Немного безумия

Часть 2

— Прощай, Джеймс Браун. — мы довольно тепло обнялись. За короткое время Вивиан стала моей сумасшедшей, сумасбродной, даже немного раздражающей знакомой. Не скажу, что психически нездоровый человек может стать другом... а почему бы и нет, друзей много не бывает, хоть бы и таких.

— Прощай, Вивиан. Надеюсь, ваши пророчества сбудутся и мы вместе поживём в новом сказочном мире. — сказал я чисто из остаточного уважения. Кому хочется строит новый мир без премий и выходных?.. То-то же.

Может, пророчества сбываются только тогда, когда них верят? Есть теория о вере, которая гласит, что бог живёт ровно столько, сколько верит в него народ, до последнего, самого пропащего, неверующего господина в карете и шляпе с пером. Может, так же и с пророчеством? Пока есть тот, кто верит в него, оно непременно сбудется?

— Хотелось бы... очень хотелось. — Вивиан скрылась в квадратной яме. Как только я понял, что она спустилась и свет ей больше не нужен, я вновь прикрыл отверстие тяжеленной плитой.

«Ах, Ан-Рок, мой славный Ан-Рок, он никогда не меняется...»

Я бросился прочь из проулка и выбежал на улицу, не веря своим глазам. Добрая сотня человек, если не больше, окружила полицейские мундиры и галдела, как стая испуганных ворон. Множество людей, непохожих друг на друга, вышли и организовали митинг на сталелитейной улице и не собирались уходить под напором суровых взглядов жандармерии.

Сталелитейный завод всё так же коптил дымом вдалеке, но теперь его отравляющий чад шёл не пассивно-подавленно, а довольно озлобленно, будто фабрика готовилась к битве насмерть и ковала блестящие мечи вместо предметов бытового обихода.

— Эй! — я подозвал какого-то сгорбленного человека в саже. На нём было дырявое серое пальто. — что тут творится, к чему весь шум?

— Ты слепой или глухой? — ненормальный бросился к моей новой куртке и резко схватил её за воротник. — Наши дети, они пропали! — нищий затряс крепкую бурую ткань.

— Как пропали? У Всех?.. — я оглядел разгневанную толпу. Серые тени, неживые фигурки, работающие по десять часов в день с одним выходным в неделю, я не видел в них искр и чего-то знакомого на лице. Правильней будет сказать, что их лица пропали и передо мной собрались толпы негодующих манекенов.

— Да, дурень, у всех! — мужчина наконец отпустил мою куртку, но, похоже, ему надо что-то держать в руках, поэтому он схватился за свою фуражку. — Все пропали... ты понимаешь, улица пуста. Моя соседка не ругает своего шалопая за рваные штаны, а племянница не печёт пироги к вечеру... Это безумие, наш город проклят, проклят! — рабочий спрятал фуражку и схватился за остатки седых волос. — Проклят! — несчастный завопил на всю улицу. Некоторые подхватывали его ненормальные крики.

Я водил глазами по бегающим тут и там полицейским. Им было не до наглых детективов, подозревавшихся в убийстве, это точно. Впервые я видел на их праздных отъеденных лицах нескрываемую обеспокоенность и... страх. Толстые пальцы в перстнях судорожно держат блокнот, ручка выпадает из потных рук, а грифель карандаша трескается на маленькие угольки под напором изрезанной морщинами ладони.

— Непорядок. Непорядок... — повторил я, как самый дешёвый попугай с донельзя скучным репертуаром.

Я обходил рыдающих матерей и смущённых отцов, омертвелых бабушек и дедушек с бесконечной проседью. Впервые за долгое время меня посетило искреннее чувство стыда.

«Почему я так переживаю? Это не мои дети, а все эти люди не платили мне ни гроша. Я виноват только перед Крамером, и то, я уже знаю, кто выкрал его дочурку. Возможно, даже знаю, куда...»

Мой поток мыслей на секунду остановился. Знакомая широкая дорога почему-то всплыла в памяти эффектом дежавю.

— К чему бы это. — на всякий случай я огляделся по сторонам, чтобы не упустить что-нибудь важное. Но улица было глуха к моим немым просьбам показать то, чего так активно искал мой разум.

«Время остановилось, пыль перестала расти, дорогая карета в паре шагов от меня намертво застряла промеж неизвестной улицы... такой уж ли неизвестной?»

Я крепче вгляделся в брусчатку и здания вокруг. Левую половину домов я знал так, словно жил там сотню лет к ряду. А вот правую... она была гораздо новее, причём, с проведённым светом. Такие начали устанавливать не больше двадцати лет назад.

Я подошёл к правой половине домов и уставился на неё, как на новогоднее чудо.

— Что так пялишься, а? Хочешь купить? Так продам по рыночной цене, сговоримся. — брякнул мужик в кресле-качалке. Старый, весь покрытый проплешинами, с тростью в руках.

— Дедуля, а здесь раньше ничего не стояло?

— Конечно стояло, подозрительный человек с разукрашенной мордой! — разозлённо выпалил дед. Видно, он очень хотел сбагрить свой свинарник. — Роддом, первый в округе. Как сгорел, ему только лет десять исполнилось, новёхонький. Не хотелось на таком месте дом покупать, но что поделать. Сам понимаешь — цена маленькая, завод рядом, в паре шагов рынок, а до площади... — я больше не слушал мирное кудахтанье деда.

Следовало найти Чейза Крамера. Он должен оказать мне маленькую услугу.