Между двух миров

Анна Индира Ксарави. Глава 7

Изменения сохранены

1700/06/03 AM 10.00

Воздух для людей — лозунг антиадарской коалиции.

Коалиция выступала против дипломатических отношений с Неведомыми, но лишь на политической арене. Многие были уверены, что за ними стоят правые — Церковь, которая год от года все больше теряла очки, уступая светским институтам. Единоличная власть церкви рухнула сто семьдесят лет назад, после гражданской войны, когда людям хватило сил наконец поднять железный занавес и в обособленный долгое время мир Латирии и Сопредельных штатов просочился свет и не только искусственных лун, но и нового, неведомого ранее, эргаэлектричества. Ослепительная мощь эргакристалов разогнала тьму религиозного фанатизма и невежества, а следом потекли дамаритовые, черные реки. Началось противостояние Адара и Ксаравии, за новый рынок, неведомые предлагали экологическую, чистую энергию, по меркам человеческой жизни, с почти бесконечным ресурсом, отверженные — дешевое топливо.

Решающим аргументом стала цена.

Меньше чем за сто лет, Латирия встала на ноги и окрепла, создала воздушный флот и вступила в торговую федерацию. Корабли людей каждый день сжигали дешевое, жидкое топливо, и отравляли атмосферу Воздушного океана ядовитыми выбросами. Люди уничтожали тот самый воздух, который нужен только им. Атмосферные станции и водоросли на дне черной воды Сеятеля, все это было создано на Алькаане ради людей. Потому что только им для дыхания нужен кислород.

У тебя теперь есть стул и стол в небольшой комнатке с видом на храм Единого. Ты сидишь напротив огромного окна в пол и смотришь на неоновые вывески даршопов, где по соседству со свечами, маслами и платками, продаются энергетические обереги, амулеты и магические артефакты. Пыль в глаза. Также по желанию клиента, здесь можно выбрать стрижку из каталога, например, побрить голову с одной стороны и нанести узор чешуи, это называлось “под заара” или приобрести пузырек с микродозой яда. Наравне с травкой и чароттой, вытяжкой из водорослей, это считалось безопасным развлечением. Но на этом Адар, проигравший тендер на поставку источника энергии, не остановился. Всегда можно найти что-то более заманчивое для людей и не менее прибыльное. И через границу потекли наркотики: джаггаш, дхаки, арруто.

А если вера не позволяла, то всегда есть Слепая Мать, придет и предложит вместо индульгенции таинство забвения. Кауры не торговались за человеческие души, они принимали их в дар вместе с тяжестью всех грехов и отпускали их по ветру. Ты знаешь, что можешь в любой момент начать все с чистого листа. Кауры заберут твою память, твою жизнь и все твои долги. Разве это не свобода? Не удивительно, что скамьи храмов Единого, привезенного колонистами из старого мира, опустели. Не удивительно, что Церковь, не желая терять власть и деньги, быстро сориентировалась и впустила Слепых Матерей под свои своды. Священники стали подавать забвение, как дарованную Единым милость и как лекарство от болезней общества. Латирия была ограничена территориально, штаты не могли позволить себе содержать тюрьмы, да и кто согласится тратить драгоценную в этом новом мире воду, которую с таким трудом добывали за Пределом, на преступников? Намного лучше, стереть преступнику память и дать ему второй шанс. Третий, четвертый…

Но всегда найдется горстка тех, кто видит все в ином свете, видит, как новая религия захватывает души и тела людей, стирая с карты памяти все земное и человеческое, подменяя его чужим и неведомым.

— Тут-тук, — раздается голос Ольги, она как то неуверенно мнется в проеме дверей твоего нового кабинета и постукивает, уже почти зажившими костяшками пальцев, по плотной пластиковой папке с резинками, которую держит в руках. — Я тебя потеряла? Теперь ты будешь гоняться за хвостом коалиции? Сразу скажу, что Серж Руан, глава антиадарского штаба в нашем округе, без адвоката разговаривать не будет.

