Первые

ГЛАВА XVIII

В Александринском театре давали «Горе от ума». Лиза упросила Наталью Егоровну отпустить ее на спектакль с Сашей. Узнав об этом, Алеша и Сергей тоже взяли билеты.

В антракте все четверо направились в фойе. Они весело болтали. Сергей рассказывал что-то смешное из жизни училища, представляя все в лицах. Он был хорошим рассказчиком, и Лиза втайне гордилась им.

Вдруг до них донесся ясный, громкий голос:

…Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение…

— Пойдемте скорей! — сказала Лиза. — Это в фойе кто-то читает!

В конце фойе, у окна, была толпа. Люди сгрудились вокруг худощавого светловолосого молодого человека.

…Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал! —

читал он с чувством.

— Это стихотворение Некрасова «Размышления у парадного подъезда», — негромко сказал Саша.

Они подошли ближе. Со всех сторон спешили люди.

А голос чтеца повышался, креп, в нем слышался гнев и возмущение.

…Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.

Видно было, как в театре забегали служители. Вдруг откуда-то появился полицейский. Он неторопливо шел к толпе. Впереди угодливо семенил капельдинер.

— Папрашу прекратить чтение! — сказал полицейский, бесцеремонно расталкивая народ и подходя вплотную к молодому человеку.

— «Современник» закрыли, так дайте хоть здесь послушать! — сказал кто-то сердито.

— Правды боятся!

Словно не замечая полицейского, молодой человек продолжал читать:

…Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля.

Полицейский повернулся к стоявшему сзади него капельдинеру и что-то тихо сказал. Тот побежал из фойе и почти сейчас же раздался звонок.

— Почему так рано дали звонок? Антракт еще не кончился! — возмущались в публике.

Молодой человек закончил стихотворение.

— Браво! — закричали в толпе. Раздались аплодисменты.

— Пройдемте-с со мной! — сказал полицейский.

— По какому праву? У меня билет, и я пойду в зал, — возразил молодой человек.

— В самом деле, это насилие! — волновались вокруг.

— Вы изволили внушать недозволенные мысли. Пройдемте! — настойчиво сказал полицейский.

Молодой человек пошел за полицейским.

Лиза шла со спектакля расстроенная. Она думала о молодом человеке, которого забрали в полицию.

— Ему может грозить тюрьма, — сказала Лиза Сергею; Саша с Алешей шли впереди. — А за что? За то, что прочел правдивые стихи.

— Ну и поделом! — ответил Сергей. — Не надо призывать к бунту. В жизни прав тот, кто силен.

Лиза повернулась к Сергею.

— Как вы можете так говорить? Вы шутите, но как вы зло шутите!

— Нет, почему, я не шучу.

— Разве вы не видите, как живет народ? Разве вы не хотите отдать все силы на то, чтобы сделать народ счастливым? Идти к народу, просвещать его, организовывать! Может быть, даже выйти в отставку для этого дела… — горячо сказала Лиза.

Сергей засмеялся.

— Нет, меня на это не хватит. В конце концов, жизнь ведь всего лишь одна! — беспечно сказал он.

Лиза вдруг страшно побледнела. Ей показалось, что перед ней разверзлась бездна и ей надо во что бы то ни стало ее перешагнуть. Перешагнуть, чтобы уйти, убежать от Сергея.

Она сказала:

— Вы… вы… Вы эгоист. Вы думаете только о себе.

Она повернулась и побежала к брату.

— Елизавета Лукинична, Лиза! Куда же вы! Я что-то не так сказал?! Ради бога простите!

Но Лиза не слышала. Запыхавшись, она догнала брата.

— Саша, мне что-то нездоровится. Болит голова. Найми извозчика. Поедем домой.