Первые

— Ура! — все вскакивают, пожимают друг другу руки, окружают Утина.

Уславливаются о новой встрече.

— А теперь пойдемте гулять. Погода такая чудесная, — предлагает Наташа.

— В горы! — говорит Лиза. — Я ведь еще далеко и не ходила.

Щербакова и Трусова ждали неотложные дела. У Левашевой был болен ребенок, она спешила домой.

На прогулку пошли Лиза, Утины и Бартеневы.

Миновав окрестности Женевы, они стали подниматься на гору Салев. Внизу блестело голубое озеро и маленькие пароходики скользили, словно какие-то водяные жуки. Дома Женевы казались игрушечными.

Наверху был снег. Солнце, закрытое вершиной горы, бросало вокруг рассеянный свет.

По крутой тропинке они взбирались все выше и выше. И вот они вступили на перевал и остановились, пораженные невиданным зрелищем. В глаза блеснуло яркое солнце. Они словно окунулись в море света и воздуха. Склон Салева, весь покрытый белой пеленой снега, полого спускался вниз и, изогнувшись, снова поднимался. И там, вдали, на фоне голубого неба, сияла под лучами солнца могучая вершина, отбрасывая синие зубчатые тени.

— Монблан! — негромко сказал Утин.

Они долго стояли молча. Эти огромные чистые просторы и величавая, с вечными снегами вершина звали к великим делам, к подвигам.

— Всю жизнь отдать на служение народу! — порывисто сказала Лиза.

Катя Бартенева обняла ее за плечи. Она была старше Лизы на восемь лет, более опытная и в жизни, и в революционной борьбе.

— Предстоит большая работа. Надо, чтобы люди поняли. Здесь нужна не только храбрость, но и выдержка, — задумчиво промолвила она.

— Когда мы составим программу и устав, мы напишем письмо Марксу, — сказал Николай Утин. — Маркс — великий человек, который сумел раскрыть внутренние пружины жизни общества. Он так же, как мы, ненавидит царский строй и ждет пробуждения русского народа. Он изучил наш язык, чтобы в подлиннике читать русскую литературу, нашего Чернышевского. Мы попросим Маркса быть нашим представителем в Генеральном совете. Я верю, он согласится. И это будет днем нашего рождения.