— Это дело взял себе Владислав Гереро, — отвечаешь ты. — Моя работа — Халисс Рае. Что ты мне принесла?

— Увидела, что ты запросила все документы по делу, — Ольга бросает папку на круглый, стеклянный стол. — Я сделала тебе копии. Еще пришла утренняя сводка, кажется у нас есть возможная жертва, девушку привезли сегодня утром в реакционное отделении Сары, — ты уже знаешь, что “сарой” полицейские называют Мемориал Сарджент. Именно туда стекались все неопознанные и невменяемые и уже оттуда, после опознания, их распределяли по другим больницам.

— Прокатимся? — спрашивает Ольга.

— А у меня для тебя есть плохая новость, — говоришь ты, поднимаешься, берешь со стола бумагу с печатью Церкви и протягиваешь детективу. — Агентство, которое предоставило Дому Рае девушек, неожиданно разорилось, об этом мне сегодня сообщили мои источники. А что обычно делают, прикрывая полулегальный бизнес? Правильно, уничтожают следы. Так вот, чтобы получить выплату по контракту, весь персонал агентства официально должен пройти процедуру кондиционирования. Церковь знает, что идет расследование и составила для нас отдельный протокол, они дают нам двадцать четыре часа, чтобы всех допросить, но после процедуры доступа к воспоминаниям у нас не будет.

— Закон об изъятой памяти, да, знаю, уже сталкивалась, — морщится Ольга.

— Это ж полнейшее… Двадцать четыре часа — чистое издевательство.

— Сорок восемь, — говоришь ты. — Официально департамент получит уведомление только завтра, в десять утра. Понимаешь?

Детектив Полански широко улыбается и достает телефон из кармана.

— Вот это я понимаю у тебя… компетенция! Пойду звонить прокурору, пока прокол не вступил в силу для допроса нам нужны будут ордера. Встретимся на парковке.

— Не бери машину, у меня теперь есть личный водитель, — говоришь ты и тоже достаешь телефон. Сначала вызвать Йена, а потом позвонить Фархаду, что ты зайдешь. На звонок он не отвечает и ты пишешь сообщение. Его оставили в больнице еще на трое суток, несмотря на твои просьбы отпустить домой, глава отделения, Давил Азаров, уперся, ему не нравились кисты на легких, которые обнаружились на снимках. Все твои попытки убедить его, что кисты вызваны избытком кислорода и что организм Фархада давно адаптировался, ни к чему не привели.

В своей естественной среде, в Адаре, вы дышите совсем другим воздухом, но оболочки неведомых способны перестраиваться, в отличие от людей, чьи органы обычно необратимо разрушаются под действием чужой им атмосферы. Есть кислородные маски с водорослями, специальные защитные костюмы, но все это не годится для жизни, поэтому ты можешь переехать жить в Латирию, или в любой другой уголок этого мира, если захочешь, а вот человек в Адаре навсегда останется не более чем туристом.

Ты смотришь на себя в зеркало, стоит помнить, что они видят. Длинные, медного цвета волосы все также плотно собраны в хвост, кожа цвета созревшего масличного листа, который гайоли называют оливковый, было на земле такое вечнозеленое растение и из него, как и из арагвы сейчас, делали масло. Глаза у тебя зеленые, как и у нее. Этого ты изменить не можешь. Как не можешь и забыть. Паутину татуировки на груди ты прячешь под слоем грима, а шею за высоким воротником-стойкой. Серый пиджак, брюки и каблуки. Как и в школе, здесь ты должна выглядеть строго и по-деловому. Это твоя броня. Ты не будешь заводить здесь друзей, как и нигде в этом мире.

