Легавые. Ружье. Загадка Глухого

ГЛАВА I

Живительный душистый ветерок, набегавший со стороны парка, лениво вздыхал в широко открытых окнах участка. Было пятнадцатое апреля, и столбик термометра не опускался ниже двадцати градусов. Мейер в одиночестве сидел за своим столом и медленно перелистывал отчет районного отделения; золотистые блики поблескивали на его лысой голове, на губах застыла блаженная улыбка, хотя Мейер читал сводку ограблений. Щека покоилась на ладони согнутой руки, голубые глаза скользили по напечатанной странице, и сидел он в солнечном свете, как еврейский ангел на крыше собора Дуомо. Даже звонок телефона в этот яркий весенний день прозвучал для него, как щебетанье тысячи жаворонков.

— Детектив Мейер, — сказал он, — восемьдесят седьмой участок.

— Я вернулся, — сказал голос.

— Рад слышать, — благодушно отозвался Мейер. — Вот только знать бы еще, кто именно вернулся.

— Ну-ну, детектив Мейер, — сказал голос. — Ты не мог забыть меня так скоро, ведь правда?

В звуке голоса было что-то неуловимо знакомое. Мейер пришел в себя.

— Я слишком занят, чтобы играть с кем-либо, мистер, — сказал он, нахмурившись. — Кто это?

— Говори громче, — ответил голос. — У меня плоховато со слухом.

Внешне ничего не изменилось. Телефоны и печатные машинки, картотека и камеры для арестованных, охладитель воды, плакаты разыскиваемых, приспособление для снятия отпечатков пальцев, столы, стулья — все еще было омыто солнечным ярким светом. Но, несмотря на летающие в воздухе золотые пылинки, Мейеру показалось, что комната сразу как-то выцвела, будто этот напомнивший о себе голос лишил комнату привлекательности и обнажил кю ее убогую сущность. Нахмуренное лицо Мейера совсем омрачилось. Телефон молчал, только тихо потрескивало в трубке. Он был в комнате отделения и потому не мог организовать проверку анонимного абонента. Кроме того, опыт подсказывал ему, что этот человек (если это действительно был тот, о ком думал Мейер) не будет долго висеть на линии и не даст возможности блеснуть виртуозам из телефонной компании. Он уже пожалел было, что вообще снял трубку, — довольно странная мысль для дежурного полицейского. Молчание затягивалось. Мейер не знал, что предпринять, чувствуя себя глупым и беспомощным. В голове крутилось одно: «Боже мой, это опять началось!..»

— Послушайте, — сказал он. — Может, вы все-таки представитесь?

— Ты и так меня знаешь.

— Нет, не знаю.

— В таком случае ты даже глупее, чем я подозревал. Затем последовала еще одна долгая пауза.

— Эй! — позвал Мейер.

— Ага, — отозвался голос.

— Чего ты хочешь?

— Спокойно, спокойно, — сказал голос.

— Черт побери, что тебе нужно? — взорвался Мейер.

— Если ты будешь богохульствовать, — заявил голос, я вообще не стану с тобой разговаривать.

В трубке раздался тихий щелчок. Мейер уставился на замолчавшую трубку, затем кивнул и положил ее на аппарат.

Если случилось так, что вы стали полицейским, то всегда найдется пара людей, в которых вы не испытывает» необходимости.

Глухой был именно из этих людей. Для полицейски' он был без всякой надобности с момента его первого появления, когда он посеял панику в половине населения города со своей неудавшейся попыткой ограбления банка Не нужен он был полиции и в следующий раз, когда собирался убить заместителя мэра города, а заодно кучу других с целью вымогательства, и только чудо помешало осуществиться этому тщательно продуманному преступят нию. Вот и сейчас он им был совсем не нужен. ’1я каким бы чертом он ни появился, снова сталкиваты и с ним не хотелось.

— Кому он вообще нужен? — недовольно пробурчим лейтенант Питер Бирнс. — Лично мне он сейчас совеем не нужен. А ты уверен, что это именно он?

— Голос вроде его.

