Крах Третьего рейха

Бои за «Цитадель»

25 апреля 1945 года войска 8-й гвардейской армии под командованием генерал-полковника В. И. Чуйкова начали заключительный штурм немецкой столицы с юга. Наступление шло беспрерывно днем и ночью, без передышки. 8-я гвардейская армия продвигалась к Тиргартену вдоль Ландвер-канала. В полосе ее наступления шли вперед также и соединения 1-й гвардейской танковой армии.

Вместе с ними по сходящимся концентрическим направлениям к центру Берлина продвигались войска 2-й гвардейской танковой, 3-й и 5-й ударных армий.

В боевых действиях в самом Берлине уже к 24–25 апреля 1945 года наибольших успехов добились войска 5-й ударной армии под командованием Героя Советского Союза генерал-полковника Н. Э. Берзарина. Не случайно поэтому он и был назначен первым военным комендантом Берлина. Пехота и танки армии продвигались вперед к центру столицы — площади Александерплац и имперской канцелярии.

Центр Берлина представлял собой сильно укрепленный район в системе обороны фашистских войск. Этот район — сектор «Z», или «Цитадель» — обороняли наиболее боеспособные регулярные части вермахта, эсэсовцы и другие отборные части. Здесь бои носили особенно ожесточенный и кровопролитный характер.

К исходу 27 апреля 8-я гвардейская армия вышла к последнему рубежу обороны немцев — к Тиргартену. Тиргартен — это фактически остров, окруженный со всех сторон водами реки Шпрее и каналами. По форме этот остров напоминал эллипс, вытянутый в длину на 8 километров и шириной 2 километра. В центре этого эллипса находился «объект 153» — имперская канцелярия, главная цель наступающих советских войск.

Попытки 8-й гвардейской армии форсировать канал Ландвер с ходу потерпели неудачу. Чуйков понимал, что армии необходима была передышка для подготовки к последнему решительному броску. Чтобы подготовиться к решительному штурму Тиргартена, передышку сделали и другие армии 1-го Белорусского фронта. 3-я ударная армия в этих целях ввела целый свежий корпус для предстоящей атаки рейхстага.

Однако пауза в действии наших войск не означала передышки для обороняющихся немецких частей. Враг по-прежнему подвергался мощному огневому воздействию нашей артиллерии и минометов и сковывающим действиям нашей пехоты с фронта.

28 апреля командующий 3-й ударной армией, основываясь на опыте первых дней боев непосредственно в Берлине, отдал боевые распоряжения подчиненным войскам с требованиями:

«...Для ночных действий заранее подготовить полки вторых эшелонов дивизий, усилить их артиллерией, танками, саперами и огнеметами. Со всем офицерским составом, выделенным для ночных действий, провести днем 28 апреля 1945 года рекогносцировку, определить направление и объекты атак.

Учитывая опыт уличных боев, избегать наступления вдоль улиц, которые противник простреливает пулеметным огнем.

Наступать, как правило, через улицу, из дома в дом, захватывая в первую очередь нижние этажи и подвалы.

Максимально использовать автоматчиков для открытого просачивания в тыл противника, захвата мостов и опорных пунктов противника...»

По мере продвижения к центру Берлина поле боя сжималось, полосы и участки наступления соединений и частей становились все уже и уже. Это требовало особого внимания командований фронтами, армиями, корпусами и дивизиями к вопросам взаимодействия и согласованности действий с соседями справа и слева.

К концу 28 апреля создалась путаница и перемешивание частей 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов: в тылу 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий оказались две стрелковые дивизии 28-й и одна бригада из 1-й гвардейской танковой армий 1-го Украинского фронта.

По приказу Жукова было проведено специальное расследование этого случая, и через два дня генерал В. Чуйков доложил комфронта вывод:

«...Движение частей 1-го Украинского фронта в полосе 8-й гвардейской армии объясняется стремлением первыми захватить район центральных учреждений Германии и овладеть рейхстагом. Это подтверждается показанием помощника начальника оперативного отдела 128-го стрелкового корпуса 28-й армии о том, что такое распоряжение командиром 128-го стрелкового корпуса было отдано командиру 61-й стрелковой дивизии».

Сам маршал И. Конев и его подчиненные совсем по-иному оценивали ситуацию, сложившуюся в действиях войск двух фронтов к 28 апреля. Вечером того же дня Конев от имени Военного совета 1-го Украинского фронта обратился к командующему войсками 1-го Белорусского фронта маршалу Г. Жукову:

«Войска армии т. Рыбалко и т. Лучинского сегодня 28 апреля 1945 года с боями правым флангом к Ангальтскому вокзалу (правая разграничительная линия фронта) уступом и левым флангом ведут бой за Вильмерсдорф, Халензее,

По донесению т. Рыбалко, армии т. Чуйкова и т. Катукова 1-го Белорусского фронта получили задачу наступать на северо-запад по южному берегу Ландвер-канала. Таким образом, они режут боевые порядки войск 1-го Украинского фронта, наступающих на север.

