Крах Третьего рейха

Неприязнь военных

Идеи послевоенного переустройства Европы, занимавшие умы политических лидеров великих держав, не могли не накладывать определенный отпечаток на взаимоотношения между государствами по военной линии. Если еще недавно, в дни совместной битвы против фашистских войск, генеральные (главные) штабы и главные командования союзников достаточно легко находили общий язык, шли на компромиссы и взаимные уступки при решении каких-либо частных вопросов, то уже с первых дней мира в этих отношениях стали появляться новые ноты — ноты недоверия.

Как и в большой политике, недоверие проявилось, прежде всего, в отношениях между СССР и Великобританией. США в этот период, готовясь к войне на Тихом океане, не хотели дать повод Советскому Союзу нарушить данное союзникам обещание вступить в войну с Японией через 2–3 месяца после окончания войны в Европе. Американцы ждали от нас помощи на Дальнем Востоке...

15 мая 1945 года от контр-адмирала И. Арчера, главы британской военной миссии в Москве, на имя начальника Генштаба генерала армии А. И. Антонова поступило письмо за № 13. В нарушение всех общепринятых во внешних сношениях норм и принципов английский адмирал в крайне невежливой, если не сказать грубой, форме писал:

«Генерал, я должен обратить Ваше внимание на новую жалобу, исходящую от трех британских унтер-офицеров, относительно обращения с ними со стороны Красной Армии после их освобождения.

Копию письма-жалобы прилагаю».

Далее следовала жалоба от авиаторов — сержантов Дж. Даина, Дж. Джессона и ефрейтора Б. Лэси, которые еще 1 апреля 1945 года были задержаны советскими войсками в лесах в районе Ферринг, Штурмарк. По показаниям британских унтер-офицеров, их «бросили в бой вместе с русскими», а вечером в тот же день привели в штаб и начали допрашивать. Советский офицер требовал от них указать номер немецкой дивизии, в которой они якобы сражались. Ночь сержанты провели вместе с немецкими пленными в свинарнике.

Жалоба, прямо скажем, достаточно странная. Во-первых, она не поднималась вообще в течение полутора месяцев, пока шли боевые действия. Во-вторых, ничего странного в поведении советского командования в той конкретной ситуации не было: в лесах в те дни скрывалось огромное количество немцев, эсэсовцев, которые охотно выдавали себя за кого угодно, лишь бы сохранить себе жизнь. После проведенных проверок личности английских военнослужащих были установлены и их репатриировали. Однако их злоключения в жестоких условиях войны вовсе не давали права английской стороне выплескивать негативные эмоции на своих бывших союзников.

Ответ советского Генштаба не заставил себя долго ждать:

«И. о. главы британской военной миссии в СССР

контр-адмиралу И. Р. Арчеру.

Ваше письмо от 15 мая с.г. № 13 получено, но так как оно написано в грубой, неучтивой форме по отношению к начальнику Генерального штаба Красной Армии генералу армии Антонову как старшему в звании и служебном положении, то это письмо ему не докладывалось и докладываться не будет.

Одновременно считаю своим долгом довести до Вашего сведения, что и впредь на Ваши письма, которые будут написаны в подобной форме, ответов не последует.

Уважающий Вас,

Помощник начальника Генерального штаба Красной Армии

генерал-лейтенант Н. Славин».

Несмотря на содержание данного ответа, генерал Славин несколько лукавил. Все письма, а такие, как письмо № 13 от англичан, особенно, немедленно докладывались начальнику Генштаба. Ответ Славина свидетельствовал лишь об одном. Жалоба британской военной миссии была отклонена как безосновательная, а советское военное руководство сделало соответствующие выводы о необходимости внести коррективы в свои взаимоотношения с британским военным командованием.

Документы содержат достаточно много других фактов недоброжелательности в отношениях между советским и британским военными командованиями на всех уровнях уже в мае 1945 года. По сообщениям штаба 2-го Белорусского фронта, действовавшего на севере Германии в контакте с английскими войсками, военно-политическая обстановка в районах Киль, Любек, Гамбург, Шверин характеризовалась нагнетанием недоброжелательности в отношении советских пленных и послаблениями в отношении немецких вооруженных сил. В донесении в Москву от 25 мая начальник штаба фронта генерал А. Боголюбов докладывал:

«...Жизнь в Гамбурге восстановлена, промышленные предприятия, в том числе военного значения, работают полным ходом на союзников. Органы власти остались полностью на своих местах, только назначены новые бургомистры, нацисты и гестаповцы на свободе. Военнопленные немцы живут в казармах, охрана слабая. Русские военнопленные находятся в прежних лагерях под охраной англичан и немцев. Якобы 8 мая 1945 года русские пытались выйти из лагерей, англичане и немцы открыли огонь, убили шестерых русских».

