Крах Третьего рейха

Мы за ценой не постояли

Итак, великая битва за Берлин закончилась, а вместе с ней подходила к своему закономерному концу и Вторая мировая война в целом. Пришло время «зализывать раны», осмыслить результаты, уроки и последствия этой самой кровопролитной войны в мире.

Цена Победы...

Эта проблема сложная и неоднозначная. Победа была завоевана очень высокой ценой. Можно ли было сократить эти потери, можно ли было завоевать Победу меньшей ценой?

С этической стороны мы не имеем права судить о событиях того времени с высоты нашего сегодняшнего знания. История не любит сослагательных наклонений, и нельзя изменить события полувековой давности. Однако нельзя не задумываться над всеми этими вопросами и сегодня, чтобы избежать возможных ошибок в будущем...

Большие людские и материальные потери понес советский народ в Великой Отечественной войне. Вплоть до наших дней мы не знаем и никогда не узнаем точные цифры потерь, особенно среди мирного населения. И вовсе не потому, что это — тайна. Нет, просто никакой точной статистики не было и не могло быть. В оценках потерь мы оперируем миллионами людских жизней, не задумываясь, что жизнь даже одного человека — бесценна.

Оставим в стороне проблему общих потерь Советского Союза во Второй мировой войне. Это — большая и отдельная тема. Остановимся лишь на последнем этапе войны» последних днях Третьего рейха, павшего под ударами Красной Армии в Берлинской операции в апреле-мае 1945 года.

Берлинская операция советских войск — решающая заключительная битва Великой Отечественной войны. Участие в этой операции — предмет гордости каждого ее участника. Специфика войны такова, что слава и позор в боях и операциях достаются командирам и командующим. В годы той войны им приходилось отвечать перед самим И. Сталиным своей головой за ошибки и провалы в подготовке и проведении операций. Но им же доставалась и слава. Москва нередко салютовала подвигам возглавляемых ими фронтов и армий залпами сотен орудий.

В этом контексте вопрос о том, кто возьмет Берлин, был принципиальным. Враг же оказывал самое ожесточенное сопротивление.

Объективности ради следует подчеркнуть, что не все советские военачальники, войска которых брали Берлин, разделяли общую точку зрения об ожесточенном сопротивлении противника в самом городе. Генерал-полковник В. И. Чуйков, командовавший знаменитой 8-й гвардейской армией, в апреле 1946 года на научной конференции говорил:

«После прорыва до Мюнхеберга включительно сопротивление противника резко ослабло. В частности, взятие внешнего берлинского обвода, внутреннего и выход в город у нас прошли довольно-таки легко, не с такими уж серьезными боями. Колоссальное количество войск, которые имел Вейдлинг, было разбито и дезорганизовано еще на одерских позициях, не выдержало удара и в Берлине. Где бы наши штурмовые группы и отряды ни шли, они везде имели успех. Сдать такой город, как Берлин, за 7 дней, я бы сказал, это не к лицу «жестоко сопротивляющемуся гарнизону».

В соответствии с решением Сталина главная роль в овладении столицей Третьего рейха отводилась войскам 1-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза Г. К. Жукова в тесном взаимодействии с войсками 1-го Украинского фронта Маршала Советского Союза И. С. Конева.

С самого начала советский лидер постарался не допустить ситуации, когда вся слава за взятие Берлина достанется одному полководцу. Именно поэтому даже сталинский «любимчик» Г. Жуков в кульминационный момент долгой и кровопролитной войны был «отодвинут в сторону».

Но такая ситуация автоматически создала обстановку соперничества между двумя фронтами и двумя командующими войсками фронтов.

Здоровое соперничество, безусловно, положительный фактор. Однако на войне такое соперничество чревато большими, часто неоправданными, а иногда и бессмысленными потерями. В погоне за успехом, желая первым доложить Сталину об успехах вверенных им войск, и Жуков, и Конев «давили» на войска: «быстрее, во что бы то ни стало», «не считаясь ни с какими потерями», «первыми ворваться в Берлин...» К сожалению, соперничество между комфронтами сопровождалось аналогичным «соревнованием» между командармами, комдивами, командирами отдельных частей и подразделений.

