Между двух миров

Каролин Леер. Глава 6

1700/06/10PM21.00

Мимо ходят люди в серой медицинской форме и синих халатах. Рядом с тобой, на креслах полусидят-полулежат люди в ожидании. Электронное табло мигает и высвечивает номер пациента и номер кабинета. Ты осматриваешься. Патрульные. Повсюду полицейская форма. Ты смотришь на свои руки, но наручников нет. Чья-то красная кровь залила коврик и пол рядом с твоим креслом, вокруг ползает робот-уборщик, круг, еще круг, и еще.

Видишь Йена, он топчется возле кофейного автомата. Ты встаешь и идешь к нему. Волосы всклокочены, глаза огромные, но он жив и стоит перед тобой. В приступе чувств ты хватаешь его и прижимаешь к себе.

Он смущается. Он все еще пытается одной рукой запустить кофейный автомат. Ты видишь, что вторая рука у него висит на перевязи.

— Ничего серьезно, — говорит Йен и поправляет черную ткань. — Выбил плечо.

Он кривится и стучит по железяке, которая слишком долго обрабатывает информацию.

— Аури, будешь? — спрашивает Йен

— Буду, — соглашаешься ты. — Что с Ольгой?

Он продолжает нажимать на кнопки и автомата и голову не поворачивает.

— Не знаю, ее увезли в операционную, врач еще не выходил. Гереро должен вот-вот приехать.

— Что случилось?

— Она все записала, — говорит Йен. — Оставила рабочий планшет на столе в кабинете, выманила Халисса Рае из его безопасного логова и уговорила приехать в Сарджент. Она тоже догадалась, что он сделал и убедила его, что готова торговаться. Он купился. Это мне Джон-джон рассказал, они с Юджином приехали её спасать.

— Все живы? — спрашиваешь ты, от боли в груди тяжело дышать.

— Да, никто не пострадал. Как только доктор дал деру, за ним и наемники потянулись. Их взяли в квартале отсюда.

Кофейный автомат шипит и выплевывает яростные брызги.

Йен протягивает тебе стакан с кофе и вы садитесь на неудобные, пластиковые стулья.

— Извини, — тихо говоришь ты и делаешь глоток. Кофе противный, но ты ему рада. Твоя оболочка держится на честном слове и изначальной печати.

Йен не успевает отпустить тебе твои грехи.

В коридоре появляется врач. Бородатый мужчина в серой медицинской форме, он обводит зал тяжелым взглядом и идет к вам. Ты встаешь и делаешь шаг ему навстречу. Он щелкает рукой и выглядит уставшим. Кофе его видимо давно не берет.

— Ваша девушка с кровью из глаз? — спрашивает он.

Все патрульные в зале замирают и поворачиваются к доктору.

Ты киваешь и он протягивает тебе личный код пациента.

— Ее прооперировали. Линзы удалили. Ее жизни ничего не угрожает.

— Линзы? — не понимаешь ты.

— Да, линзы, пару раз в год такие случаи бывают, бракованная партия, прожгли сетчатку, восстановить зрение вряд ли получится. Нужна полная пересадка. Ей потребуется длительный курс реабилитации и психиатр, люди которые в таком возрасте теряют зрение, плохо с этим справляются. Страховка есть?

— Да, конечно, — отвечаешь ты. — Она работает на Департамент полиции.

— Это хорошо, — кивает врач и ты слышишь облегчение в его голосе. За лечение полицейских всегда платят. — Вы родственники? С кем-то нужно связаться прямо сейчас?

— Нет, — отвечаешь ты. — А к ней можно? Она в сознании?

— Нет и как минимум часов двенадцать еще не будет, — отвечает врач и показывает на терминал в углу. — Там есть расписание для посетителей. Расписание также можно найти на странице в Сети. Заполните анкету и с вами свяжется наш бот, чтобы уведомить о состоянии пациента. Все данные ее медицинской карты прогрузятся в течении двадцати четырех часов. Всего доброго!

Врач прощается и уходит.

Ты смотришь ему вслед.

Лампы над головой отвратительно мигают.

Йен допивает кофе и бросает стаканчик в урну. Здесь почему-то не установлены автоботы-переработчики. Ты тоже выбрасываешь свой стакан.

