Ящик Пандоры, или пропавшие дети

– А давайте я попробую этим заняться! – сказала Аня. Когда-то она мечтала заниматься в театральном кружке и не только потихоньку репетировала роли Герды и Золушки, но и сама придумывала костюмы, делала парики и старательно гримировалась… И теперь она предложила:

– Мы можем попытаться превратить юного рыцаря в старенького господина. Я пока не придумала, как это сделать, но… Фил, дай-ка мне муку! – попросила она.

Мальчик скептически поднял брови, но всё же нехотя протянул ей мешочек.

– Больно-то не расходуй, муки и так совсем мало! – пробурчал он.

Но Аня не скупясь зачерпнула рукой муку и… посыпала ею взлохмаченные волосы Лёхи. Затем водрузила на них шляпу, воткнув в неё большое воронье перо, найденное в траве у тропинки. Отряхнула просыпавшуюся муку с расшитого камзола.

– Ну вот – чем не старичок! – рассмеялась она. – Только морщин не хватает. Ну мы их можем подрисовать угольком из костра. Главное, не подъезжать слишком близко к крестьянам, а издали они не смогут разглядеть знатного господина.

– Ага, – подхватил обрадованно Фил. – А я буду ещё издалека кричать: «Кланяйтесь высокородному милорду! Ах вы грязные свиньи, канальи, как вы смеете глазеть на господина!..»

– …На господина де Тревиля, – включился в игру Лёха. – Хорошее имя, правда?

– Мушкетёрское… – подтвердила Аня (а про себя отметила: вот и ещё хоть что-то прежнее всплыло в Алёшиной памяти!). – Был такой капитан в книге Дюма… Здешний народ вряд ли читал про трёх мушкетёров, так что никто и не догадается, в чём тут дело.

Дети спешились и осторожно прошли на небольшую полянку. К их великой радости, здесь нашлось старое кострище, и Аня набрала несколько угольков. Одним угольком, заострив его конец, она сразу нарисовала на лице Лёхи тёмные борозды морщин. Чуть отошла в сторонку и придирчиво осмотрела «господина де Тревиля».

– Ничего – издали смотрится как надо! Вот только нельзя держаться чересчур прямо, – заметила она. – Старики немного горбятся, и тебе тоже лучше слегка пригибаться к седлу. И будет лучше, если я поеду на одном коне с Филом, а не с «благородным господином».

Фил засмеялся:

– Всё не так плохо! – по дороге на мельницу я наткнулся на кошелёк с золотом и теперь могу сбегать в ближайшую деревню и купить там смирного коня для вас.

Аня улыбнулась: вот так – теперь он уже не считает приблудившуюся девчонку лишней обузой!

Пригодился даже пепел из костра. Когда Аня распустила косу, волосы красивыми волнами рассыпались по её плечам. А девочка… посыпала их пеплом – и сразу превратилась в немолодую даму, только одетую по нездешней моде и почему-то босую.

– Если бы ещё купить простенький платочек, кусок грубого полотна, нитки и иголку, я стала бы служанкой благородного господина!

– Как прикажете… – насмешливо раскланялся Фил.

Стараясь не оставлять за собой следов, они углубились в лес – и через каких-нибудь полкилометра наткнулись на давно заброшенную покосившуюся избёнку. Только курьих ножек не хватало для полного сходства с жильём Бабки-Ёжки. Не нашлось и ступы с помелом. Аня хотела было наломать веток, чтобы смести паутину и пыль, прибраться в избушке, но передумала: если погоня набредёт на избушку, здесь всё должно выглядеть так, словно ни одна живая душа не заходила сюда. Мальчики согласились с ней, отметив про себя, что девица не так уж глупа.

На полянке созрела тьма-тьмущая земляники, а под деревьями нашлось много отличных грибов. Фил достал из мешка слегка влажные корни непонятного растения – и бросил пару корневищ в кипящий котелок с грибным супом.

