Передозировка

ГЛАВА 4

Эмма распрямила затекшую спину. Надо было прихватить с собой обезболивающее. Она вздохнула. В нос ударил запах свежемолотого кофе, сразу за ним — вонь человеческих фекалий. Код коричневый. Кто-то не успел добраться до туалета. Говорят, молотый кофе поглощает запахи. Не совсем так: просто получаешь кофе, пахнущий дерьмом. Или наоборот. Задержав дыхание, она поспешила в кабинет к своему столу.

На клавиатуре компьютера лежала чья-то кардиограмма. Эмма нахмурилась. Почему ЭКГ просто положили сюда, а не показали ей? Кажется, все в порядке. Пациент молодой — всего 35. Значит, вероятность инфаркта не так велика. Эмму позвали бы, будь пациенту хуже. Она расписалась и забыла об ЭКГ.

Потом вошла в систему, пройдя все обязательные этапы — имя пользователя, пароль, идентификационный номер, ПИН-код, девичья фамилия матери, размер обуви, размер лифчика и еще бог знает что, — прежде чем наконец ввести назначения для пациентки с мигренью, которую только что обследовала.

Зазвонил телефон — соседний участок неотложной помощи решил перевести пациентку к ним. Ну и толку от них, если там не могут справиться даже с инфекцией мочевыводящих путей у молодой и здоровой пациентки? Авось хотя бы результаты анализов с ней пришлют, чтобы не делать их повторно и не выставлять счет по второму разу. Она снова отправила сообщение в интенсивную терапию, чтобы узнать, как дела у парня с передозировкой, потом проверила результат анализов пациента с сепсисом из второй палаты. Он стар и болен. Нужны антибиотики. Причем немедленно. Эмма встала, выпрямилась и отправилась к столу Сэла.

Фармацевт сидел с совершенно прямой спиной, словно перед фортепиано. Он происходил из музыкальной семьи: отец играл на виолончели, мать — на скрипке. Ему было на роду написано стать музыкантом, но почему-то он выбрал медицину. Он был умен, обходителен и одинок. Уж не голубой ли? Длинные тонкие пальцы порхали над клавиатурой, словно Сэл играл Рахманинова, но вместо мелодии он выводил список медикаментов для пациента с деменцией из пятой палаты.

— Сэл, можешь добавить антибиотики для второй палаты, с сепсисом?

— Конечно. Причина известна?

— Думаю, пневмония. Сатурация низкая. В прошлом месяце он уже лежал в больнице с тем же самым.

— Разумеется. Доктор Стил, найдется минутка?

Вообще-то, времени у нее было в обрез, но когда просит Сэл, остальное может и потерпеть. Она пододвинула стул.

— В чем дело?

— Тот сегодняшний пациент с передозом…

Эмма выжидающе посмотрела на него.

— Он ведь получил лошадиную дозу налоксона.

Значит, вот что его беспокоит. Меня тоже.

— Да.

— Я еще никогда не вводил одному пациенту столько налоксона за раз.

— Как и я.

— Похоже, в конце концов ему это помогло.

— Или нам просто повезло. Но я согласна: думаю, именно налоксон и помог.

— Почему?

— Толком не знаю. Читала статью о серии передозировок в Нью-Гемпшире, плохо поддававшихся реанимации. Там решили, что дело в партии героина с примесью фентанила. Потом был еще один случай, в Огайо. Судя по всему, карфентанил. Иногда, чтобы добиться реакции, требовалось до двадцати пяти кубов.

— Вот и я о том же подумал. — Лицо Сэла просветлело: они оказались на одной волне. — Фентанил в сто раз сильнее морфина. Он плотнее связывается с рецепторами, поэтому требуется больше налоксона, чтобы он сработал.

— Похоже на правду.

— Это уже не первый такой случай. Был еще один пару дней назад.

— Кто им занимался?

— Доктор Амбер.

Доктор Ричард Амбер — вылитый Том Круз, только чуть постарше и повыше ростом — оказался рядом.

— Кто тут поминает мое имя всуе? — с улыбкой спросил он, демонстрируя ямочку на левой щеке.

— Я как раз рассказывал доктору Стил о передозе, который был на днях.

— О котором из них? Их тут как мух…

Доктор Амбер был в этих местах новичком. Таких, как он, называли locum tenens, местоблюститель, — врач на подхвате, работающий по нескольку смен то тут, то там по мере необходимости. Амбер сотрудничал с их больницей всего пару месяцев, но оказался человеком приятным, знающим и ужасно привлекательным.

