Пятеро в молчании

Глава 22, часть 1. Бал

Утром открыл глаза так резко, будто кто-то разбудил. Суббота.

В спальне царил мрак, за окном стучал по подоконнику дождь. Нашарив телефон, я ни капли не удивился, что часы показывали половину седьмого. Ранние подъёмы стали привычны. Первая мысль: уже сегодня вечером мы со Стюартом проникнем, как я от всей души надеялся, в тайну жучка.

Минут через тридцать, сидя с чашкой кофе на диване и Котом под боком (он свернулся в клубок, заняв не менее трети дивана), набрал Стюарту. Тот ответил после третьего гудка. Бодрый и весёлый голос говорил о том, что напарник уже давно не спал. Максимально подробно изложил ему обо всём, что произошло вчерашним вечером, обойдя тот факт, что Грейнджер согласилась составить мне компанию на мероприятии. Пусть будет сюрпризом.

— Насыщенный был вечер, ага? Обидно за музей. Думаешь, извинения что-то дадут? Может, и нам стоит извиниться? Ты наберёшь меня, если досье окажется у тебя, да? Жаль, что ты вчера мне не позвонил, — тараторил он, как заведённый.

— Я же тебе говорю, всё так спонтанно вышло… — ответствовал я под слегка недовольное бормотание напарника.

Он что-то промычал. В этом бормотании читался тон лёгкого недоверия.

— Значит, Грант Остин, — растягивая слова, сказал он. — Неудивительно, что мы ничего не нашли на него. А что этот Билли? Думаешь, он что-то скрывает?

— Он просто идиот, — твёрдо сказал я. — Но у Грейнджер, очевидно, по этому поводу другие мысли. Прицепилась к этому идиотскому письму и готова кого угодно записать в убийцы, кроме самого подходящего кандидата. Надеюсь, она поторопится с досье. Кстати, о ней. Ты… достал то, о чём мы говорили?

Стюарт сразу сообразил, что имелось в виду. В трубке раздалось самодовольное фырканье.

— А то! Сегодня заберу и установлю. Созвонимся вечером, я за тобой заеду, — сказал он. Мы попрощались, и он повесил трубку.

Отложил телефон и снова взялся за свои вчерашние записи, которые притащил с кухни. Сумрак и стук дождя очень умиротворяли, и я даже не стал включать телевизор, который обыкновенно создавал белый шум. Снова пробежался по исписанному листу взглядом и задумался: а что, в сущности, действительно даёт исчезновение этой картины? Купер решил поживиться добром Дэниэла, но, к его несчастью, был пойман на воровстве? Если он уже успел вернуть картину, то ему и предъявить-то будет нечего.

Но волновало и другое: с каким странным возбуждением Купер пытался оправдаться. Что же такое он сделал с этой картиной, если был так уверен, что мы, даже обыскав и музей, и его дом, и кабинет — ничего не найдём? Сделал пометку о том, что неплохо бы покопаться в прошлом Купера. А стоило ли? Следовало бы признать, что это будет бесполезной тратой времени. Грейнджер точно взбесится из-за растраты ресурсов департамента на такую ерунду.

С другой стороны, взяли же на работу в музей, к примеру, Дэниэла Шоу, который на деле оказался разыскиваемым в мире маглов преступником? А что волновало не меньше загадки пропавшей картины, так это ответ на вопрос: какой неописуемый идиот вообще взял Дэниэла на работу, даже не удосужившись узнать о нём хоть что-то? Странная ситуация.

Подумал о словах Грейнджер, возмущение от которых снова всплыло на поверхность, когда ещё раз проговорил их Стюарту. По её мнению, которое было основано исключительно на тупом упрямстве, Дэниэл Шоу не имел отношения к убийству Софи. Да, письмо слегка сбивало с толку, но ведь пунктов «за» было куда больше. Они долго общались до гибели Софи, что соответствовало его прошлой манере поведения в афере с Аллин — втереться в доверие и совершить задуманное. Он последний, кто видел Софи живой. Да к тому же, у нас теперь были все три составляющих, указывающих на него как на убийцу.

