Правда о «Титанике». Участники драматических событий о величайшей морской катастрофе

Эпизод с Дафф-Гордоном

Чарльз Хендриксон, старший кочегар (Бр.):

«После того как корабль затонул, мы никого не подобрали. Пассажиры и слышать не желали о том, чтобы вернуться. Из двенадцати человек в шлюпке было семеро членов экипажа. Саймонс, который был за старшего, ничего не сказал, и мы все держали языки за зубами. Никто из членов экипажа не возражал против того, чтобы вернуться. Против была женщина, леди Дафф-Гордон. Она сказала, что нас утопят. Все в нашей шлюпке слышали крики о помощи. Я предложил вернуться. Услышал, что больше никто так не сказал. Мистер Дафф-Гордон поддержал свою жену.

После того как мы сели на „Карпатию“, Гордон послал за всеми и сказал, что сделает им подарок. Свидетель удивился, когда получил от него пять фунтов в тот день, когда корабль пришел в Нью-Йорк».

Перекрестный допрос свидетеля. Вопросы задает адвокат сэра Космо Дафф-Гордона:

«Что вы говорили о предполагаемом заявлении сэра Космо, не давшего вам вернуться?»

Свидетель: Возвращаться или нет, было на нашем усмотрении.

«Кто-нибудь в шлюпке говорил вам что-нибудь о возвращении?»

Свидетель: Леди Дафф-Гордон сказала что-то в том смысле, что, если мы вернемся, нас утопят.

«Кто первым сказал, что сэр Космо вручил подарки членам экипажа?»

Свидетель: Кочегар Коллинс спустился и сказал нам об этом, когда мы находились на «Карпатии». Перед тем как мы покинули «Карпатию», всех спасенных сфотографировали вместе. Мы, члены экипажа, написали свои имена на спасательном жилете леди Дафф-Гордон. С того времени, как мы отчалили от корабля, и до того, как корабль затонул, леди Дафф-Гордон очень страдала от морской болезни и отдыхала.

А.Э. Хорсуэлл, матрос (Бр.):

Свидетель сказал, что было бы безопасно и правильно вернуться и что не возвращаться было бесчеловечно, но он вынужден был повиноваться приказам рулевого. Через два дня после того, как они сели на «Карпатию», какие-то джентльмены послали за ним и он получил подарок.

Дж. Тейлор, кочегар (Бр.):

Свидетель утверждает, что шлюпка № 1 отошла примерно на 100 ярдов от корабля, чтобы ее не затянуло в воронку, и находилась в 200 ярдах, когда «Титаник» затонул. Он слышал, как кто-то предложил вернуться, но дама-пассажирка сказала: если они вернутся, шлюпку утопят. Два джентльмена, сидевшие в шлюпке, сказали, что это будет опасно.

«Ваша шлюпка подходила к тонущим людям?»

Свидетель: Нет.

«Сколько еще человек могла вместить ваша шлюпка?» Свидетель: От двадцати пяти до тридцати в дополнение к тем, кто уже в ней находился.

«Кто-нибудь из членов экипажа возражал против возвращения?»

Свидетель: Нет.

«Вы когда-нибудь слышали, чтобы экипаж шлюпки состоял из шести матросов и одного кочегара?»

Свидетель: Нет.

Лорд Мерси: Что именно сказал вам сэр Космо Дафф-Гордон в шлюпке?

Свидетель: Он сказал, что напишет нашим женам и даст им знать, что мы живы.

Свидетель сказал, что получил пять фунтов, когда находился на борту «Карпатии».

Р.У. Пьюси, кочегар (Бр.):

«После того как корабль затонул, мы слышали крики еще на протяжении четверти часа или двадцати минут. Не вернулись туда, где затонул „Титаник“. Я слышал, как кто-то сказал: „Мы потеряли инструменты“, и ему ответили: „Не важно, мы дадим вам достаточно, чтобы купить новые инструменты“. Я удивился, потому что никто не предлагал вернуться. Странно, что я сам не предложил вернуться, но все мы были как будто оглушены. Сейчас я понимаю, что мы могли бы вернуться и спасти кого-то из тонущих. Я услышал, как леди Дафф-Гордон сказала мисс Франкателли: „Вы потеряли свою красивую ночную сорочку“, — и сказал: „Не важно, вы спасли жизнь; а вот мы потеряли инструменты“ — и тогда сэр Космо предложил приобрести для нас новое снаряжение».

