Передозировка

ГЛАВА 37

Эмма сдала смену Алексу с опозданием на час.

— Как дела у Тейлор?

— Все в порядке. Она сейчас у бабушки.

— С подростками всегда нелегко. Похоже, вам не помешает выспаться, — сказал он, глядя Эмме в глаза, словно ему было известно о ее семейных неурядицах.

Не может быть. Откуда? Потом она вспомнила, что его дочь Карен — лучшая подруга Эмбер.

— Дайте мне знать, если сумею чем-то помочь.

— Хорошо. Спасибо…

Она развернулась, чтобы уйти, и наткнулась на детектива Загаряна.

В хорошо скроенном сером костюме, светло-серой рубашке и бордовом галстуке в золотую крапинку он казался слишком нарядным. Непроницаемые глаза тоже были серыми.

Серый человек. Незаметный. Опасный.

— А я вас ждал. Мне сказали, что вы заканчиваете в четыре.

Было десять минут шестого. Пришлось задержаться, чтобы довести некоторые дела до конца. Она наконец-то приняла пациента с деменцией, которого семья отказывалась забирать домой. Нашла педиатра для малыша с хрипами в легких, у матери которого не было страховки. Выписала женщину, с хроническими болями, которую просто не могла передать другому врачу.

— Нужно было доделать кое-что. Что вам угодно?

— У вас не найдется времени на чашку кофе или коктейль?

— Зачем?

Это была очередная трудная смена после трудной ночи после трудного дня. Эмме не терпелось поскорее насладиться тишиной и покоем. И вином.

— Хочу поболтать. — Детектив улыбнулся. Его глаза тоже улыбнулись, говоря ей, что она красива. Они лгали. Она не была красивой еще утром, когда нанесла макияж и губную помаду, а это было много пациентов тому назад. Страшно даже подумать, как от меня сейчас разит.

— Это личное или профессиональное?

— Понемногу и того, и другого.

Она посмотрела на свою униформу. Не самый подходящий наряд для коктейлей. Но если не поговорить с ним сейчас, он вернется. Лучше уж побыстрее с этим покончить.

Через полчаса они сидели за столиком на двоих у «Луиджи» с видом на замерзшее озеро. Эмма держала чашку с кофе обеими руками, чтобы согреть пальцы. В неотложке, как всегда, было холодно. Так холодно, что пальцы болели и еле удавалось набирать текст на клавиатуре. Она промерзла до костей.

— Чем я могу вам помочь?

Эмма не снимала куртку, чтобы скрыть под ней униформу. Она чувствовала себя не в своей тарелке среди шумной нарядной толпы. Многовато вина. Надо было отказаться и поехать домой. Сейчас бы тоже пила вино.

— Я надеялся, вы что-нибудь вспомнили. Есть какие-нибудь идеи насчет того, кому понадобилось убить медбрата? Или об источнике тех денег у него на счете?

— Нет, никаких. — Ей хватало забот с Тейлор и пациентами.

— А как по-вашему, откуда мог взяться пропофол?

Эмма молча пожала плечами.

— Он был из партии, которую поставили в пять больниц Нью-Гемпшира полгода назад, — сообщил Загарян. — Еще в пару мест в Калифорнии. Мы пытаемся выяснить, откуда именно эта ампула. Ничего не приходит в голову?

— Нет.

— Ладно, подумайте на досуге. Вдруг появятся идеи. — Он глотнул кофе и поморщился: — Такой скорее усыпит, чем взбодрит.

— Вот и хорошо. Скоро пора спать.

— О, для меня пока рановато. Вы замужем?

— Нет. А вы женаты?

— В последнее время нет. Мы с бывшей женой сейчас ладим лучше, чем в браке.

— Такое случается.

— Да, всегда проще, если нечего терять.

— Дети?

— Двое. Двадцать и двадцать два. Учатся в колледже. А у вас?

— Дочь, семнадцать лет.

— Живет с вами?

— Сейчас она у бабушки.

— Трудный возраст.

Если еще хоть кто-нибудь скажет мне, что подростки — отстой, я не выдержу.

— Не могла не заметить.

Он понял намек.

— Расскажите мне о пропофоле.

— Чудесный препарат. В основном используется для седации при проведении процедур. Его называют «молоком амнезии» из-за молочно-белого цвета и способности вызывать амнезию у пациентов. Стоит его ввести, и они больше ничего не помнят. Просыпаются и спрашивают, когда начнется процедура. Он начинает действовать уже через минуту, и минут через восемь действие прекращается. Только не у детей: те сжигают его мгновенно. Он погружает пациента в такой крепкий сон, что можно вправлять тазобедренный сустав, ставить плевральный дренаж или интубировать. Прекрасный препарат, но если дать слишком много, пациент перестает дышать. Так случилось с Майклом Джексоном. А еще от него падает артериальное давление. Поэтому за пациентами нужен глаз да глаз.

— И долго медбрат был бы в отключке?

— Его зовут Джордж.

— Долго Джордж был бы в отключке?

— Зависит от того, какую дозу он получил. Возможно, минут восемь-десять. Если бы он перестал дышать, то уже не очнулся бы.