Было средство — убийство совершено волшебником, была и возможность — его не видели на работе во время убийства, да к тому же точно известно, что Дэниэл и Софи были вместе незадолго до этого. А благодаря Грейнджер, появился и мотив. Отрицать факты было самой настоящей глупостью, и я никак не мог понять, почему же заместительница старалась оправдать Дэниэла.

«Если его никто не видел, это не значит, что его там не было?» — зазвенело в ушах голосом Грейнджер.

Но всё это, конечно, могло и подождать до того момента, как она заполучит досье.

Телефон громко брякнул, пришло сообщение. Я надеялся, что Грейнджер каким-то неведомым способом всё же раздобыла досье пораньше. Но увидев отправителя, разочарованно выдохнул. Всего-то Нэнси.

«Привет! Перезвони, когда будешь свободен».

Глянул на время — восемь утра. Нажав на кнопку вызова, приложил трубку к уху.

— Драко! — раздался в трубке звонкий голос Нэнси. — Не думала, что перезвонишь так быстро! Я хотела забежать к тебе сегодня, ты не против? Ты ведь не на работе? Мне кажется, мы не виделись целую вечность.

Я помолчал секунды три.

— Нэнси, а тебе разве не надо готовиться к балу? Или ты не хочешь поразить детектива Кларка своим великолепием?

В трубке раздались гневные пыхтения.

— Надеюсь, я тебя не отвлекаю от милой утренней болтовни с этой твоей Грейнджер? Время-то раннее, пора бы уж! Или ты закончил?

Я рассмеялся. Тон Нэнси был скорее насмешливый, чем сердитый.

— Туше, — согласился я. — Жду тебя.

— Отлично, — проворковала она. — А детектив Кларк…

Меня внезапно пробрала ледяная волна, и я сразу же вообразил себе целую цепь кошмарных происшествий.

— Что с ним?

— Ничего, — тон вдруг стал слегка напряжённым, будто она сдерживала рвущуюся наружу обиду. — Он пойти не сможет, они ведь с детективом Джонсом занимаются теми ограблениями… И сегодня у них, вроде как, дежурство. В общем… — Нэнси разочарованно вздохнула. — Будем с тобой оба в одиночестве на этом балу. Да?

Последний вопрос прозвучал с надеждой. Я прокашлялся.

— Когда тебя ждать?

— Часа через два-три, как получится, — ответила Нэнси, и тон её немного повеселел.

А я закусил губу, размышляя, насколько тупа эта ситуация. Она повесила трубку.

Не особо думал о том, что сказал бы Нэнси, явись я не в гордом одиночестве — если бы и она была не одна. Но теперь всё складывалось весьма паршиво, да и проскользнувшие нотки насмешливого презрения, когда она говорила об «этой твоей Грейнджер», давали примерное понимание того, какой именно будет реакция.

Но сказать ей правду всё равно не мог, и решил преподнести эту новость как исключительно взаимовыгодное сотрудничество. Ничего не мешало сказать правду, для чего моя компания понадобилась Грейнджер. Да и у меня самого была веская (по крайней мере, можно было так её подать) причина — просто услуга за услугу. Я надеялся на благоразумие Нэнси, но надежда, впрочем, была практически безосновательной. И снова подумал: на какой чёрт продолжал эти обременительные отношения. Дело и так требовало всех имеющихся ресурсов, а теперь придётся тратить нервы на оправдания.

Нэнси явилась не через два и не через три часа, а уже ближе к полудню — чем-то очень обрадованная, с сумкой, из которой торчало горлышко бутылки, в одной руке, с чехлом для одежды — в другой.

— Привет! — она шагнула за порог, я отступил на шаг.

— Это что? — я кивнул на чехол, но через секунду и сам догадался.

— Это моё платье, — сказала она, протискиваясь со всеми своими вещами в гостиную. — И я принесла вино. Будешь?

— В двенадцать дня?

— Да, — хитро прищурившись, ответила она.

— Конечно, буду, — я принял бутылку, которую она протянула.

Сама она отправилась в спальню, чтобы повесить платье. Проходя мимо дивана, Нэнси притормозила.

— Что за записи? — она кивнула на листы, исписанные мной же в попытках припомнить слова Купера.

— Да так, по делу.

