Крах Третьего рейха

Противник сражается насмерть

Оборона Берлина стала кульминационным моментом последнего этапа Второй мировой войны. Враг понимал, что отступать дальше некуда, что в уличных боях в самой столице решается судьба нацизма, судьба Третьего рейха, судьба Германии.

Именно в те дни нацистская политическая элита «вспомнила» зиму 1941 года и битву за Москву. Исторические аналогии, которые так любил сам Гитлер и все его приближенные, порождали надежду, что битва за Берлин станет для Германии переломным моментом в войне. Достичь этого можно только решительной, фанатичной обороной столицы Третьего рейха, как это делали русские зимой 1941 года.

И действительно, враг в уличных боях в Берлине оказывал ожесточенное сопротивление. У немецкого командования было достаточно времени на тщательное построение обороны, прежде всего в инженерном отношении. Обороне противника способствовала активная и всесторонняя поддержка местного населения. Советским войскам пришлось действовать во враждебной среде, враждебном городе, где из любого окна, из любого двора и в любой момент могла раздаться автоматная очередь. Противник отлично знал город, его наземные и подземные коммуникации, что позволяло ему эффективно маневрировать резервами. Все эти факторы играли на руку обороняющимся.

Немецко-фашистские войска в Берлине обороняли выделенные им участки силами укрепленных районов. В состав укрепрайона входило по два-три полка. В полку числилось по 4–5 отдельных батальонов различного состава (фольксштурм, полиция, охранные части, зенитные, саперные и строительные части) и по несколько отдельных рот, групп и команд. Изначально руководство вермахта планировало иметь в составе гарнизона одного участка обороны до 24 тысяч человек. Фактическая же численность этих гарнизонов не превышала 12–15 тысяч человек.

Бои на внешней оборонительной линии Берлина вели отходящие регулярные части и некоторое количество батальонов фольксштурма. Батальоны истребителей танков, вооруженные исключительно гранатометами «фаустпатрон», имел и задачи оборонять противотанковые заграждения — баррикады, минные поля, надолбы. Вместе с гранатометчиками действовали стрелки и один-два снайпера. Таким образом, гарнизон, защищающий баррикаду, состоял из 20–25 человек, имевших на вооружении 8–10 гранатометов и 2–3 легких пулемета.

В бою внутри Берлина оборона каждого объекта поручалась, как правило, одному подразделению (батальону, роте). Между опорными пунктами внутри квартала и между кварталами существовала огневая связь. При обороне кварталов противник основные усилия сосредоточивал на удержании угловых и возвышающихся в квартале зданий. Если противника удавалось выбить из этих зданий, сопротивление немецких войск резко ослабевало. Крупное здание, угловой или господствующий в квартале дом обороняло до роты пехоты — 30–50 человек. На вооружении они имели 5–8 гранатометов, 2–3 легких пулемета, автоматы и ручные гранаты.

В случае прорыва наших пехотных подразделений в центр квартала противник стремился удержать за собой параллельные улицы и дома в тылу наступающих, чтобы фланговым ружейно-пулеметным огнем и огнем гранатометов не допустить подхода усиления к вклинившимся подразделениям советских войск.

Особенно упорно противник оборонял казармы, училища, промышленные предприятия, железнодорожные станции и станции метро, районы правительственных зданий и церкви. Все эти объекты, как правило, были превращены в сильные опорные пункты.

Особое место в системе обороны немецких войск в самом Берлине занимали церкви. Они находились, как правило, на площадях и имели выгодные условия для кругового обзора и обстрела. Церкви соединялись тоннелями с метро и другими подземными сооружениями, что облегчало их оборону даже при полной изоляции. Огонь с одного такого опорного пункта серьезно препятствовал продвижению наших подразделений сразу по нескольким улицам.

Так, например, противник превратил в опорный пункт церковь на площади, образованной пересечением улиц Линден, Орланиван, Елусалмер и Кохштрассе. Двое суток — 26 и 27 апреля — 905-й стрелковый полк 248-й стрелковой дивизии не мог продвинуться ни на шаг на этом участке. И только 30 апреля после полного окружения и блокировки подземных выходов церковь, оказавшаяся в тылу наших войск, была взята штурмом.

Обороняя вокзалы, противник стремился не допустить подхода к ним нашей пехоты и танков через прилегающие к вокзалам открытые площади и железнодорожные пути. У этих объектов противник создавал большую плотность огня, а для борьбы с нашими штурмовыми группами использовались отдельные орудия прямой наводки и самоходные пушки.

В больших парках противник для обороны использовал заранее отрытые одиночные окопы и подготовленные к обороне отдельные строения. Небольшие, насквозь просматриваемые бульвары, как и площади, обстреливались огнем из расположенных на противоположной стороне бульваров зданий.

В уличных боях основную роль противник отводил ружейно-пулеметному огню и фаустпатронам. Фаустники располагались в полуподвальных помещениях и на первых этажах зданий, в основном на перекрестках улиц. Снайперы и пулеметы в большинстве случаев располагались на первых и реже — вторых этажах. Орудия прямой наводки и одиночные самоходные орудия противник устанавливал на, противоположной стороне площадей, широких перекрестков и в проходах баррикад.

Противник для обороны широко использовал подземные сооружения — туннели и станции метро, систему соединенных под землей подвалов (часто длиной несколько километров), водосточные трубы, подземные ходы и газоубежища.

В районах станций метро противник, как правило, имел сильные опорные пункты, которые он упорно оборонял. Туннели метро, которые не были залиты водой, освещались прожекторами и простреливались пулеметным огнем.

Одной из особенностей боев в Берлине было широкое использование противником мелких групп, отдельных автоматчиков и снайперов как для действий на переднем крае, так и в занятых нашими войсками районах. В наш тыл они попадали несколькими путями: оставаясь при отходе основных сил; проникая по подземным сооружениям; скрытно просачиваясь в наш тыл ночью.

Снайперы и автоматчики занимали огневые позиции на чердаках и в разбитых домах на верхних этажах. Под своим прицелом они держали перекрестки улиц, площади, мосты, узкие проходы и вели огонь с тыла в момент атаки нашей пехоты. Их основной задачей был вывод из строя офицеров.

Борьба со снайперами и отдельными автоматчиками противника была сильно затруднена тем, что их позиции засечь было почти невозможно. В периоды затишья они огонь не вели, а в момент боя их выстрелы были совершенно не слышны из-за стрельбы и грохота танковых моторов. Снайперам, так же как и фаустникам, помогало местное население. Как правило, снайперы и фаустники-одиночки были одеты в гражданскую одежду и в случае необходимости могли быстро «раствориться» среди местного населения.

Местное население оказывало большую и всестороннюю поддержку сражавшимся немецким частям. Оно снабжало их продуктами, помогало скрываться, в случае необходимости снабжало гражданской одеждой.

x