– Аир, – пояснил он. – Я нашёл его заросли возле мельницы и на всякий случай набрал корней. Они такие пряные на вкус, что вполне заменяют имбирь, лавровый лист и корицу. А есть ещё клубни стрелолиста – их хорошо испечь в золе, когда огонь прогорит. Очень вкусные и питательные.

– Можно и корни лопуха использовать в пищу вместо картошки, – подтвердила Аня. – Прошлым летом нас с мамой взяли с собой в трёхдневный поход мамины друзья. Ох и здорово же было! Мы варили суп из крапивы и корней лопуха, пили чай из лесной смородины…

И замолчала, вдруг ощутив, как горячо и больно стало в горле от такого простого слова – «мама»! Мальчики тоже притихли, грустно думая, каждый – о чём-то своём. Поели в полном молчании, а сразу после обеда Фил собрался в дорогу.

– Господин, если я не вернусь к вечеру, не ждите: быстрее отправляйтесь дальше, – сказал он. – Мало ли что может случиться. Вдруг кто-то знакомый увидит, опознает. Теперь ведь наверняка известно, что и я пропал вместе с вами.

– Ну ты уж постарайся не попадаться на глаза! – Лёха посмотрел на него тревожным долгим взглядом. Если бы не ответственность момента, Фил, наверное, расхохотался бы при виде этого маленького старичка, уж очень уморительно серьёзным он выглядел.

– Я вас не подведу! – ответил он тихо. – Пусть засекут меня до смерти, а я буду твердить одно: ничего не знаю, в глаза вас не видел с тех самых пор, как вас заточили в башню… Вы же за это время постарайтесь уехать отсюда как можно дальше!

Лёха молча положил ему руку на плечо, постоял так…

– Пора! – сказал он наконец. И Фил, спрятав за пазухой мешочек с золотом, заторопился по узенькой тропке, уводящей куда-то в глубь леса.

Победитель дракона

– Алёша, а что было дальше? – спросила Аня, когда они снова остались одни и даже успели немного отдохнуть. – Ты получил чудесную эльфийскую кольчугу, крепкий щит… Всё это пригодилось в битвах?

– Ещё как! Знаете, Аня, мне не хочется вспоминать эти кровавые побоища, огненные шары и убивающие лучи… Я поднимался со своим отрядом на горные кручи и опускался в долины, мы переплывали стремительные реки и боролись со штормом в открытом море… Самые страшные чудовища, встречавшиеся на нашем пути, не могли противостоять горстке храбрецов. Дружинники закалились в боях, теперь они уже не прятались за моей спиной, а сами рвались в сражение. Но мне приходилось скрывать от них непреодолимое отвращение к виду крови! А она лилась рекой… Я побеждал в боях – да иначе и быть не могло, ведь тогда игра закончилась бы. Но эти победы были для меня горше поражения.

…Последняя битва ждала героев в безлюдном и мрачном месте, среди отвесных скал, круто обрывающихся прямо в бездну! Внизу – воины видели это! – полыхал неугасающий смрадный огонь. Горе тому, кто поскользнётся и рухнет в эту пропасть…

Чтобы избежать этого, Алёша приказал дружинникам обвязаться одной длинной верёвкой, и каждый должен был не только сам быть предельно осторожным, но и следить за идущими рядом, в одной связке. Если кто-то срывался, другие изо всех сил удерживали его и вытягивали наверх.

В какой-то миг они забыли об опасности, подстерегавшей отряд с другой стороны. Неожиданно сверху полыхнуло пламя, засвистели мощные крылья, и на идущих цепочкой воинов ринулся огромный дракон! Они и раньше сражались с драконами, но те по сравнению с ним были милыми птенчиками. А этот…

Трёхголовая громадина, разинув пышущие огнём пасти, обрушилась на отряд. Воины вскинули луки – но что значили их стрелы для чешуйчатого исполина! Он был словно закован в непробиваемую броню! Алёша метнул в него один за другим три огненных шара – в своё время немало золота отвалил он за них чародею! Каждый шар ударился в драконьи головы, и изрыгаемое чудовищем пламя погасло!