— А что с нашим… освобожденным?

Йен кивает.

— Освобожден.

Вы смотрите друг на друга.

Значит кто-то в ближайшее время найдет тело Халисса Рае и начнется дознание.

— Обидно, что доктора упустили. Что делать с охотниками за таблицей? — спрашивает Йен. — Ты сможешь заставить Надиру отозвать их?

— Она сама отзовет, — отвечаешь ты. — Как только я вернуть в инкубатор.

— И как… как ты…

Йен опускает глаза.

— Это будешь уже не ты, да? И даже не Анна, это будет кто-то третий.

Дверь на отделение открывается и вбегает Владислав Гереро.

Он растерянно крутит головой, к нему подходит один из патрульных и что-то говорит, он слушает и кивает, глаза его бегают, видно что он немного не в себе. Он видит тебя и на его лице проступает явное облегчение. Он извиняется перед патрульным и бежит к вам.

— Анна, — выдыхает он. — Как я рад, что вы еще здесь.

Гереро кладет руку тебе на плечо.

— Рафа. Рафаэль Элеван. Он взял заложников. Он совсем потерял разум и требует к себе Глашатаю Королевы! Анна, вы сможете нам помочь?

И в этот момент ты слышишь, как ловушка, расставленная именно для тебя, захлопывается.

Вы поднимаетесь на больничную парковку, где Йен оставил флаер. Гереро открывает перед тобой дверцу заднего сиденья, когда ты садишься, он плотно закрывает ее, а сам залезает на сиденье рядом с Йеном.

— Нам на Кафедральную.

— Ту Кафедральную, которая Соборная? — улыбается Йен.

Где-то пять минут вас трясет, пока Йен отталкивается от магнитной подушки четырьмя лапами и набирает высоту.

Уже в воздухе Йен стучит себя по груди и Гереро спохватывается, что вы не пристегнулись. Ты игнорируешь мигающую иконку на панели подлокотников. Умереть, разбившись на флаере это недоступная тебе высота везения.

Гереро нажимает что-то на своем терминале и на экранах, встроенных в изголовье кресла, появляется прямая трансляция с бывшей Кафедральной, а теперь Соборной площади святого Михаила. Вид с полицейского дрона. Журналисты теснятся почти вплотную, подпирая друг друга плечами, операторы изворачиваются, пытаясь снять репортаж с места событий. Вокруг собора живой стеной стоят самаэлиты при полном облачении. Дамаритовые доспехи переливаются перламутровыми гранями, а черные крылья в свете прожекторов отливают синевой. Их лица скрыты забралами, святые щиты мерцают в окружении защитного поля. Над огромным куполом Собора Святого Михаила горит прямоугольник Сети, обычно там показывают службы в дни больших праздников, а сейчас вдоль голубой каймы, раскинув руки, ходит Рафаэль. Он то и дело театрально поднимает их вверх и возводит к куполу. Лицо его излучает торжество праведника. За спиной полыхают два ангельских, огненных крыла.

— Я — Рафаэль, — возвещает он громогласным голосом. — Я есть один из семи ангелов Его, и послан я к вам дабы исцелить вас от слепоты! И сказал он мне — да будь ты милосерден к тем, кто не видит истины сердцем своим! Открой им глаза на великое зло, что творится! Зло, что творят те, кому я вручил ключи от Царства! Иди, изгони их в пустыню, откуда пришли они, и закрой им лица, дабы не видели они света моего и пусть горят они вовеки! Я призываю тебя, выйди ко мне! Выйди ты, что зовет себя глашатай лже-бога, та, что служит змеям-искусителям, приди и сразись со мной во имя Истины! Ты — демон, обнажи перед ним, выверни своё нутро, покажи как выглядит сама твоя суть! Истина за истину! Пусть он смотрит и слышит!

— Это безумие какое-то, — говорит Гереро, ты слышишь его голос в наушниках и отвечаешь:

— Он не безумец. Он понимает, что делает. Это все спектакль. Он зовет меня, чтобы я остановила его.

— А вы можете остановить его?

— Могу, но для этого, как он и требует, мне придется вывернуться нутром. Через десять минут все газеты напишут, что неведомые — демоны, которое захватывают тела людей. Вам это надо? Вы только представьте себе, что тогда начнется?