Климат контроль сообщает тебе, что возможность осадков 68 процентов и ты берешь с вешалки плащ. Откуда спрашивается в искусственном небе, может взяться дождь? Но дожди в Латирии не редкость, а зимой тут даже снег идет. Снег! Ты вспоминаешь, как на прошлый новый год, вы наряжали елку, специально привезенными из Адара цветными шкурками норгов…А в качестве подарка ему, ты незаконно привезла одного живым. Норг прожил у вас всю зиму, а к лету ты приказала Фархаду его съесть, он стал слишком сильно раздражать твои сенсоры.

Ты уже почти выходишь за стеклянную дверь своего нового кабинета, когда видишь ее — Надиру Рае, выходящей из лифта. Она тоже видит тебя. Вы смотрите друг на друга. Ты пошире распахиваешь дверь, оставляя ее открытой, бросаешь плащ на вешалку и возвращаешься за свой стол.

Пишешь Ольге сообщение: “Задерживаюсь. Встретимся в больнице”.

И на ручном терминале запускаешь протокол записи.

На всякий случай.

Сата игнорирует этикет, заходит молча, закрывает за собой дверь. Кабинет напоминает аквариум, прозрачный со всех сторон и она, щелкнув пальцами, активирует защитный слой стекол на дверях и окнах. Ты даже не знала, что он здесь есть, пока она им не воспользовалась.

— Дому Рае принадлежит основной пакет акций компании “Сандерс Роял”, это крупнейший поставщик каисового стекла по эту сторону Каньона, — говорит Надира, заметив твоё удивление. — Первый рабочий день? Как тебе кабинет? Они пытались тебе понравиться, но я настоятельно рекомендовала убрать цветы.

Для заара Надира выглядит слишком по-человечески. На правой стороне черепа у нее волосы вместо чешуи, но так как пигмент не приживается, они совершенно белые. С левой стороны, такой же белой, волосы чуть присыпаны золотой пыльцой. Длинные цепочки серег висят в обоих ушах. Глаза обычные, карие.

Никаких сомнений, перед тобой генномод.

Очень странно, потому что чаще всего люди хотят стать кем-то другим. Неведомые редко недовольны своими корнями. Да и кто осмелится так оскорбить Творца?

Только тот, кто помнит, подсказывает тебе внутренний голос.

— У вас есть вопрос ко мне, сата? — спрашиваешь ты. Тебе не нравится ее тон и стоит сразу обозначить дистанцию. — Все официальные вопросы решает секретариат комитета по безопасности и мой непосредственный начальник, Владислав Гереро, а не официальные — Анабэль Тархини, — говоришь ты.

— Шшшш, какие мы, — смеется Надира, — Официальные.

Ты видишь еще одну странность, как и у всех зааров, на ее красивом лице нет бровей, только нарисованные, почему она и это не откорректировала? Может какая-то мода?

— Не торопилась бы ты меня изгонять, отта, — говорит сата Рае. — Я тебе еще пригожусь, после.

Ты чуть подаешься вперед и присматриваешься, мешает шелковый платок, но ты видишь — следы на шее, следы от зубов. Заметив, как ты сменила волну, сата смеется еще громче. Она так и не села, и теперь наклоняется к тебе через стол.

— Хочешь рассмотреть поближе?

Поведение саты и ее тон выглядит совершенно иначе, если думать, что она находится под воздействием яда. Но от этой мысли у тебя зудят шипы и закипает кровь — в Доме Рае не принято кусать себе подобных и это не просто дурной тон. Рае относятся к виду талинае, к виду, который давно утратил иммунитет к собственному яду. Это сплотило Дом. Молодняку еще в яслях прививается не только уважение, но и любовь к сородичам. Это всегда повод для гордости и основное отличие Дома Рае от Дома Амирас.

— Зачем вы пришли ко мне, сата? — спрашиваешь ты, понизив голос. — Если хотите сделать заявление, то Творец не увидит.

— Да уж, в этой дыре, куда они нас сослали, не то, что Творец не увидит, даже Маат не узнает, — отвечает сата. — Я пришла сказать, что я тебя вижу, Анна Индира Ксарави и знаю, от чего ты сюда сбежала, мне кажется у нас много общего.