Детские странствия

БИБЛИОТЕКА В ЧАЙНОЙ

Первый день на переменах городские ребята рассматривали нас, словно каких-то невиданных, заморских птиц.

- Это те, кого отец протоиерей прокатил на «снебесдращите».

- И откуда такие притопали?

- И оба - Васьки!

- Гляди, мужичок, а штаны в полоску.

- А у другого-то, смотри-ка, смотри - штаны сейчас с ног свалятся.

- Эй ты, снебесдрящий, подтяни портки!

- Ребята, утрите Васькам сопли!

У меня кулаки сжимались, я наскакивал и грозил:

- А ну давай?

А Потапов как ни в чем не бывало подтягивал штаны и утирал нос рукавом рубахи, будто у него действительно сопли текли, и, при этом смеясь, преспокойно говорил:

- Я и сам утру, мамки мне для этого не надо.

Деревенские ребята, вчера уже насмотревшиеся на меня в общежитии, а с Потаповым познакомившиеся еще раньше, тоже рассматривали нас, словно впервые видели, и, заискивая перед городскими, вместе с ними высмеивали наше невежество и наши деревенские привычки.

- Если на молитве завалились, какое им может быть ученье!

- Небось староверы.

- Были бы с умом - пошли в пастухи, а они - в третий класс?

- А нам что в пастухи идти! Мы с Васькой уже напастушествовались, - говорил Потапов.

- Может, и милостыню просили?

- А чего тут такого? - Он пожимал плечами. - Жрать захочешь - попросишь.

Один верзила, со светлой бляхой на поясе, долго глядел на нас, а потом покачал напомаженной головой и сказал укоризненно:

- Эх вы, Васьки, Васьки! Темная, нищая деревня, а туда же - в город учиться притопали!

- Ничего! Отец протоиерей покажет им, как в городе учиться! - сказал другой, тоже с бляхой на поясе.

И вдруг окружавшая нас толпа недоброжелателей расступилась, и к нам подошел красивый, напомаженный парень в выутюженных касторовых брюках навыпуск и в такой же черной куртке со стоячим воротником, какую мы видели на одном учителе.

Услыхав, что мы оба из деревенских пастушков, этот красавец тут же объявил всем, что никому не позволит обижать таких бедняков горемык.

Так мы неожиданно обрели покровителя, оказавшегося сыном одного из самых богатых людей в городе. Он всех учеников держал в кулаке и не упускал случая напомнить о своем богатстве.

«Мы, богатые, должны помогать бедноте», - часто говорил он нам потом.

Вскоре у нас появились и приятели.

Особенно сдружились мы с Ваней, у которого были такие светлые волосы, что выглядел он седым. На переменах, когда все выбегали в коридор, Ваня оставался в пустом классе, вынимал из парты книжку и читал ее до звонка. Каждый день у него была новая книга и всегда толстая, в переплете с кожаным корешком.

Мы с Потаповым думали, что нет на свете более дорогой вещи, чем книга в переплете, что такие книги читают только очень богатые люди. И мы решили, что Ваня тоже богач.

- У тебя, должно быть, целый шкаф книг? - спросили мы его, надеясь, что он даст нам почитать что-нибудь из своего богатства.

- Шкаф у меня будет, только бы папа разбогател, - сказал он, сразу оживившись.

- А разве твой папа не богатый? - удивились мы.

- Еще не богатый, но у него есть выигрышные билеты, - сказал Ваня и стал рассказывать, нам, что, когда его папа выиграет, он купит ему такой шкаф, в котором книги будут стоять за стеклом, чтобы все могли ими любоваться, но зря не трогали руками. - А вы, ребята, аккуратно обращаетесь с книгами? - спросил он вдруг. И пообещал: Если аккуратно, тогда я вам буду давать.

Шкаф когда-то еще будет, а нам сейчас хотелось почитать.

- А ты дай нам пока не из шкафа, - попросили мы.

Оказалось, что он брал книги в общественной библиотеке при городской чайной, той самой чайной, в которой наши спировские мужики пили чай, когда ездили в город на ярмарку.

Эта чайная, с номерами для приезжающих и общественной библиотекой, помещалась на ярмарочной площади в деревянном, когда-то покрашенном, но давно уже выцветшем доме с мезонином.