Прошу распоряжения изменить направление наступления армий т. Чуйкова и т. Катукова.

О Вашем решении прошу сообщить».

Доложив Верховному Главнокомандующему о сложившейся обстановке, Жуков просил Сталина разрешить эту проблему: установить разграничительную линию между фронтами в центре города или сменить части соседнего фронта в Берлине.

Жукова, конечно же, больше устраивал бы второй вариант — быть полным «хозяином» в столице рейха. Взять Берлин — это вопрос амбиций. Одно дело — делить славу с другими, и совсем другое — купаться в ее лучах самому...

Сталин понимал это как никто другой. Именно поэтому вечером 28 апреля он от имени Ставки ВГК разделил Берлин на две части:

«...С 24.00 28 апреля 1945 года установить следующую разграничительную линию в Берлине между 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами: до Мариендорф прежняя, затем ст. Темпельхоф, Виктор-Луизе плац, ст. Савиньи и далее по железной дороге до ст. Шарлоттенбург, ст. Весткройц, ст. Рулебен. Все пункты для 1-го Украинского фронта включительно».

По мере приближения к центру немецкой столицы полосы наступления соединений и частей сужались, сходясь в одну точку — к рейхстагу. Войска 8-й гвардейской армии и 1-й гвардейской танковой армии продвигались с юга, соединения 3-й ударной и 5-й ударной — с востока и севера, танкисты 2-й гвардейской танковой армии — с запада. С юго-запада к центру пробивались с боями войска 1-го Украинского фронта.

Вечером 28 апреля командующий 5-й ударной армией генерал Н. Берзарин потребовал подготовиться и провести на следующий день решительный штурм центральной части Берлина. Командарм приказал 29 апреля в течение получаса с 11.30 провести артподготовку и с 12.00 начать штурм.

Активные боевые действия вела в это время и 8-я гвардейская армия. Ее бойцы и командиры действовали геройски, выбивая противника из убежищ, туннелей, подвалов. В армейском политдонесении в политуправление фронта от 29 апреля приводится эпизод пленения 650 немецких военнослужащих из школы фаустников.

28 апреля 117-й гвардейский стрелковый полк 39-й гвардейской стрелковой дивизии штурмовал сильно укрепленный опорный пункт обороны противника. Немцы укрепились здесь основательно: система туннелей, трехэтажная система подвалов позволяли фашистам маневрировать силами и средствами, наносить удары и укрываться под землей.

В 14.00 немцы предложили 2-му батальону полка начать переговоры об эвакуации из туннелей мирного населения. Три делегата из гражданского населения прибыли в батальон и предложили послать советских офицеров на переговоры с гарнизоном опорного пункта.

Как только об этом стало известно заместителю командира 117-го стрелкового полка майору Кухареву, он решил взять инициативу в свои руки. Взяв с собой переводчика гвардии рядового Эрика и десять автоматчиков, он направился на переговоры к мосту — месту назначенной встречи.

Из туннеля вышли комендант в звании капитана, лейтенант и еще один офицер. Они предложили Кухареву с завязанными глазами спуститься в подвалы, однако майор категорически отказался от этого. Переговоры начались на улице. Автоматчики были отведены за угол, вместе с Кухаревым был только переводчик.

Главным условием начала переговоров была договоренность всем участникам положить личное оружие на землю. Советский майор выложил свой пистолет, однако другой, маленький, пистолет оставил спрятанным в рукаве.

После переговоров из подвалов и туннелей было выведено мирное население — около 1500 немцев.

Что произошло далее, подробно описано в политдонесении:

«Когда все гражданское население вышло из туннеля, немецкий капитан отдал приказ своим офицерам продолжать выполнять приказ Гитлера сопротивляться до конца и ушел в туннель. Тов. Кухарев не растерялся. Он предложил Эрику позвать капитана. Когда капитан пришел, находчивый политработник Кухарев вытащил из рукава маленький пистолет и застрелил из него капитана и двух остальных офицеров. Автоматчики 117-го гвардейского стрелкового полка ворвались в подвал, немцы подняли руки и сдались в плен».

С 29–30 апреля сдача противника в плен приобрела массовый характер. Начали сдаваться небольшими группами и эсэсовцы. В войсках всех армий 1-го Белорусского фронта в эти дни стали активно использоваться для обратной засылки немецкие военнопленные и перебежчики.

С утра 30 апреля командующий 8-й гвардейской армией генерал В. Чуйков поставил своим соединениям задачу овладеть парком Тиргартен, находящимися вокруг него кварталами и зоологическим парком. Артподготовка, по приказу командарма, должна была начаться в 10.00 30 апреля, а общий штурм планировалось начать через полчаса — в 10.30 утра.

К последнему рывку готовились и войска 3-й ударной армии, которым предстояло 30 апреля брать рейхстаг...

x