— Мне некогда им заниматься, когда у меня висит этот взломщик с кошками, — заявил Бирнс.

Он встал из-за стола и подошел к открытому окну. В парке через дорогу не спеша прогуливались влюбленные, молодые мамаши толкали детские коляски, девочки прыгали через веревочку, а патрульный полицейский болтал с мужчиной, выгуливающим собаку.

— Мне он не нужен, — повторил Бирнс и вздохнул. Затем лейтенант резко отвернулся от окна. Он был некрупным, но широкоплечим мужчиной, с волосами скорее белыми, чем седыми, с грубо обтесанными чертами лица и с твердым взглядом голубых глаз. Он оставлял впечатление сдержанной силы. Казалось, что эта сила была закалена, заточена, а потом спрятана в ножны. Он не ожиданно улыбнулся, увидев Мейера.

— Если он еще позвонит, — сказал Бирнс, — скажи, что мы все ушли.

— Очень смешно, — мрачно заметил Мейер.

— Между прочим, мы даже не уверены, что это он.

— Я думаю, это все-таки он»— сказал Мейер.

— Ладно, давай подождем, может, он еще позвонит.

— О, если это он, то позвонит обязательно! — заверил Мейер.

— Кстати, а что с этим проклятым взломщиком? — спросил Бирнс. — Так он, пожалуй, обчистит все дома на Ричардсон, если мы его вскоре не возьмем.

— Там сейчас Клинг, — ответил Мейер.

— Как только вернется, сразу же его ко мне с рапортом, — сказал Бирнс.

— А что мне делать с Глухим?

Бирнс пожал плечами.

— Послушать его, узнать, что ему нужно, — он улыбнулся, еще раз удивив Мейера. — Может, он захочет забежать мимоходом. *

— Ну да, конечно, — хмыкнул Мейер.

Ричардсон-цоайв была широкая боковая улица позади Силвермайн Свал. На ней стояло шестнадцать больших жилых домов, и дюжину из них за последний месяц посетил кошачий взломщик.

В полицейской мифологии взломщики — сливки преступного мира. Будучи высококлассными профессионалами, они умеют мгновенно и беззвучно вскрыть двери или окна и забраться в квартиру, точно оценить, где может быть спрятан ящичек с ювелирными изделиями, быстро и тщательно перешерстить всю квартиру, а затем исчезнуть так же беззвучно, как и появились. Согласно профессиональным сказкам, они все, как один, джентльмены, не прибегающие к насилию, если их не провоцировать или не ставить в безвыходное положение. Послушав полицейские байки о взломщиках (кроме, конечно, взломщиков-наркоманов, основная масса которых — беспомощные дилетанты), можно подумать, что их работа требует тщательных тренировок, большого дарования, сверхъестественной самодисциплины и огромной смелости. Не случайно фраза «дух взломщика» перекочевала в обиходную речь из полицейского лексикона. Это недоброжелательное уважение, этот полупоклон со стороны следователей полностью подтвердились в полдень пятнадцатого апреля, когда детектив Берт Клинг разговаривал с мистером и миссис Анджиери в их квартире на Ричардсон-драйв, 638.

— Чисто, хоть целуй, — сказал Клинг, в восхищении приподняв бровь, и это относилось к тому факту, что в квартире не было ни малейших следов, ни отметин от стамески на окнах, ни выбитых цилиндров в замке, ни причудливых свидетельств работы стеклорезом или ломиком.

— Вы закрывали все двери и окна, когда уезжали? — спросил он.

— Да, — ответил мистер Анджиери.

Это был хорошо загоревший мужчина лет пятидесяти, в рубашке дикой расцветки с короткими рукавами. И го, и другое явно было приобретено на Ямайке.

— Мы всегда закрываемся, — добавил он. — Это ведь юрод.

Клинг опять посмотрел на дверной замок. Это был не тот тип, который можно открыть пластинкой целлу тоида, но и следов подбора не было никаких.

— Есть еще у кого-нибудь ключ от вашей квартиры? — спросил он, закрывая дверь.

— Есть. У управляющего. У него ключи от всех квартир в доме.

