Благие пути

Илинея отвернулась к стенке и с головой укрылась одеялом, но разум продолжал работать, подкидывая непрошенные мысли. Об Асамунах, об опасностях грядущего пути. Перед глазами то и дело появлялся смутный образ Беланша. Все дальше и дальше от дома. Как быть в чужом городе? Не в доме подруги, а в чужом, совершенно чужом городе? Куда идти и что делать, если закончатся деньги? А если кто-то заболеет? А если приступы Хисы гораздо хуже, чем он говорит? Столько вопросов…

Колдунья в который раз перевернулась на другой бок и уткнулась лицом в подушку. А ведь могла сейчас спокойно проверять домашку первокурсников! Илинея свернулась калачиком. Что-то больно кольнуло при воспоминаниях о родной академии. Она могла сейчас быть там, жить обычной жизнью, а интриги властей так и остались бы всего лишь темой кухонных разговоров. А теперь… Как теперь вернуться в эту жизнь? Вопрос куда сложнее предыдущих. Все решаемо. Но жизнь уже никогда не будет прежней. Нет! Рейнхарм все тот же, академия едва ли сильно изменилась, но вот сама Илинея… Словно что-то надтреснуло внутри.

Стирая собравшиеся в уголках глаз слезы, колдунья резко села на кровати, после чего бесшумно спрыгнула, накинула пальто и вышла на улицу, надеясь, что холод приведет ее в чувство. Она подставила лицо холодным каплям и даже не заметила, как за спиной хлопнула дверь. Рида оперлась на стенку.

— Скажи мне, может ли быть еще хуже, чем сейчас? — неожиданно сиплым голосом спросила Илинея.

— Хуже? — Рида удивленно изогнула брови. — Мы отвязались от этих фанатиков из холмов, мы все еще живы и на полпути домой! Да нам еще даже не пришлось ночевать на улице! — она положила руку на плечо колдуньи. — Так что, да. Хуже может быть всегда, а потому стоит радоваться и таким мелочам. Судьба — суровая и хитрая штука, которой не по душе наше нытье.

Рида кивнула в сторону тропинки, и девушки двинулись к обновленной части железной дороги.

— Звучит-то легко, а на деле… — Илинея махнула рукой. — А ты чего выскочила, кстати? Тебя, похоже, ничего не волнует.

Легкая улыбка тут же исчезла с лица Риды, но в темноте колдунья этого не увидела.

— Да сложно заснуть, когда кто-то на соседней постели крутится, как волчок, а потом дверями хлопает! — чуть отвернувшись, ехидно ответила Рида.

Колдунья улыбнулась и, прикрыв рот ладошкой, зевнула. Дождь почти прекратился, и кое-где даже разошлись тучи. Тусклый серебристый свет легонько заигрывал с металлом и водной гладью, создавая умиротворяющий облик ночи. Рида потянулась, отводя взгляд от мирно стоящей техники, и недовольно пробурчала:

— Пошли уже обратно! А то, чем дольше я смотрю на эту дрезину, тем больше у меня появляется нехороших мыслей!

Колдунья негромко рассмеялась. И со смехом таяли тревоги…

***

Илинея проснулась глубоко за полдень. Спина ныла, а защемленный в шее нерв отдавал в голову. Не лучшее начало дня. Она медленно села на кровати, поставила ногу на ступень и, чувствуя, как вторая нога соскальзывает с крашенного металла, с особым смирением рухнула на пол. Колдунья вдохнула и поднялась на ноги, отряхивая светлую сорочку от грязи.

— Доброе утро, — неловко произнес Хиса, поднося ложку ко рту.

Колдунья кивнула, потирая голову, и с хрипотцой спросила:

— Это что на тебе? Рубашка Риды?

— Ну свои-то вещи я вчера постирал, — отвернувшись, пробурчал он в ответ. — Сиера утром воду принесла, — Хиса пальцем показал на перегородку, — и суп. Он еще теплый, — отчитавшись перед колдуньей, мальчик вновь уткнулся в миску.

— Хорошо, — неуверенно протянула Илинея и пошла за перегородку, откуда продолжила разговор: — Ты нормально себя чувствуешь? — мальчик угукнул. — Ясно… Знаешь, куда пошла Рида?

— На улицу?.. — Илинея высунулась из-за перегородки и укоризненно посмотрела на мальчика, но тот продолжал, как ни в чем не бывало, сидеть за откидным столиком. — Вы хотели еще что-то?

