безвольное тело, я спиной распахнул дверь, выходившую на площадку. Слава богу, здесь никого не было, и свет не горел. Положил детинушку в угол так, чтобы, если в комнату войдут, увидели не сразу, достал пневматический пистолет и прижал ствол к его шее.

— Извини, приятель, но шум мне сейчас никак не нужен…

Вес у парня был, конечно, не собачий, но очнуться он должен был примерно через час. Собачкам на морозе спать хуже, а здесь тепло и ковер вон какой мягкий, ничего себе не отлежишь…

На третий этаж я поднимался уже очень осторожно. Хватит неожиданностей. И правильно сделал, потому что охранник имелся и здесь. Хорошо, что у меня с собой был достаточный запас стрелок с транквилизатором. Парень стоял ко мне спиной и с чем-то возился, вполголоса ругаясь. Батарейки новые вставлял в свою рацию, что ли. Озорства ради я прицелился в его туго обтянутый пятнистым материалом зад и нажал на курок. Щелчок, чуть слышное короткое шипение, и охранник, попытавшийся разогнуться от неожиданной резкой боли в деликатном месте, сделать этого не успел, стал валиться головой вперед.

Но упасть я ему не дал, прыгнул вперед, поддержал, аккуратно опустил на паркет. Этак комнат не напасешься — всех прятать. Даже в таком большом особняке.

На мое счастье больше никто не встретился. Стоя на площадке, я прислушался. Приглушенные голоса доносились справа, оттуда, где, по моим предположениям, находилась спальня президента. В комнате перед ней было темно, но из-под двери пробивалась полоска света. Осмотревшись и убедившись, что поблизости никого нет, я засунул в щель свою телекамеру, подвигал ее, чтобы получить наилучший обзор, и присел рядом с дверью на корточки, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью.

А происходило там нечто весьма странное. Ракурс у камеры был не очень удобный, от пола вверх, но тут уж выбирать не приходилось. На экране было видно, что президент сидит в глубоком кресле, со спокойным и отрешенным видом. Сверху, над его головой располагалась лампа с металлическим абажуром, дававшая несильный, но направленный свет. Слева от президента, в таком же кресле, но скрываясь в тени, сидел Баркаев. Доктора я сначала не увидел, но потом он вынырнул из сумрака, катя перед собой столик на одной высокой ножке. Установил его по правую руку от президента, что-то взял. Мне пришлось включить увеличение картинки. Н-да, знакомая штука… Инъектор, который впрыскивает лекарство под кожу без помощи иглы. Доктор внимательно осмотрел машинку, потом взял со столика небольшую ампулку, рассмотрел и ее, заправил в инъектор. Закатал рукав рубашки президента, протер кожу ваткой и приставил аппарат чуть выше локтя. Слышно через дверь было плохо и о том, что лекарство введено, можно было только догадаться по жестам. Президента действительно лечили. Вот только от чего? Сколько раз я его видел по телевизору — вживую не пришлось — он всегда казался бодрым и энергичным. Сейчас же — никакой реакции на действия врача, как сидел, словно кукла, так и продолжал сидеть.

Доктор отложил инъектор, скрестил руки на брюшке и уставился на пациента. Так прошло минуты три. Я все время прислушивался — не идет ли кто-нибудь. Но то ли те два охранника были единственными, то ли остальным не велели приближаться к президентскому кабинету.

Наконец послышался голос врача.

— Ну, вот и все. Теперь можно работать.

— Вы уверены? — спросил Баркаев и начал выбираться из кресла.

— Абсолютно. Препарат прежний, просто пришло время увеличить дозу и интенсивность внушения. Приготовьтесь, пожалуйста.

— Я постоянно готов. Лишь бы у вас все срабатывало.

— Никаких сомнений, препарат действует именно так, как требуется.

— Тогда приступайте.

Вот теперь я узнал одну из главных тайн Баркаева. Одну — потому что был уверен, что есть и еще. Но эта являлась едва ли не самой основной. Президент республики Байчория находился под постоянным гипнотическим внушением. То, что я увидел, действительно походило на сеанс гипноза. И хотя в приемах внушения я разбирался не так уж хорошо, по-дилетантски, совершенно ясно было, что с президентом работают серьезно. Внушение, очевидно, усиливалось инъекциями специальных веществ. Но присутствовало в действе, происходившем в кабинете, и что-то мистическое. Все время, пока доктор произносил кодовые фразы, Баркаев стоял напротив президента и буквально пожирал его взглядом. Глаз чеченца я не видел, но мне казалось, что они должны в эти минуты гореть, как у разъяренного тигра.