Сэр Космо Дафф-Гордон (Бр.):

«Вначале я подошел к шлюпке № 7. В нее как раз сажали пассажиров. Там находились только женщины, и шлюпку уже спускали на воду. Шлюпка № 3 была частично заполнена женщинами, и, поскольку больше женщин не было, в нее стали сажать мужчин. Моя жена не хотела садиться без меня. Некоторые мужчины из шлюпки № 3 пытались усадить ее силой, но она отказывалась садиться. Я слышал, как какой-то офицер сказал: „Снаряжайте шлюпку № 1“. Я спросил: „Можно ли нам сесть в ту шлюпку?“ Он ответил: „С удовольствием; садитесь, пожалуйста“. Он помог усадить дам, затем посадил в шлюпку двух американцев, а после того велел сесть двум или трем кочегарам. Когда шлюпку спускали на воду, я понял, в каком тяжелом положении находится „Титаник“. В то время я думал, что, конечно, все женщины сели в спасательные шлюпки. В нашей шлюпке не были слышны крики. Мне и в голову не приходило, что можно вернуться и попытаться спасти кого-то из тонущих. Я обещал сделать подарок членам экипажа в шлюпке.

Рядом со мной сидел какой-то мужчина; примерно через полчаса после того, как „Титаник“ затонул, он спросил: „Полагаю, вы потеряли все?“ Я ответил: „Да“. Он сказал: „Ну а мы потеряли наши инструменты, и от компании мы ничего не получим; начиная с сегодняшней ночи наши выплаты прекращаются“. Я сказал: „Очень хорошо. Я дам вам по пяти фунтов каждому в счет ваших инструментов“.

Вопрос: Были ли крики с „Титаника“ достаточно отчетливыми, чтобы вы расслышали слова: „Боже мой, Боже мой“?

Ответ: Нет. Вы взяли это из репортажа в американских газетах.

Вопрос: Мистер Штенгель, давая показания в Нью-Йорке, сказал: „…куда плыть, решали мы с сэром Космо Д афф-Гордоном“.

Ответ: Это не так; я никогда не говорил с рулевым».

Леди Дафф-Гордон (Бр.):

«После того как спустили на воду три шлюпки, мы с мужем остались стоять на палубе. Потом мой муж спросил, можно ли нам сесть в ту шлюпку, и офицер очень вежливо ответил: „Садитесь, если хотите, я буду очень рад“. Кто-то посадил меня на спину, поднял и посадил в шлюпку. Моего мужа и мисс Франкателли тоже подсадили в шлюпку; затем на нас бросили двух американцев. Перед тем как „Титаник“ затонул, я слышала ужасные крики».

Вопрос: В интервью, подписанном вами, вы утверждаете, будто слышали, как какой-то мужчина кричал: «Боже мой, Боже мой». Это правда?

Ответ: Полная неправда.

Речь А. Клемента Эдвардса, члена парламента, совет профсоюза докеров (Бр.):

Относительно эпизода с Дафф-Гордоном он сказал: «Судя по показаниям, в одной из шлюпок находилось только семеро моряков и пять пассажиров. Если мы это признаем, в этой шлюпке могло поместиться еще двадцать восемь пассажиров.

Главная ответственность за произошедшее должна быть возложена на того члена экипажа, который был в шлюпке за старшего, — на Саймонса, и никакое поведение других пассажиров, пусть и достойное порицания, не освобождает этого человека от ответственности».

Шлюпка совсем немного отошла от корабля; она находилась так близко, что там слышны были крики тонущих и замерзающих людей. Перед спуском шлюпки на воду Саймонсу велели держаться рядом с кораблем, что накладывало на него особые обязательства. Судя по показаниям Хендриксона, те, кто находился в шлюпке, прекрасно знали, что в воде находится много людей; кто-то предложил вернуться и попытаться их спасти. Затем было доказано, что одна из дам, судя по всему, леди Дафф-Гордон, сказала: если они вернутся, шлюпку могут утопить. Сэр Космо Дафф-Гордон признал, что в то время он думал так же. Он (Эдвардс) намерен заявить, причем заявить без всякого страха, что человеку, который, слыша крики тонущих людей, способен был думать о чем-то столь низменном, как материальное вознаграждение за пропавшие инструменты, следовало подумать о другом. Тогда у них была возможность подумать о том, как спасти кого-то из тонущих и избежать опасности, которая могла возникнуть при подобных действиях.

