Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие

80

Вот он я…

Многие мои истории начинаются подобным образом, а потом в дело вмешивается пиво или какая-нибудь низшая разновидность алкоголя. Я надеялся, что в скором времени так и произойдет. Без энтузиазма помахал Мишени и его команде, которые вывели последних плохишей. Погибших и раненых в уличной стычке погрузили в три слоя в большой фургон, представлявший собой клетку на колесах.

Сохранившие здоровье и способность шагать самостоятельно уже отбыли, связанные караваном.

Хотя красные фуражки захватили некоторых пленников с собой, никто не знал, что делать с серыми крысюками. Мы наспех решили отпустить их, чтобы с ними разобралось крысиное сообщество. То есть Гвардия закроет глаза, пока Джон Растяжка будет принимать меры по восстановлению порядка, социальных норм и спокойствия среди недолюдей.

Что характерно, мои мысли уплыли. Я был взволнован, потому что Старые Кости, похоже, действительно впал в спячку. Которая могла продлиться недели и даже месяцы.

Не самое подходящее время.

А когда оно подходящее?

Он ушел, не поделившись информацией, полученной от Мин, Хагейкагомей и бандитов, которых мы к нему приводили.

В моем старом кабинете случился очередной приступ топанья и ругани, причем на этот раз вербальная составляющая была энергичней, чем физическая. Я разобрал несколько слов: язык оказался незнакомым, но слова явно не предназначались для светского чаепития с собственной матушкой. По крайней мере с моей, даже там, где она сейчас, по-видимому, обретается.

Не поймите меня неправильно. Я очень люблю свою маму. Просто я никогда не питал иллюзий по поводу того, что она святая.

Хотя мой примерный младший братец мог думать иначе.

Порочная Мин обрела контроль над своими способностями, но не над плотью. Постепенно шум затих.

После всего этого дому потребуется тщательная уборка. Что конкретно можно поручить Пенни?

Она следила у парадной двери, которую держала приоткрытой, чтобы выглядывать на улицу. Синдж помогала ей глазеть, вероятно высматривая брата.

Доллар Дэн держался в нескольких шагах позади Синдж и откровенно нервничал. По непонятной причине. Я ни в чем не мог его упрекнуть. Он был хорошим спутником в дороге.

Тара Чейн вышла из моего кабинета-лазарета.

— Больше я ничего сделать не могу. Долго это не продлится. Если хочешь ее контролировать, разбуди партнера. Или пускай Тэд потрудится.

Тэд фыркнул, но отвечать счел ниже своего достоинства.

— По моему опыту могу сказать, что у меня дурные предчувствия, — сообщил я.

— Тогда отдай ее тайной полиции. Сам ты с ней не справишься.

Я было открыл рот, но понял, что сказать нечего, и сломал стереотипы, промолчав.

— Она преимущественно восстановилась, — продолжила Тара Чейн. — У нее нечеловеческая живучесть. Усыпить ее все сложнее. Тэд не станет помогать, а я не собираюсь переселяться сюда, чтобы возиться с ней. У меня есть другой кальмар, ожидающий готовки.

Слова о переезде не содержали никаких намеков. Время двигаться. У Тары Чейн была сестра, которую требовалось найти и отшлепать. На этой сестре висел маячок. Как далеко вперед просчитывала свои ходы Лунная Гниль? Она думала, что Лунная Плесень приведет нас к чему-то интересному?

Догадался ли Мишень, что маячок переместился? Может, он и его парни вели собственную охоту?

Лунная Гниль считала, что это возможно. Она начинала дергаться.

Гвардия не должна была найти ее сестру первой.

— Я понимаю. Можете ли вы сделать что-нибудь еще, прежде чем мы отправимся?

При слове «мы» ее бровь слегка приподнялась. От других комментариев она воздержалась. И махнула рукой в сторону комнаты Покойника.

— Как я уже говорил, он мог отключиться на месяцы.

— Там есть еще один ресурс.

Я не понял. Покойник был один, не считая Плеймета, Колды и Ниэи, пребывавших в сумеречной зоне между сном и бодрствованием.

— Отравитель может сделать ее сговорчивой. А если не сговорчивой, то слабой и податливой. Или непрерывно держать в отключке.