— Церковь определенно останется в выигрыше. Уже через неделю они начнут нести золотые яйца. Люди повалят в Церковь за защитой от великого зла, — говорит Гереро и сплевывает. — А от суеверий потом даже миррой не отмахаешься! Анна, вам нельзя туда идти!

— Он убьет этих людей, они для него просто пыль. Готовы ими пожертвовать?

— А крылья что, настоящие? — спрашивает Йен.

Справа, за стеклом ты уже видишь площадь, в вечерних сумерках она переливается огнями. Прожектора режут город и небо купола на квадраты. Ты прячешь холодные руки в рукава толстовки и по привычке наклоняешь голову к плечу, спрашивая себя, зачем тебе в это вмешиваться? Если ты проигнорируешь его призыв, то этот спектакль кончится ничем. Кончится смертью. А ты знаешь, что времени нет и смерти нет. Тогда зачем летишь?

Фархад ждет тебя, вы можете уехать. Уехать вместе.

— Я призываю тебя, — снова вознесся голос над площадью. — Я, тот, кто освободил ангела из твоих цепей! Тот, кто излечил его от слепоты и подарил ему святой перстень, дабы он видел во тьме и выступил против лжи!

— Анна, вы понимаете, что он говорит?

— Да, очень хорошо понимаю! В изначальной версии библии, еще до того как она стала звездным манифестом, где отец, сын и святой дух слились в единое целое, был персонаж — архангел Рафаэль, который пришел к великому правителю и подарил ему перстень, чтобы тот с его помощью сражался с демонами. Так он говорит мне, что дал Фархаду оружие и научил использовать против меня!

— Это провокация!

— Это мистификация!

Флаер понемногу снижается. Ты видишь посадочные огни и оцепление. Видишь красные плащи серафимов и голубые — херувимов, здесь собрался весь свет Церковного воинства штата Монсель и теперь толкается на тесной площади, не хватает только судейских Престолов, но те обычно предпочитают комфортные помещения с фильтрами и кондиционерами, и чтобы насест был повыше. В палате правительства они обычно восседают на тронах, достойных Ее Величества.

— Что они все здесь делают? — спрашиваешь ты.

— Создают себе репутацию, — отвечает Йен и смеется.

— Я бы сказал — молятся, — говорит Гереро. — Но я точно знаю, что церковь — военная структура, так что вряд ли те, кто здесь стоят, помнят молитвенник, кроме может отлучения от Единого и заупокойной тризны.

Флаер садится на специально огороженную для него площадку, их ждали. Снаружи открывают дверцу и ты вылезаешь в вечерние сумерки. Все церковники по какой-то непонятной традиции, корней которой ты не помнишь, прячут лица под масками или в темноте капюшонов. Чтобы не выделяться, ты тоже закрываешь бритую голову капюшоном. Рядом с Гереро в костюме, в джинсах и толстовке ты выглядишь как подросток. При твоей любви к строгости в одежде это даже иронично. Вас встречает молодой серафим с нашивками лейтенанта на красном мундире, он что-то говорит Гереро, перекрикивая шум толпы и громогласный голос Рафаэля из динамиков, откуда тот продолжает вещать истину.

Серафим сообщает Гереро, что заложников по последней, тепловой сводке с дронов, 104 человека, что работает переговорщик, но толку от него нет, и что самаэлиты готовы штурмовать в любой момент.

Гереро качает головой и смотрит на тебя.

— Мне надо поговорить с начальником группы захвата, я привез для вас другого переговорщика, — говорит Гереро, лейтенант хмурится и тоже смотрит на тебя, но спорить не решается и кивает. Видимо комиссия по безопасности все таки стоит выше, чем его новенькие крылья. В окружении красных и голубых мундиров, вы продвигаетесь к центральной зоне оцепления. К стене черных крыльев, за которой блестит пустая площадь и мигают поникшие головы фонарей над искусственными цветами. Порталы входов и окна собора темны. Огненные крылья Рафаэля на экране Сети разбрасывают вокруг него оранжевые искры, а за спиной его в страхе пригибают головы смиренные верующие, пришедшие в церковь молиться и просить о забвении.