Однажды после занятий Ваня привел нас сюда, и здесь нас встретили Степан Иванович и Мария Степановна, муж и жена, оба чисто одетые, оба в очках и оба очень приветливые.

Степан Иванович был в этом заведении за главного и работал по чайной части, а Мария Степановна - по книжной; но так как посетители в чайной бывали только в ярмарочные дни, а в номерах редко когда кто останавливался, Степан Иванович от нечего делать тоже занимался по книжной части.

Войдя в чайную, мы попали е большие сени. Отсюда через арку была видна просторная комната с чайными столами и лестница в номера для приезжающих, помещавшиеся наверху, в мезонине. Направо дверь вела в другую комнату, поменьше, с одним столом посередине.

Тут был буфет, а за перегородкой стояли два…книжных шкафа - городская общественная библиотека.

- Ну вот, молодые люди, выбирайте себе книжки по вкусу, - сказала Мария Степановна, раскрыв перед нами оба шкафа.

Мы кидались от одного шкафа к другому, не зная, у какого остановиться. Оба шкафа были полны толстых книг в разноцветных переплетах. Такого книжного богатства мы еще не видели.

Стоять бы и стоять перед этими шкафами, глядеть на книги - век нс наглядишься!

- А вы про что больше любите читать? - спросила нас Мария Степановна. - Вот в этом шкафу книги про Вселенную - как она устроена, - и про наш земной шар, описания разных стран, морей, гор, рек, про жизнь животных, растений и рыб, - говорила она. - А в этом шкафу находятся книги про жизнь людей, про бедных и богатых, про войны, про путешествия и разные приключения…

- Нам бы про богатых… и про путешествия, - выговорил наконец Потапов.

- И про войну, - добавил я.

Забравшись на лавку, Ваня вынимал книжки из шкафа.

- Это про индейцев, ирокезов и гуронов, как они воюют с бледнолицыми, - говорил он, показывая нам книгу. - А это про детей капитана Гранта, - показывал он другую. - Тут про путешествие вокруг света. А есть еще и про путешествие на Луну и про всадника без головы.

Все было так интересно, каждую книгу хотелось поскорее прочесть, узнать, что это за ирокезы и гуроны и что это за бледнолицые братья, с которыми они воюют, что такое сделали дети капитана Гранта, если о них написана такая толстая книга, и как всадник может быть без головы?

С этого дня мы с Потаповым надолго отбились от сна. Много ли можно прочесть за день, если после занятий в училище до позднего вечера надо зубрить закон божий и церковнославянский язык?

Когда в общежитии дежурный тушил на ночь свет, мы, затаившись под одеялами, терпеливо ждали, пока все заснут, чтобы вытащить из-под матрацев принесенные из чайной книги, осторожно взять со стола лампу и на цыпочках, сдерживая дыхание, подняться по лестнице на чердак, мимо квартиры Удава.

Только бы хватило керосина в лампе, чтобы дочитать до конца, узнать, кто же возьмет верх - индейцы или белолицые, кто окажется этот страшный убийца в черной маске.

Мы лежали бок о бок на голом чердачном полу. Стуча зубами от холода, каждый читал свою книгу и каждый совал нос в книгу другого - что это там за всадник, вздыбивший коня над пропастью, кто это там плывет один на бревне в разбушевавшемся море?

То Потапов меня, то я его толкал в бок:

- Ну что, поймали?… Убили?… Спасли?

- Обожди, Васька, сейчас расскажу.

- А у меня, Васька, знаешь какая сейчас буря - все мачты посрывало!

Все перемешивалось у нас в голове - индейцы, пираты, капитаны, ковбои…

Но вот в лампе догорел керосин. Тихонько спустившись к себе в комнату и заснув на своих матрацах, мы поднимали страшный крик - нам снилось, что за нами гонятся безголовые всадники, крокодилы, что мы падаем в пропасти и идем на дно, потерпев кораблекрушение.

Хромой Максимка, неутомимый шут, разбуженный нашим криком, вскакивал на лавку; подпрыгнув, хватался за вбитый в потолок крюк и повисал на нем, болтая ногами.

- Караул, братцы, тонем, спасайся кто может! - орал он, представляя наши бурные сновидения.

Чтобы мы не мешали им спать, ребята вытаскивали нас на матрацах в холодные сени.