— Нет, просто меня смутил твой ответ… — колдунья задумалась. — Ты меня совсем не видишь?

— Только свет, сиера, — опустил голову Хиса. — Вы ярко светитесь, как лампа, только… синяя?

— Синяя, значит? — мальчик кивнул, а колдунья только хмыкнула. — А Риду ты видишь? — задумчиво протянула она, одеваясь.

Мальчик вновь кивнул.

— Люди тоже светятся, — колдунья чуть не упала, — только не так сильно.

— Магический след? У людей? Хм… хотела бы я знать, как ты это видишь, — мальчик открыл было рот, но колдунья выставила руку вперед, второй дотронувшись до лба: — Ничего не говори! У меня нет сил думать об этом.

— Я и не собирался, — пробубнил себе под нос Хиса, боковым зрением наблюдая, как колдунья направилась прочь из вагончика.

Дверь вагончика захлопнулась, и мальчик тяжело выдохнул, опустив ложку в почти пустую миску. Он выглянул в небольшое квадратное окошко и тут же отвернулся. Общение с колдуньей, пытающейся быть вежливой и добродушной, оставляло непонятное липкое мерзкое чувство. Будто охотник ласково подзывает добычу. И в то же время равнодушие и раздражение Риды казалось… безопасным? Она просто была рядом, незаинтересованная в нем, безразличная, спокойная. Не пыталась идти на контакт и делать вид, что он не мешает им. Илинея же казалась ему лицемеркой. Впрочем, дело было не в самой колдунье.

Мальчишка упал на кровать и приготовился ждать. Ему не впервой. И вагончик так похож на его комнату. Глубокий вдох. Как долго они будут таскать его с собой? Колдунья права, Асамуны едва ли будут долго искать его, он, в общем-то, свободен. Только вот инструкцию к свободе не выдали. Скорее всего, уже в Беланше его швырнут в эту «свободу» и забудут, как про страшный сон. Он повернулся на бок, чувствуя, как его начинает ломать. Однажды это закончится, но сейчас остается лишь терпеть и надеяться, что судороги пройдут до того, как девушки вернутся.

Илинея тем временем отошла от вагончика, взглядом выискивая подругу. День выдался удивительно солнечный, на путях кипела работа. Громыхала и пыхтела техника, поднимая в воздух новенькие промасленные шпалы, носились люди с инструментами. Несколько человек столпилось у подъемного крана. Того самого, который вчера ночью рабочие пытались привести в порядок. Народ гудел, но ничего не делал, явно наблюдая за кем-то. Колдунья остановилась, с интересом глядя на людей, и в этот момент круг разошелся. Перемазанная маслом, но довольная собой из-под машины вылезла Рида и под разочарованный стон одного из рабочих бодро заскочила в кабину. Пара манипуляций и впустую сжирающий уголь монстр затарахтел должным образом. Под одобрительный гул девушка спрыгнула на землю, вытерла руки засаленным полотенцем и, подхватив куртку, направилась прочь. Заметив Илинею, Рида приветливо махнула колдунье рукой и прибавила скорости.

— А ты уже освоилась, я погляжу? — улыбнулась Илинея.

— Вроде того, — усмехнулась Рида. — Неплохие ребята. Кстати! Я тут с бригадиром переговорила, — Илинея вскинула брови. — Извинилась за вчерашнее, само собой… Починила им подъемник и еще пару мелочей. В общем, — встрепенулась девушка, — мы можем остаться здесь до прибытия новых работников и уехать в город на служебке! — она довольно хлопнула подругу по плечу.

— З… здорово! — чуть пошатнулась колдунья. — Они же сегодня должны приехать? — Рида замерла. — Сегодня ведь?

— Бригадир сказал, что они задерживаются, но вряд ли это надолго, — Рида почесала затылок, после чего наклонилась ближе к колдунье. — В крайнем случае украдем дрезину…

Илинея отшатнулась.

— Ты серьезно?! Как это вообще умещается в твоей голове?

— Они все равно ею не пользуются, потому что она «сломана», — Рида изобразила воздушные кавычки. — А их бригадир все такой же мерзкий, как и был, так что это можно считать чем-то вроде вселенской справедливости, — она пожала плечами и двинулась в сторону вагона. — Да и вообще! Может они приедут уже сегодня вечером, а ты уже осуждаешь меня за то, что не обязательно случится!

— Потрясающее легкомыслие! — покачала головой Илинея, кутаясь в пальто. — Может, мы просто попросим эту дрезину? Раз они все равно считают, ее сломанной…

— Это имущество компании, — передразнивая, ответила Рида.

