Степные волки

Глава 13

«Ниву» я оставил улицы за три от дома Риты. Загнал ее в кусты, тщательно запер, но сумку со снаряжением захватил с собой. Ужасно неудобно было переодеваться в тесноте салона, не приспособлены наши автомобили для свободных размашистых движений. Хотя, если взять, к примеру, БРДМ, то там не в пример теснее. И ничего, переодевались. У нас один лейтенантик в такой машине как-то с селянкой целую ночь резвился. Пока их поутру комбат не застукал. Увел к себе в палатку того лейтенантика, мы думали — для втыка. Оказалось — нет, долго и подробно расспрашивал, как же тот ухитрился это самое… ну, это… Зачем бы майору в его возрасте подобные знания?

Ключ повернулся в замке калитки без скрежета. Еще вчера я здесь все тщательно смазал. Не от того, что собирался возвращаться по ночам и тайно, хотя и это не исключалось. Просто не люблю, когда что-нибудь плохо работает, обязательно тянет меня навести порядок. Привычка такая. Но вот тихо проникнуть в свою комнату не удалось. Едва я закрыл за собой входную дверь, как вспыхнул свет, и передо мной возникла кутающаяся в халатик Рита. Вот же незадача!

— Что-то все меня сегодня застукивают, — пробормотал я, стараясь поставить сумку так, чтобы не грякнули железки в ней. Но и без того вид мой был весьма живописен.

— Денис, что случилось? — спросила Рита низким, хрипловатым со сна голосом. — На тебя напали?

— С чего ты это взяла? — делано удивился я.

— Ты меня совсем за дурочку принимаешь? Что с твоей курткой?

Ах, ты, черт! Я ведь совсем забыл, что мне ее располосовал тот охламон, когда пришлось разбираться с Григорием. Порез был как раз на виду. На всякий случай я быстро стащил с головы вязаную шапочку, пробитую пулей в той же схватке, и спрятал ее в карман.

— Да ну, ерунда, за проволоку зацепился, — небрежно соврал я.

— Знаем мы эту проволоку, видели такую, — Риту было не переубедить. Она пристальнее всмотрелась в мое лицо. — А на косяк не налетал, случайно?

— Нет, — рассмеялся я, — с косяками у меня пакт о ненападении. Я их не трогаю, они — меня.

— Ну и слава богу. Снимай куртку, сейчас зашью.

Я принялся было отказываться, но она была непреклонна. Пришлось снимать. И тут из кармана выпал и грохнулся об пол «стечкин». Ну, невезение — и все тут!

Однако Рита хладнокровно подняла пистолет и отдала его мне.

— Спрячь свою игрушку подальше.

Чтобы совсем не шокировать ее, кобуру с ПСС я отстегнул от лодыжки только в своей комнате и тут же сунул под подушку. Через минуту заглянула Рита.

— Эй, герой, ужинать будешь?

Какой ужин, хотел сказать я, третий час ночи. Но есть действительно хотелось зверски. И согласился, добавив только, что сначала приму душ.

Я уплетал яичницу с салом, запивая ее крепким сладким чаем, а Рита сидела напротив, опершись подбородком о ладонь, и внимательно разглядывала меня. Наконец мне стало совсем неловко.

— Что-то не в порядке с лицом?

Она вздрогнула, словно возвращаясь откуда-то издалека.

— Что? А-а, нет… нет, все нормально. Задумалась просто. Выпить хочешь?

Вот это мне после перенесенной встряски было очень в жилу. Рита достала из кухонного шкафчика графин, пару рюмок, из холодильника появилась на свет тарелочка с тонко нарезанными ломтиками ветчины и еще одна с маленькими маринованными огурчиками.

— Я тоже выпью, за компанию.

Мы чокнулись, я сказал вроде бы подходящий к случаю тост:

— За то, чтобы нас всегда ждали в конце дня вкусный ужин и хорошая рюмка водки!

— Это все, что нужно мужчине после трудного дня?

Рита смотрела на меня с затаенной усмешкой. Я смешался.

— Ну-у нет, конечно, всегда хочется большего…

Выпил, чтобы скрыть замешательство, подцепил на вилку ветчину и отправил ее в рот. Что это на меня нашло? Мямлю, как пацан шестнадцатилетний. А ведь все уже ясно. Не знаю только, что во мне могла найти эта женщина? Вахлак вахлаком, пропадаю неизвестно где, секретного агента из себя корчу. Вот, разве что, «стечкин» из кармана ненароком выпадает. Или это она каким-то образом узнала, как я с ее ухажером расправился? Не должна бы, Григорий теперь молчать будет, как рыба об лед, это в его интересах.

Рита ловко опрокинула свою рюмку и опять молча стала смотреть на меня. Потом спохватилась.

— Если хочешь курить — кури. И мне сигарету дай.

— А ты разве куришь? — удивился я.

— Иногда, под настроение. Как и большинство женщин.