— Давайте попробуем разобраться. Кто бы это ни сделал, он должен был воткнуть иглу в вену.

Эмма кивнула.

— После этого нужно ввести препарат. Затем еще минута, чтобы препарат подействовал, так?

— Да.

— Сколько времени все это займет?

— Зависит от состояния вен и квалификации. Где-то около трех минут.

— Возможно ли это, если Джордж был в сознании?

— Нет. Он бы стал сопротивляться, кричать…

— Да, но кто услышит? К тому же душевые закрыты. Туда не попасть без кода.

— Можно вызвать охрану.

— Если только они не решат, что очередной чокнутый орет в неотложке.

— Вообще-то, мы их называем пациентами.

— Очередной пациент орет в неотложке. Женщины пользуются той же душевой?

— Нет, конечно.

— Коды одинаковые?

— Наверное, нет, — пожала плечами Эмма. — Но можно выяснить.

— Я уже выяснил. Разные. А значит, скорее всего, действовал мужчина.

Тогда зачем меня спрашивать?

— Что Джордж делал в душевой? У него закончилась смена?

— Нет, но если во время процедуры зальет кровью или другими биологическими жидкостями, приходится переодеваться. Такое случается.

— Резонно. Я говорил с медперсоналом, работавшим в тот день. Никто ничего подобного не заметил. Если бы Джордж отправился в душ или переодеться, он бы сообщил кому-то, что выходит, верно?

— Скорее всего. Своему напарнику и дежурной сестре. Кто-то должен приглядеть за пациентами.

— Он ничего не сказал. Значит, он пошел туда по другой причине и не предполагал, что задержится. Я думаю, он мог пойти в душевую, чтобы встретиться с тем, кого мы ищем. Им нужно было уединиться, чтобы передать деньги или, возможно, наркотики. Другой человек подошел к Джорджу достаточно близко, чтобы схватить за горло и придушить… Сколько времени проходит до потери сознания, когда тебя душат?

— Секунды, если пережать сонные артерии и прервать приток крови к мозгу.

— Потом он ударил Джорджа головой о бетонный уголок, чтобы тот не очнулся. После этого преступник воткнул иглу и ввел пропофол — достаточно большую дозу, чтобы у жертвы остановилось дыхание. Иглу он оставил, чтобы создать впечатление, будто медбрат… будто Джордж ввел препарат самостоятельно. Теперь инцидент выглядит случайной передозировкой. С медицинской точки зрения такое возможно?

— Вполне. Только… вряд ли Джордж кого-то шантажировал. Совсем на него не похоже.

— Люди полны сюрпризов. Никогда не знаешь, на что человек способен, если у него есть хорошая причина.

— Нашли какие-нибудь вещественные доказательства?

— Целую кучу вещественных доказательств — волосы, волокна тканей, кровь. Все, что можно найти в душевой, которой каждый день пользуются полсотни человек. Только мы не знаем, какие из образцов имеют отношение к нашему делу.

— Что-нибудь указывает на то, что Джордж оказывал сопротивление?

Загарян сделал еще глоток кофе и спросил:

— Как насчет ужина?

Эмма едва не отказалась, но желудок напомнил, что она не ела с самого завтрака. Дома хоть шаром покати. Я наконец-то согрелась, сижу в своем любимом ресторане — и поеду домой голодной?

— Почему бы и нет? — Она расстегнула куртку, из-под которой показалась униформа. — Прошу прощения за одежду.

— Нарядитесь в следующий раз. — Он жестом подозвал официанта.

В следующий раз?

— Креветки а-ля Луиджи великолепны, — подсказала она. — Курица тоже.

— Тогда креветки. Как насчет вина?

— Здесь есть неплохой молодой совиньон-блан «Мальборо» по бокалам.

— На целую бутылку не решитесь?

— Только не перед тем, как ехать домой по снегу.

Они ели и пили, наслаждаясь компанией. От ароматов бекона, чеснока и жареного мяса, доносящихся с кухни, у Эммы текли слюнки. Белое вино — настолько бледное, что казалось почти водой — обладало цитрусовым оттенком во вкусе и было легким, оттеняя насыщенный сливочный вкус креветок. Они болтали о работе, о любви к путешествиям и еде, избегая личных вопросов вроде бывших супругов и детей.

А он милый и забавный. Эмма расслабилась, стараясь подольше растянуть вино. Вдруг ее собеседник снова вернулся к делу:

— Зачем Джордж стал бы кого-то шантажировать? Что в его жизни было настолько важным, чтобы он забыл о принципах?

— Мэри и дети. Если бы они попали в беду, Джордж пошел бы на все, чтобы их вытащить.

— А они в беде?

— Нет, насколько мне известно. Просто обычные проблемы с оплатой счетов, но они так живут уже много лет.

— Мог он завести любовницу?

— Кто знает? — пожала плечами Эмма.

Официант принес счет, и она попыталась оплатить свою долю, но Загарян ее остановил:

— Спишу на затраты, — сказал он, давая понять, что их встреча была исключительно деловой.

Ну ладно.

По пути домой Эмма продолжала думать о Джордже.