Колдунья промолчала. Недалеко от вагончика она остановилась и осмотрела пространство вокруг.

— Тебя еще что-то беспокоит?

— Хиса, — тихо ответила она. — Он будто боится меня… Вероятно, это связано с его хозяевами, но мне бы хотелось знать точно.

— Иль, успокойся. Я понимаю, что у тебя синдром «любимой учительницы», но ты не должна нравиться каждому встречному засранцу!

— Речь не о симпатиях!

— Да какая разница, чего он там боится?! Пацан прицепился к нам, потому что ему так выгоднее, потому что так у него больше шансов остаться с головой на плечах. Почему ты пытаешься в ней копаться?

— Потому что ему нужна помощь! Неужели тебя это совсем не волнует?

Рида глубоко вдохнула.

— Нет, меня не волнует. Куда больше меня волнуешь ты! — колдунья притихла и недоверчиво посмотрела на подругу. — Ты так активно пытаешься разрешить чужие проблемы в обход своих. Тебя колошматит каждую ночь, ты едва держишь себя в руках, а все туда же! Почему же меня так боится мальчишка, которого мы чуть больше суток назад подобрали на заброшенном заводе? Просто успокойся! Он всего лишь попутчик.

Колдунья с поджатыми губами слушала подругу и, в конце концов, просто выдохнула. Ничего не ответив, она развернулась и пошла гулять по рабочему поселку. Рида молча проследила глазами за ней и с обреченным выражением лица прошла в вагончик. Посмотрев на дремлющего после приступа Хису, по лбу которого стекала капля крови, она проверила у мальчишки пульс и уселась за столик, лениво перемешивая холодный суп в кастрюльке.

До позднего вечера, когда солнце стало лишь слегка подсвечивать полоску неба на горизонте, Илинея бродила по поселку, наблюдая за чужой работой и неловко отвечая на вопросы. Непонятный гнев быстро сошел на нет, оставив за собой лишь бескрайнюю пустоту. В какой-то момент девушка осознала, что бессмысленно ходит кругами, не думая совершенно ни о чем. Иногда она подходила к отремонтированной части путей и смотрела вдаль, надеясь увидеть ту самую «служебку», но на дороге было так же пусто, как и в голове.

Заметно похолодало, но возвращаться в вагон Илинея не спешила. Сталкиваться с циничным взглядом подруги не хотелось. Колдунья остановилась рядом с вагончиком бригадира и после секундных раздумий постучалась в дверь. Минута затишья и дверь распахнулась, а из-за нее высунулся недовольный мужчина. Он явно собирался высказать незваным гостям все, что думает, однако взгляд его наткнулся на Илинею. Совсем поникшую, хрупкую, беззащитную. Она стояла напротив, поглядывая на бригадира немного искоса. Осмотрев колдунью с головы до ног, он заметно смягчился.

— Добрый вечер, — начала она. — Я просто хотела спросить…

— Заходи, — буркнул он и отошел в сторону. От неожиданности колдунья замерла на месте. — Не стой столбом, все тепло выпустим!

— Д-да, конечно, — она неуверенно вошла внутрь вагончика.

Илинея прошла мимо коренастого мужчины средних лет, стоящего в одной лишь белой майке и штанах, отчего колдунья отчаянно пыталась на хозяина вагона не смотреть, невольно краснея. Хотя мужчину неприличный, по меркам колдуньи, вид не смущал совершенно. Напротив, он чувствовал себя совершенно вольготно, а реакция гостьи его даже забавляла. Пройдя в глубь вагончика, Илинея нервозно осмотрелась. Помещение внутри было весьма скромным, хотя куда более обжитым, в сравнении с их вагоном. Повсюду валялись вещи хозяина, на комоде расположились мелкие инструменты. Ничего особенного, однако колдунье было явно не по себе. Она чувствовала, как за каждым ее движением пристально наблюдают особым сортом оценивающего взгляда. Взглядом, который никто в здравом уме не хотел бы на себе ощутить. Взгляд, от которого хотелось прыгнуть в прорубь, только бы смыть его с себя. Бригадир захлопнул дверь, да так резко, что вагончик дернулся, а с ним дернулась и колдунья, и предложил девушке присесть за откидной столик, на котором уже стояла початая бутылка бренди. На предложение налить девушка вежливо отказалась, чем вызвала у мужчины сальную улыбку, едва заметную в свете керосинки. Мужчина пожал плечами и сел напротив.