А доктор внушал президенту, в общем-то, банальные вещи. Что Баркаев — его лучший друг и соратник, что нужно слушаться его советов так, словно они исходят от самого Будды, все, что делает Баркаев, — только на пользу самому президенту и его народу, что Россия — враг Байчории, исконный и вечный, что нужно бороться с влиянием Москвы всеми силами и средствами, не останавливаясь ни перед чем. Но время для решительной схватки еще не пришло, надо выжидать, республика пока еще очень слаба. Настанет день, и республика во главе со своим могущественным и мудрым президентом встанет с колен, встряхнется и освободится от ига проклятого Кремля, чтоб влиться в семью кавказских народов и создать вместе с ними великое государство. Терпение, только терпение. И постоянная тайная работа по укреплению могущества Байчории…

Вот такая лабуда звучала в полутемном кабинете и повторялась вновь и вновь, укореняясь в сознании одурманенного наркотиками президента, молодого и симпатичного мне парня, который попал в руки авантюристов и бандитов.

Мне страшно захотелось ворваться сейчас в двери, вырубить и Баркаева, и этого чокнутого доктора, отхлестать президента по щекам, чтобы пришел в себя, и все ему рассказать. Так захотелось, что аж в ладонях засвербело.

Очень хорошо, что я сумел удержаться от необдуманного поступка. Потому что выяснилось — те два охранника — не единственные, прибывшие с Баркаевым. А может быть, они где-то сидели на территории поместья и сейчас пришли в дом. Слышно было, как по лестнице поднимаются несколько человек. Ступени не скрипели, но шаги были слышны отчетливо. Я едва успел подхватить микрокамеру, сунуть ее в карман и укрыться за широкой спинкой дивана. В дверь заглянули, входить не стали, только осмотрели комнату. Неужели обнаружили спящих? Нет, тогда шуму было бы больше. Обычная проверка…

Так, хватит, пора сматываться. Сеанс внушения вот-вот закончится.

Шаги на площадке стихли. С помощью все той же камеры я осмотрел пространство за дверью. Пусто. Вперед!

И все же пришлось задержаться в доме еще ненадолго. Ведь в подвале я еще так и не побывал…

Код был угадан правильно. Пятерка, тройка, единица, семерка, шестерка. И большая клавиша. Дверь медленно приоткрылась. Давай, Денис, не мешкай! Вниз уходили каменные ступени. Баркаев, возвращаясь, свет выключать не стал. Но вот это уж мне было все равно, обошелся бы и очками. А сейчас они бесполезно висели у меня на лбу, уже успев немного натереть кожу. Теперь я чувствовал, что в доме достаточно жарко. Мой комбинезон был удобен для работы на свежем воздухе, но в душном помещении предпочтительней что-нибудь полегче.

Подвал был под стать дому. Такой же обширный и такой же безликий. Пустые комнаты, длинные коридоры, лампы в металлических сетках под потолком. Не знаю, что должно находиться в подвалах порядочного особняка, но из этого подземелья вышла бы приличная тюрьма. Только глазки в дверях провертеть. Не нашел я и помещения, где прятали доктора-гипнотизера. Что за наваждение!

К счастью, имелся у меня один приборчик, который Загайнов поставил сверх заказа. Наверное, предполагал, что могу столкнуться с такой вот загадкой. Миниатюрный интроскоп, с помощью которого можно было определить, не скрываются ли за глухой стеной тайные пустоты. И примерно — их размеры.

Пустоты были! Вернее, одна пустота. Но такая, что аппарат мой даже не смог определить, насколько далеко она тянется. Больше всего это походило на тоннель. Снаружи невооруженным глазом ничего увидеть было нельзя. Я осторожно постучал костяшками пальцев в стену. Глухо, бетон и бетон. Логичней всего было предположить, что массивная стена поворачивается целиком, открывая вход.