Он не собирается назвать происходившее откровенной, грубой сделкой с членами экипажа: «Если вы не вернетесь, я дам вам пять фунтов»; однако он обращает внимание комиссии, что деньги, упомянутые в такое время и при таких обстоятельствах сэром Космо Дафф-Гордоном, вполне могли перевесить здравый смысл членов экипажа и их желание вернуться. В шлюпке было двадцать восемь мест, и никто из находившихся там людей не имел права спасать свою жизнь, избегая всякого возможного риска, какой подразумевало заполнение вакантных мест. Мягко выражаясь, предосудительно было предлагать деньги, дабы повлиять на умы членов экипажа или заставлять их забыть о своем долге.

Из речи генерального атторнея, сэра Руфуса Айзекса, королевского адвоката, члена парламента (Бр.):

«Должен сделать замечание в связи со шлюпкой № 1. Это была шлюпка для экстренного спуска, расположенная по правому борту, что играет заметную роль в расследовании ввиду показаний, данных в первую очередь Хендриксоном. Именно они привели к вызову сэра Космо Дафф-Гордона. Сразу скажу, что замечания, которые я должен сделать в связи с этим эпизодом, не направлены против сэра Космо или его жены. Я со своей стороны не считаю возможным осуждать поведение любой женщины, которая в трагических обстоятельствах очутилась в воде в маленькой шлюпке в темную ночь и боялась возвращаться, так как считала, что шлюпку могут перевернуть и утопить. Во всяком случае, я ничего не стану об этом говорить, и единственная причина, по которой я уделяю внимание шлюпке № 1, заключается в том, что ее спустили на воду, когда в ней находилось всего двенадцать человек, а не сорок. Я не могу сказать, почему вышло так, что шлюпку спустили всего с пятью пассажирами и семью членами экипажа на борту, но это обстоятельство, утверждаю я, доказывает важность тренировок экипажа по экстренной посадке в шлюпки».

Насколько ему известно из показаний, относительно спуска той шлюпки на воду не было отдано никаких приказов. С сожалением он вынужден признать, что не может дать объяснения этому факту, но не понимает, почему шлюпка была спущена на воду при таких обстоятельствах. Следственная комиссия делает два вывода: 1) о важности проведения тренировок при спуске шлюпок; 2) о необходимости поддерживать членов экипажа в постоянной готовности.

«Несомненно, при надлежащей организации удалось бы спасти большее количество пассажиров. Поражает, что будто никто не знал, что ему делать или сколько человек следует посадить в ту или иную шлюпку перед тем, как спускать ее на воду. Кроме того, в ту ночь ни одна шлюпка не была укомплектована всем необходимым. Судно вышло в свой первый рейс, и, если бы его экипаж был занят в следующем рейсе, несомненно, дела обстояли бы лучше, но на корабле не наблюдалось нормальной организованности; пассажиров не предупредили вовремя и поздно пригласили их на палубу. Возможно, кое-что удалось бы изменить, будь шлюпки укомплектованы должным образом. Хуже всего обстояло дело с шлюпкой № 1, потому что старший в ней, Саймонс, не исполнил свой долг. Несомненно, ему приказали держаться неподалеку, но он отошел довольно далеко от корабля. Его показания были неудовлетворительными и не дают полного ответа на вопрос, почему он не вернулся. Он лишь сказал, что „ему была предоставлена свобода выбора“ и что он был „хозяином положения“. Однако он так и не объяснил, почему отошел от корабля и почему не вернулся; он лишь сказал, что шлюпку „потопили бы“. Это не объяснение. Я не вижу оправдания для того, что он не вернулся. Далее, по его словам, в то время на палубе по правому борту людей не было. Должно быть, он заблуждался, делая такое заявление, потому что, как стало известно, впоследствии по тому же борту были спущены на воду еще четыре шлюпки с женщинами и детьми. Вместимость шлюпки для экстренного спуска составляет сорок человек. Ни одна другая шлюпка не отходила от корабля с такой недозагрузкой, и ни в одной другой шлюпке не находилось столько членов экипажа. Откровенно говоря, я не понимаю, почему ту шлюпку спустили на воду с таким количеством людей. В целом всего четыре шлюпки оказались заполненными до конца. Необходимо узнать, какие этому могут быть предложены объяснения. В данном конкретном случае офицеры боялись, что шлюпки потеряют устойчивость. Затем они сказали, что больше женщин поблизости не было, и, в-третьих, они сомневались, стоит ли возвращаться. Кажется весьма прискорбным, что офицеры сомневались в вопросах вместимости шлюпок».