Крики радости вырвались из груди нескольких дружинников. Но большинство воинов не обольщались: это лишь короткая передышка, дракона так просто не возьмёшь! И точно. Одним ударом чудовищного хвоста он рассёк отряд надвое – и сразу двое солдат безжизненно рухнули на уступ скалы.

Кто-то снова закричал – теперь уже от ужаса.

– У меня до сих пор стоит перед глазами жуткая картина: семеро дружинников, связанные одной верёвкой, с воплями летят в огненную бездну – их, словно мелкие щепочки, смахнул хвостом дракон, – продолжал Алёша.

…Рыцарь схватил свисток и трижды просвистел, призывая на помощь сразу трёх чародеев. И они прилетели – и с трёх сторон набросились на злобного гада. Если бы не их помощь – конечно, они не преминули первым делом потребовать золото! – так вот всё же если бы не они, недолго продержались бы и Алёша с Филом! Быть бы и им с остальными воинами в огненной пропасти.

Фил не растерялся:

– Господин, пришло время для меча Сверкающей Мощи! – крикнул он. И Алёша, отбросив свой обычный походный булат, выдернул волшебный меч, доставшийся ему в жестокой битве с циклопом, и, ухватившись за полу плаща одного из чародеев, взлетел вверх, оказавшись над драконом. А потом свалился – наверное, не слишком красиво, как сноп соломы, – но упал прямо на ту часть туловища зверя, где начинались все три его шеи. И в несколько взмахов отрубил его поганые головы…

Вообще-то это сказать легко. А тогда…

Как только рыцарь отрубил первую, среднюю голову, обе крайние головы по-змеиному изогнулись и с пронзительным воем устремились к нему. Из отрубленной шеи свистала огненно-горячая и ужасно вонючая чёрная кровь, заливая Алёшины ноги.

Молодчина Фил – и Майкл тоже – они вдвоём пустили в драконьи головы целые тучи стрел, впившихся прямо в его жёлто-зелёные глаза. Это помешало зверю расправиться с Алёшей, от боли дракон потерял способность действовать разумно – и головы чудища рванулись вниз, к двум храбрецам, спина к спине стоявшим насмерть.

Кажется, дракон так и не успел почувствовать, как ещё дважды ударил по его шеям сверкающий клинок – и мерзкая туша рухнула в пропасть.

Алёша едва успел соскочить в сторону, на самый краешек каменистой тропинки, вьющейся вдоль уступа. От удара камень подломился, и мальчик покачнулся, всем телом чувствуя близкую гибель. Но верные друзья и здесь не подвели. Фил и Майкл в самый последний миг подхватили его – один за правую руку, другой за левую – и мощно рванули к себе.

– Видели бы вы, Аня, как я еле стоял, шатаясь, будто надломленная тростинка! Весь в противной драконьей крови, опалённый его жгучим дыханием… Но живой! Немногим лучше моего выглядели и оставшиеся в живых дружинники.

Но цель похода была достигнута!

Из незамеченной прежде драконьей пещеры на вершине горы по извилистой тропинке сбегала к воинам, плача и смеясь, девушка, прекраснее которой Алёша никогда не видал! Она была в изящном золотистом платье, с маленькой короной на золотых кудрях, слёзы катились по её бледному лицу.

– Рыцарь, вы спасли меня! – вскричала она и протянула к Алёше руки. Он смущённо отступил, понимая, что выглядит не слишком хорошо. Опустившись на одно колено, мальчик произнёс какие-то учтивые слова, предложив принцессе Лионелии следовать вместе с его отрядом к её убитому горем отцу. Отерев слёзы белоснежным платочком, принцесса огляделась:

– Как же я могу спуститься с этих скал? Любезный рыцарь, позаботьтесь о том, чтобы я как можно скорее очутилась в своём дворце!

Первый искренний порыв благодарности за спасение прошёл, и теперь принцесса увидела воинов во всей неприглядности – израненных и перепачканных, обветренных, с мозолистыми руками, так не похожими на холёные длани придворных аристократов.