О положении в районе Гамбурга докладывал начальник оперативного управления штаба 2-го Белорусского фронта 26 мая 1945 года:

«По заявлениям советских граждан, требующим проверки, англичане в районе Гамбурга проводят чрезвычайно либеральную политику к немцам. Это приводит к тому, что вооруженные эсэсовцы, гестаповцы и прочие банды нападают на безоружных советских граждан. 7 или 9 мая 1945 года в районе Альтома вооруженная банда немцев напала на лагерь и убила 230 наших советских девушек и женщин. 8 мая банда немцев убила в лагере Ройгамма до 250 русских. Английские власти за последние дни стали принимать ряд мер, в частности: а) усилили охрану лагерей; б) призывали советских граждан не передвигаться в одиночку; в) в Гамбурге вывешено объявление за подписью английского коменданта, что за убийство англичан и русских будут приняты жесткие карательные меры вплоть до расстрела...»

Недоброжелательное отношение английского военного командования к советской стороне проявлялось во многих сферах, в том числе даже среди личного состава английских частей на фронте.

Характерно в этом отношении донесение штаба того же 2-го Белорусского фронта от 21 мая, где делался вывод:

«Продолжают распространяться слухи о предстоящем столкновении между Англией и СССР. Особенно это отмечается среди немцев и поляков. Эмиссары Лондонского правительства говорят об этом открыто в лагерях. Частично болтают и английские офицеры. Так, 21 мая 1945 года начальник английской охраны подводных лодок в Нойштадте лейтенант Грай говорил, что скоро союзники, используя немцев, начнут бои против СССР».

Об осложнениях в отношениях советских и британских военных говорит в своих воспоминаниях сам маршал Жуков. В специальной ноте английской стороне констатировалось, что англичане не только не перевели капитулировавшие немецкие войска в состояние военнопленных, но и всячески поддерживали их. Немецкая армейская группа Мюллера была переименована в группу Норд, в составе которой находились корпусные группы Штокхаузен и Виттхоф численностью свыше ста тысяч личного состава каждая. В английской зоне оккупации Германии было создано пять немецких военных корпусных округов с управлениями и службами. Кроме того, группировка немецких войск в английской зоне включала военно-воздушные части и соединения. Англичане не только не собирались разоружать эти войска, но и организовывали с ними занятия по боевой подготовке.

Симптомы осложнения обозначились и в военных отношениях СССР с Францией. 14 июня 1945 года заместитель начальника Главного разведуправления Генштаба Красной Армии генерал-лейтенант Онянов докладывал начальнику управления спецзаданий Генштаба:

«Французский генеральный штаб национальной обороны 28 апреля 1945 года разослал войскам, военным учреждениям и военно-учебным заведениям совершенно секретную директиву. Согласно этой директиве всем военнослужащим французской армии от генерала до рядового солдата категорически запрещается иметь частное общение с офицерами Красной Армии и сотрудниками дипломатических представительств СССР во Франции и в других странах.

Сведения получены агентурным путем».

Уже с конца мая — начала июня 1945 года в военных связях союзников начали акцентироваться в основном лишь факты взаимных нарушений разграничительной линии между ними. Практически ежедневно в советской зоне задерживали группы или одиночных военнослужащих американских и английских вооруженных сил, фиксировали пролеты самолетов различных типов над позициями советских войск. Аналогичные жалобы поступали и от союзных войск в адрес Красной Армии.

Некоторые факты, которые отмечались в советских нотах, были действительно вызывающими. Так, 1 июня в 16.00 без пропуска от местного командования Красной Армии на завод в пос. Волькенштайн (30 километров юго-восточнее Кемниц) прибыли на грузовой автомашине четыре офицера американской армии. Они силой забрали у местной администрации завода ключи от сейфов завода и начали погрузку на автомашину деталей, изготовленных заводом. Американцы потребовали также от администрации завода выдачи им чертежей изготовленных деталей.

Обращаясь к генералу Эйзенхауэру, начальник советского Генштаба генерал армии А. Антонов отмечал:

«С точки зрения наших союзных отношений упомянутые выше действия отдельных американских союзных офицеров и групп военнослужащих союзных войск совершенно недопустимы. Прошу провести детальное расследование всех приведенных фактов, наказать виновных, а также дать заверения в том, что будут приняты необходимые меры к недопущению повторения подобных действий в будущем».

О чем говорили все эти и подобные факты нарушений линий разграничения войск?Только об одном — союзники по антигитлеровской коалиции, выполнив свою историческую освободительную миссию в Европе, создавали новый мир в новых условиях, активно деля Европу на сферы своего влияния, готовя плацдармы для грядущей военно-политической конфронтации.

На острие этой борьбы была, естественно, разведка.

x