Нэнси пошла дальше, и уже успела зайти в спальню, вещая теперь оттуда, перебиваемая шуршанием платья и стуком дверец шкафа:

— По делу об убийстве?

— Любопытная не в меру, — пробормотал я, разливая вино по бокалам. — В общем… и да, и нет.

Мы устроились на диване, Нэнси приняла бокал рук и сделала маленький глоток.

— Как понять? И да, и нет?

Я рассматривал её несколько секунд. Тёмные волосы, тщательно завитые и уложенные в причёску, лёгкий макияж, который подчёркивал все достоинства и без того симпатичного лица. От неё приятно пахло — не слишком сладко, именно так, как мне нравилось. Идеально сидящая тёмно-зелёная рубашка в мелкий горошек, как ни странно, застёгнутая на всё пуговицы до самого горла. Это показалось странным, ведь Нэнси чаще всего не удосуживалась застёгивать все эти крошечные пуговки на её полупрозрачных блузках. Но, надо признать, выглядело это куда сексуальней, чем все декольте вместе взятые. Было приятно, что ради тебя кто-то так сильно старался, хотя сам я наверняка выглядел как не в меру загулявший подросток.

— Да: это часть расследования, — ответил я, откинув за её спину один из плавно спускающихся на плечи локонов. — Нет: потому что напрямую к расследованию это не относится.

Нэнси чуть склонила голову, коснувшись кончиками пальцев моей руки.

— Понятнее не стало. Как продвигается в общем?

— Нормально. Вчера вечером с Грейнджер…

Нэнси отпрянула. Вино в бокале всколыхнулось, чуть не вплеснувшись через край.

— Прости?

Я тяжело вздохнул. Если даже такой набор слов возмутил Нэнси, стоило ли представлять, что будет дальше?

— Ты не должна так реагировать. Наши отношения исключительно профессиональные. Мы даже не друзья, — твёрдым, даже слегка поучительным тоном, сказал я, отставив бокал. — Поняла? Не спрашивай меня о работе, если не хочешь о ней слышать. Потому что она и есть моя работа на ближайшее будущее. Скажи спасибо своему дяде, это он её привёл.

Нэнси надулась, сделав изрядный глоток.

— Что она вообще делает в отделе? — поинтересовалась она. Тон голоса стал намного выше обычного. — Будто без неё дел не раскрывали! Что-то тут не так, как считаешь?

Я с удивлением уставился на Нэнси. Рассказать ей о своих мыслях по поводу шпиона? Или о своих догадках по поводу того, что Грейнджер пришла из отдела внутренних расследований? Даже смешно подумать. Но её проницательность сбила с толку.

— Спроси у своего дяди. Это его инициатива. Моя задача раскрывать преступления, а не задавать вопросы по делу, которое меня не касается. Как и тебя.

Нэнси промолчала.

— И я надеюсь на твоё благоразумие, потому что заключил с Грейнджер сделку.

Она широко распахнула глаза.

— Какую ещё сделку?

— Она попросила сопровождать её на бал взамен на услугу. Я согласился.

Предвкушая реакцию, взял бокал и сделал глоток вина. Нэнси вскочила. Её бокал полетел на пол, и всё содержимое расплескалось по полу.

— Что ещё за сделка такая? Ты издеваешься?

Спокойным и ровным тоном объяснил, как обстояло дело. Она принялась возмущаться, но спустя три часа, ещё двух бутылок вина и обеда, который мы даже приготовили вместе, Нэнси более или менее успокоилась, а секс и вовсе привёл её в благожелательное состояние. Надолго ли?

Мне не нравилось, что между нами происходило. Чем дальше, тем всё больше напоминало отношения типичной семейной парочки. В последнее время я начал замечать, что она становилась всё более требовательной, нервной, когда что-то шло не по её. Ещё то, что в квартире появлялись её вещи и оставались даже после ухода. Наверное, такое нельзя заметить сразу, когда женщина остаётся в доме постоянно. Оставленные резинки для волос, пилки и прочие мелочи: «да брось, Драко, разве они тебе мешают? А так всегда у меня под рукой». В ванной — её зубная щётка, какие-то баночки и тюбики: «мне приходится постоянно носить это с собой! Пусть будут и у тебя, так проще. Разве мешают?»