— Ну не знаю… У нас в Москве через одну смолят, как паровозы. Я однажды поинтересовался, почему, ведь вредно. А, говорят, все равно скоро помирать, так хоть немного удовольствия пусть достанется.

— Да ну, ерунда какая! Ты с какими-то ненормальными общаешься у себя в Москве!

— Это верно.

Ну, подумалось мне, все вроде бы сказано. Начинаем молоть откровенную чушь. И что теперь? Встать, зевнуть и, пробормотав: «Спокойной ночи», — слинять в свою комнату? Да я после такого, увидев себя в зеркале, плюну в эту гнусную физиономию! Но не говорить же: «Ты — женщина, я — мужчина. Я хочу тебя!»? Совсем идиотом буду выглядеть.

Женщины — странные существа. Но они все-таки мудрее нас. И Рита это доказала в очередной раз. Не знаю, что за мысли бродили в ее голове, но она, поняв степень моей инициативности, взяла все в свои руки.

— Так, мил друг, — решительно сказала она, — ты уже сидя спишь. Пойдем-ка, провожу тебя до постели.

И повела, как жертвенного тельца на заклание.

Подробности требуются?

Черт меня побери, почему я не могу описывать то, чем занимаются мужчина и женщина под покровом ночи или при полном свете в постели? Этак поэтически: «И он погнал своего огненного коня в ее жемчужные врата». Или проще: «Он повалил ее на постель и вошел в нее, содрогаясь от наслаждения». А то и совсем просто: «Он засадил ей и трахал всю ночь, отвлекаясь только на то, чтобы выкурить сигарету и выпить рюмку водки». Публика очень любит смаковать подобного рода описания.

Да вот ни хрена! «Все леди делают это». Вкупе со всеми джентльменами. Но рассказывать подробности? Увольте! У той же публики что, по-другому все бывает? Ну, может быть, и по-другому, все зависит от внутренней раскованности, от желания и способности доставить партнеру (дурацкое слово, но где взять другое?) максимум наслаждения. Так ведь это дело только двоих, но никак не пускающей слюни публики. Так что не будет здесь сексуальных описаний, разочаруйтесь и расслабьтесь. Могу только сказать, что случилось все. Как в качественном порнушном фильме. Удовлетворены? Одна мысль проходила где-то на заднем плане: «Не приведи господь, сейчас Баркаев со своими придурками нагрянет. Да не должен вроде бы…»

Под утро, когда на улице еще не рассвело, солнце только раздумывало, стоит ли всходить в этой промерзлой декабрьской мерзости или плюнуть и продолжать обогревать усыпанное бронзовыми телами побережье Майами-Бич, я осторожно снял со своего плеча голову Риты, переместил ее на подушку, а сам бесшумно встал, набросил узенький халат и отправился в ванную, покурить. Гнусная привычка — курить натощак, но как иначе собраться с мыслями после бурной ночи?

Итак, запрет шефа я переступил. Оно-то фиг с ним, с запретом. Два взрослых человека вольны распоряжаться собой по собственному усмотрению. Что, лучше бы было, если бы Рита допустила к себе Григория? Вот уж не уверен. Но ведь она живой человек и «ничто человеческое ей не чуждо». Так что пусть дорогой Сергей Афанасьевич спасибо скажет, что на этом месте оказался я, а не кто-нибудь другой. Тут меня прошибло: а что, если хитроумный шеф всю данную коллизию предвидел заранее и умышленно направил меня именно к Рите? С него станется, он бы и шефом не был, если бы не имел такой вот изощренный склад ума. Ну, тогда тем более… Чего голову ломать? Случилось и случилось. А что дальше будет, «об этом я подумаю завтра». Вот ведь не люблю ни роман этот, ни фильм по нему снятый, Скарлет считаю сучкой распоследней. А фраза запала. Она, конечно, американский аналог нашему «Утро вечера мудренее», но звучит не в пример элегантнее. Тьфу, эстет придурочный!

Скрипнула дверь, и вошла Рита. Еще более прекрасная со сна, с рубцом от подушки на щеке, в накинутой на плечи ночной рубашке и босиком. У меня под сердцем шевельнулось что-то пушистое и нежное.

— Дай сигаретку! — потребовала она.

— Не дам, вредно.

— Не жмоться, дай! Все равно помирать, так хоть с удовольствием.

— Я тебе помру! И думать не смей!

Она помолчала, все-таки выудила сигарету из валявшейся тут же пачки, чиркнула зажигалкой.

— Денис, можно я к тебе в Москву приеду?

Я оторопел.

— Дуреха, ты ведь ничего обо мне не знаешь…

— Это тебе только кажется. Конечно, знаю.

— Откуда?

— Отсюда, — она положила ладонь себе чуть повыше левой груди. — Ты не думай, я не навязываюсь. Очень хочется Новый год именно в Москве встретить. Здесь такая скука. Так можно?

Ну что я мог ответить? Отобрал у нее сигарету, затушил вместе со своей и увлек Риту в спальню. Все равно спать было уже глупо…