— Я имею в виду — кроме него, — сказал Клинг.

— У моей матери есть, — сказала миссис Анджиери.

Она была невысокая, чуть моложе мужа. Глаза ее беспокойно метались по квартире. Клинг знал, что у нее сейчас протекала первая реакция, она только осознавали, что кто-то проник в их личное пространство, кто-то вошел в их дом и безнаказанно бродил по нему, что кто-то держал в руках ее собственность и забрал ее вещи, по праву принадлежащие ей. То, что украдено, не было самым важным, ювелирные изделия, скорее всего, застрахованы Очевидно, сама мысль потрясла ее. Если кто-то может войти и украсть, то почему кто-нибудь другой не войдет, чтобы убить?

— Могла она приходить сюда, пока вас не было? Я имею в виду вашу мать.

— А зачем?

— Ну, я не знаю. Чтобы присмотреть…

— Нет.

— Полить цветы…

— У нас нет цветов, — сказал Анджиери.

— Кроме того, моей матери восемьдесят четыре года, — добавила миссис Анджиери. — Она редко выезжает из Риверхеда. Она живет в Риверхеде.

— Могла она дать кому-нибудь ваши ключи?

— Я не думаю, чтобы она вообще помнила, что у нее есть наши ключи. Мы дали ей ключи несколько лет назад, когда только въехали сюда. Вряд ли она ими когда-нибудь пользовалась:

— Видите ли, в чем дело, — сказал Клинг. — Следов взлома нет. Логичнее всего предположить, что он вошел сюда при помощи ключе '

— Ну, полно, я не думаю, чтобы это сделал мистер Кой, — сказал Анджиери.

— Кто?

— Мистер Кой. Управляющий. Он бы не сделал ничего такого, правда, Мэри?

— Конечно, нет, — подтвердила его жена.

— Тем не менее, я с ним поговорю, — сказал Клинг. — Дело в том, что в этом квартале произошло двенадцать взломов и «модус операнда»[29] у всех одинаковый — ни следов вторжения, ни отпечатков. Поэтому, если это не банда управляющих, которые занялись взломом, то…

И Клинг улыбнулся. Миссис Анджиери улыбнулась н ответ. Он напомнил ей ее сына, разве что волосы были разные. У сына каштановые, а Клинг — блондин. Ее сын был крупный парень, выше шести футов ростом, чем и напоминал Клинга, а кроме этого, у обоих была приятная мальчишеская улыбка. Это несколько примирило ее с мыслью об ограблении.

— Мне нужен перечень всего похищенного, — сказал Клинг, — и тогда мы…

— Есть шансы, что похищенное возвратится? — спросил Анджиери.

— Видите ли, в чем дело, мы разошлем перечень всем комиссионным магазинам в городе. Иногда это дает очень неплохие результаты. Однако временами вещи уходят из города и тогда их вернуть очень сложно.

— Вряд ли он понес драгоценности в комиссионку.

— Ну, иногда бывает, — сказал Клинг. — Хотя, если быть откровенным, я думаю, что здесь мы имеем дело с вором крупного калибра, и, как мне кажется, он работает через перекупщика. Я могу и ошибаться. Все равно не повредит, если комиссионные будут знать, какие драгоценности мы ищем.

Мистер Анджиери хмыкнул с сомнением.

— Я еще хотел спросить, — сказал Клинг. — Котенка тут не было?

— Чего-чего?

— Котенка. Взломщик обычно оставляет котенка.

— Кто-кто?

— Ну, тот самый взломщик, о котором я говорил.

— Оставляет котенка?

— Вот именно. Что-то вроде визитной карточки. Среди взломщиков довольно много умных ребят, и им, конечно, кажется, что они могут долго безнаказанно морочить голову честным гражданам и полиции.

— Да-а, — протянул мистер Анджиери. — Если он совершил уже двенадцать краж, и вы до сих пор не в состоянии его поймать, то, мне думается, вы правы, он действительно водит вас за нос.

Клинг покашлял, прочищая горло.

— Но здесь, насколько я знаю, нет котенка…