Может, и да. Но я не считал разумным просить его снова нарушать законы ради меня.

— Синдж, ты ждешь Джона Растяжку?

— Да. Он появится, как только поймет, что может добраться сюда, не попавшись на глаза гвардейцам. Ему будет интересно услышать рассказ об участии серых.

Это точно.

— Плохо, что Старые Кости вышел из игры. Возможно, у него есть все ответы.

— Что-то знаем мы с Синдж, — сказал Доллар Дэн. — Мы узнали много, что пропустил человек.

Синдж кивнула и пристально посмотрела на Дэна, словно по-прежнему гадала, кто этот самозванец.

Я подавил ухмылку.

Этот парень настоящий упрямец. Он готов превратиться в ученого крысюка, если это поможет завоевать Пулар Синдж.

Его попытки ждал неизбежный мучительный провал, но он заслужил очки за упорство.

— Тара Чейн, Тэд, Барат и я скоро уйдем… — начал я.

— Я слишком надолго покинул Констанс, — вмешался Тэд.

Барат кивнул:

— А я должен отыскать Кивенс и запереть ее там, где не отыщут сами боги.

Моя компания уже не вызывала у Тары Чейн такого восторга, как прежде. Блестящая интуиция подсказывала, что причина могла заключаться в моих попытках совершать правильные поступки в щекотливых ситуациях. Я по-прежнему уделял слишком много внимания этической мишуре, несмотря на гибель жены.

— Я постараюсь держать свой чертов рот на замке, — пообещал я Таре Чейн.

Конечно, она поймает Маришку. И тогда могут возникнуть проблемы, хотя я не сомневался, что Лунная Гниль одержит победу. Я надеялся задать Лунной Плесени несколько вопросов, прежде чем старшая сестрица зайдет слишком далеко.

— Ну хорошо. Если тебе так хочется. Но я ловлю тебя на слове. — Тара Чейн шагнула вперед, оказавшись настолько близко ко мне, насколько позволяла одежда. — Если услышу хоть слово из обычной пустопорожней болтовни, зашью тебе рот рыбьими потрохами.

— Фу!

— Над тобой больше не парят ангелы Альгарда.

Я принял это за напоминание, а не запугивание.

— Вас понял.

— Поверю, когда увижу.

Я пристыженно отвернулся. Было в Таре Чейн Махткесс что-то от мамули.

— Посмотри, удастся ли донести до Аль-Хара слухи, что мы хотим избавиться от Порочной Мин, — сказал я Синдж. — Пенни…

Девчонка устала. Она угрюмо обернулась.

— Я не хочу об этом слышать.

— Но…

— Ни слова.

— Ладно! Дин, мне нужна особая диета для этого экземпляра. Что-нибудь не столь кислое.

Дин крякнул. Больше ему сказать было нечего. Он толкал свою тележку. Каким-то образом, пока происходили все эти события, он умудрился сделать сандвичи. Старик предложил мне один, потолще.

Синдж отвернулась от двери:

— Идет Фунт Застенчивости.

— То есть мы можем отправляться, не привлекая внимания.

Неожиданно на лестнице возникла суматоха. Четыре грязные дворняги ввалились в коридор, готовые присоединиться к предприятию. Помощница великолепно изобразила дрессированную собачку, усевшись на задние лапы и принявшись попрошайничать.

— Не обращайте внимания, — сказал Дин. — Их уже кормили.

Я хотел выдать ему и девочкам речь об уборке собачьей шерсти и прочих подарков, оставленных псицами, но увидел Хагейкагомей, выглядывавшую из-за угла у подножия лестницы. Значит, она пряталась.

Она смотрела на меня, словно желала навсегда запомнить мое лицо. Очень пристально — и вместе с тем немного смущенно.

Она не кинулась в атаку, чтобы сообщить, как сильно меня ненавидит.

— Позаботься о ней тоже, — сказал я Пенни.

— Хорошо.

Ни возражений. Ни комментариев. Только прямое подтверждение намерения.

Она знала что-то, чем никто не подумал со мной поделиться?

Возможно. Много чего.

Каждый знал нечто о чем-то, чем не собирался со мной делиться. Такова природа моей работы. История моей жизни.