— Пожилая женщина из второй палаты, которой вы дали несколько доз налоксона, прежде чем она завелась.

— Там был не передоз, а инфаркт, — поправил Амбер. — Налоксон я дал на всякий случай — кто его знает? Но он не помог.

— Но ведь после третьей дозы пульс появился?

Доктор Амбер небрежно отмахнулся, и красный камешек в его кольце выпускника сверкнул капелькой крови.

— Ну да. А еще было четыре дозы адреналина, две дозы бикарбоната, кальций, магнезия, СДР. Неизвестно, в налоксоне ли тут дело. Помочь могло любое другое средство, а то и все сразу. Что, скорее всего, и случилось.

Сэл пожал плечами. Доктор Амбер не лукавил: дело действительно могло быть в чем угодно. Даже в банальной счастливой случайности.

— Анализ на наркотики делали? — спросила Эмма.

Амбер покачал головой:

— Мочи мы так и не увидели. Реанимировать пациентку не удалось. Да и смысл? Умерла так умерла. — Он пожал плечами и направился прочь плавной походкой большого кота.

— Но было очень похоже на передозировку, — не сдавался Сэл.

Эмма не знала, что и думать. Сэл — умница, но всего лишь фармацевт. Амбер же — бывалый врач неотложной помощи с огромным клиническим опытом. У него за плечами, наверное, сотни реанимированных пациентов.

— Возможно, сердце не выдержало стресса, — предположила она. — Или действительно была передозировка. У сегодняшнего пациента картина явно похожая. Может, к нам завезли бракованную партию — фентанил в смеси с какой-нибудь гадостью.

— А ведь это имеет смысл, верно? Я читал, что в Китае его производство очень дешево, а перевозить наркотик легко: из-за высокой эффективности много не надо. Для продажи дилеры смешивают фентанил с другими веществами. Может быть, вышел перебор. Или местные к такому не привыкли и не знают, сколько можно употреблять, а потом попадают к нам со случайными передозировками.

— Разумно. Отправлю мочу паренька на анализ, и посмотрим, что он покажет.

— А я запасусь налоксоном, — ответил Сэл. — За последними двумя дозами пришлось бегать на аптечный склад. В наших условиях лучше подстраховаться.

— Спасибо, Сэл. Я сделаю анализ на наркотики и дам тебе знать.

— А я позвоню в токсикологический центр. Есть у меня там подруга — поболтаю с ней.

Эмма встала и выпрямилась. Как больно… Скорее бы сдать смену, добраться домой и выяснить, что там с Тейлор. И отдохнуть. И немного выпить. Еще четыре часа…

Она посмотрела на Сэла: спина прямая, взгляд погружен в экран, тонкие ладони летают над клавиатурой.

— Сэл, почему ты перестал играть на фортепиано?

Его глаза расширились от удивления.

— Я не переставал. Все еще играю.

— Но ты отказался от музыкальной карьеры и стал фармацевтом. Почему?

Сэл посмотрел на свои руки, потом снова на Эмму.

— Хотел сделать этот мир лучше. Решил, что как фармацевт сумею помогать людям.

— Музыканты тоже помогают людям. Они несут нам красоту и утешение.

— Да. Но для того, чтобы наслаждаться музыкой, человек должен быть здоровым и не испытывать боли.

Эмма кивнула.

— Разве ты не поэтому решила стать врачом? — спросил Сэл. — Не для того, чтобы помогать людям?

— Ну нет, только не я, — рассмеялась она. — Все так говорят при поступлении на медицинский, но это чушь собачья. Не будь меня здесь, об этих пациентах заботился бы кто-нибудь другой. Может, даже более расторопный и квалифицированный. Незаменимых людей не бывает. Во всяком случае, я уж точно не из таких.

— С трудом в это верится.

— Спасибо. Приятно слышать. Вообще-то, я стала врачом, чтобы испытать себя. Мне нравится находить ответы, ставить правильный диагноз. Нравится погоня — как детективу, который ищет убийцу. А еще мне нравится медицина. Я стараюсь не ради них, — она кивнула в сторону коридоров, набитых каталками, поскольку все палаты были заняты, — я стараюсь ради самой себя.

— Что ж, значит, пациентам повезло. А уж как повезло нам…

— Спасибо, — улыбнулась Эмма. Немного добрых слов мне сейчас не помешает.