Эта «погоня за славой» оплачивалась жизнями рядовых бойцов и командиров на поле боя, большими потерями в технике и вооружении. Об этом говорили многие участники научной конференции, проведенной в Берлине ровно через год после окончания Берлинской операции. Член Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант К. Ф. Телегин отмечал, что у комфронта была только одна цель — «не медлить, не мешкать, искать слабое место». Далее он делал вывод:

«Но если этого места нет — наваливаться массой техники, давить ею. Пускай это будет стоить нам жертв и потерь, но надо как можно быстрее рваться к Берлину. Чем быстрее мы вырвемся туда, тем слабее там окажется противник, тем ближе победа. Кроме того, мы упредим возможную высадку десанта союзников, упредим их в захвате Берлина. Этот фактор, товарищи, был очень немаловажным. Некоторые товарищи обижались, что уж очень много «синяков и шишек» было наставлено им за эту операцию. Бывает, конечно, но просим понимать это так, что обстоятельства, обстановка сама диктовала необходимость высокой боевой активности наших войск».

Цель оправдывает средства. Важнейшая политическая цель — скорейшее взятие Берлина — была поставлена во главу угла военной операции. А отсюда и большие, заранее планируемые большие потери.

В частности, в 1-м Белорусском фронте накануне Берлинской операции планировались санитарные потери в размере 110 тысяч человек, однако реальные санитарные потери составили 141 479 человек, из которых 89% были непосредственно ранены в боях и 11% — больные.

Генерал Телегин в этом контексте подчеркивал:

«Да, мы считались с тем, что придется при этом понести потери в танках, но знали, что даже если и потеряем половину, то все же еще до 2 тысяч бронеединиц мы введем в Берлин, и этого будет достаточно, чтобы взять его».

Наши потери в танках в ходе операции были действительно огромны. Только в 1-м Белорусском фронте за период с 14 апреля по 3 мая 1945 года потери составили 1940 бронеединиц, из которых 916 танков и САУ были сожжены, 886 — подбиты, а 139 единиц — составили прочие потери. Из общего числа наших потерь в танках 50% было уничтожено на подступах к Берлину и 50% — в самом городе.

Итак, цель оправдывает средства.

Однако вот мнение самого маршала Г. К. Жукова:

«Сейчас, спустя много времени, размышляя о плане Берлинской операции, я пришел к выводу, что разгром берлинской группировки противника и взятие самого Берлина были сделаны правильно, но можно было бы эту операцию осуществить и несколько иначе.

Слов нет, теперь, когда с исчерпывающей полнотой все ясно, куда легче мысленно строить наступательный план, чем тогда, когда надо было практически решать уравнение со многими неизвестными. И все же хочу поделиться своими соображениями по этому поводу.

Взятие Берлина следовало бы сразу, и в обязательном порядке, поручить двум фронтам: 1-му Белорусскому и 1-му Украинскому, а разгранлинию между ними провести так: Франкфурт-на-Одере — Фюрстенвальде — центр Берлина. При этом варианте главная группировка 1-го Белорусского фронта могла нанести удар на более узком участке и в обход Берлина с северо-востока, севера и северо-запада. 1-й Украинский фронт нанес бы удар главной группировкой по Берлину на кратчайшем направлении, охватывая его с юга, юго-запада и запада.

Мог быть, конечно, и иной вариант: взятие Берлина поручить одному 1-му Белорусскому фронту, усилив его левое крыло не менее чем двумя общевойсковыми и двумя танковыми армиями, одной авиационной армией и соответствующими артиллерийскими и инженерными частями».

К мнению маршала нельзя не прислушиваться. Однако и здесь в его словах просматривается позиция военачальника — главное выполнить задачу, взять Берлин. Фактор возможных потерь не берется в расчет вообще, пути их уменьшения не рассматриваются.

В этом, кстати, отличие советского и западноевропейского подходов к планированию и проведению военных операций. Наши западные союзники ставили во главу угла при планировании операций возможные потери, прежде всего в людях. И если возможно было избежать тяжелых потерь даже ценой затяжки операции или больших материальных затрат — принимался самый «щадящий» режим боевых действий.

Можно ли было избрать «щадящий» режим проведения Берлинской операции Красной Армии в апреле — мае 1945 года? Ведь можно было сровнять с землей столицу рейха силами авиации и артиллерии. Можно было взять фашистский гарнизон города измором в кольце полного окружения.

Но принесли бы эти варианты меньше потерь в силах и средствах? Каковы были бы геополитические последствия такого шага? Какова была бы судьба немецкого народа?

На подобные вопросы нет ответа.

А в майские дни 1945 года весь советский народ праздновал Великую Победу над фашизмом.

xxx ЧАСТЬ 4. НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ

x