К востоку от Ада

4. Желания

Muse — Undisclosed Desires

Ее вынужденное заточение в четырех стенах малфоевской комнаты сводило Джинни с ума. Пока Драко был непонятно где, она старалась хоть чем-то себя занять: читая книгу, играя в шахматы, раскладывая пасьянс или, что случалось чаще всего, нервно меряя шагами комнату.

Но все это происходило лишь в то время, пока Малфоя не было в его апартаментах. Как только он, уставший и вымотанный, показывался на пороге комнаты, Джинни замирала на своем краешке кровати, уставившись невидящим взглядом в пустоту, внутренне подобравшись и подготовившись отбиваться, сколько хватит сил. Она, словно затаившийся зверек, цепенела, зорко следя сквозь прикрытые ресницы за его передвижениями по комнате. Вот он открыл шкаф, привычным жестом призвал к себе одежду, и, закинув ее на плечо, отправился в душ. После душа он по обыкновению устраивался на своей стороне кровати, листая книгу, просматривая какие-то свитки или, на худой конец, газеты, после чего Малфой заваливался спать, абсолютно не обращая на свою пленницу никакого внимания.

И это его поведение успокаивало и бесило Джинни одновременно. Успокаивало потому, что по мере того, как выравнивалось его дыхание, когда он засыпал, страх и напряжение постепенно отпускали Джинни, и она могла, наконец, вздохнуть полной грудью, расслабиться и тоже прилечь, устраиваясь ко сну. Но сон зачастую не шел, ведь, по сути, она ничего не делала целехонький день, и тогда в ее душе начинало подниматься дикое раздражение. Какого черта он держит ее здесь? Почему не предпринимает никаких попыток сделать хоть что-то? Хотя бы показать свои намерения? Лучше б уже издевался, но эта неизвестность и вечное напряжение с каждым днем все больше и больше сводили Джинни с ума. Ей казалось, что так продолжаться больше не может, ведь терпение и так уже на исходе. Но на следующий день он вставал, пока она усиленно делала вид, что все еще видит десятый сон, и уходил, а пытка начиналась снова.

На третий вечер Малфой не выдержал:

— Да прекрати уже испепелять меня взглядом, Уизли, я не превращусь в камень, как бы ты ни старалась.

Джинни даже дернулась на кровати от неожиданности, а потом уже без опаски подняла на него глаза:

— Чего тебе от меня надо, Малфой?

— Конкретно в этот момент или вообще? — все еще не глядя на нее, поинтересовался Драко.

— И то, и другое, — сквозь зубы прошипела Джинни.

— Конкретно сейчас — чтобы ты прекратила сверлить меня глазами, я, конечно, неотразим и все такое, но я ведь не на выставке. И я чертовски устал сегодня, — он, наконец, левитировал из шкафа одежду и, даже не взглянув на Джинни, отправился в душ.

И как можно разговаривать с этим человеком?

Джинни от злости даже вскочила с кровати, принявшись расхаживать туда-сюда по комнате.

Выйдя из душа и увидев ее, нарезающую круги вокруг кровати, Малфой только в фирменном жесте вскинул бровь и, хмыкнув, направился к столу за книгой.

— А вообще?

— Что? — он обернулся на полпути, но, встретив ее напряженный взгляд, вспомнил о прерванном разговоре и пожал плечами: — Если ты думаешь, что у меня есть подробный поминутно расписанный план твоих мучений, Уизли, то придется тебя разочаровать.

— Какого лешего ты держишь меня здесь? — Джинни даже уперла руки в бока, отчего сейчас жутко походила на свою мать.

— Ты — моя собственность, где тебе еще быть? — будничным тоном отозвался Малфой, устраиваясь на кровати с книгой в руках.

Джинни задохнулась от возмущения и наглости, с которой он говорил о ней, о ней, живой девушке, как о какой-нибудь вещи, будто она новая модель метлы или блестящий кубок, выставленный на полочку и призванный иногда радовать глаз.

Она снова начала мерить шагами комнату, и спустя десять минут Малфой гаркнул со своего места:

— Прекрати мельтешить перед глазами, Уизли.

— Не нравится, не смотри, хорек, — рыкнула в ответ Джинни.

— Как ты меня только что назвала?

— Как слышал.

— Я запрещаю тебе говорить обо мне, используя это слово.

— Отлично, пушистик, — голос Джинни сочился ядом.

— Уизли, ты нарываешься.

— Ой, очень страшно, — Джинни скорчила рожицу и зашагала еще быстрее.

— Уизли, последний раз предупреждаю, прекрати, — тон Малфоя был спокойным и приказным, а голос тихим, что придавало его фразе крайне опасный оттенок.

Но Джинни было плевать, она так устала от этой напряженной неизвестности, что теперь только еще больше подливала масла в огонь:

— А то что? Ударишь меня? Унизишь? Запытаешь до смерти? — она сама не заметила, как повысила голос, уставившись на Малфоя полным ненависти и отвращения взглядом.

Драко нарочно медленно отложил книгу и поднялся с кровати, размеренными шагами приближаясь к застывшей посреди комнаты Джинни. Он остановился прямо перед ней, глядя в ее карие, полные откровенной злобы, глаза:

— Нет, Уизли, это слишком примитивно для такого человека, как я, — растягивая слова, произнес он, насмешливо рассматривая ее лицо. — Хочешь знать, зачем ты здесь? Для того, чтобы мне не было скучно, чтобы было, чем развлечься после трудного дня. Ведь ты — никто, Уизли, ты хуже домового эльфа, потому что у эльфов хотя бы есть занятие, предназначение, а ты — просто игрушка, твое дело — молчать, быть послушной и исполнять мои пожелания, когда попросят.

Окончание своей речи Драко проговорил уже спокойно, с каким-то сочувствием или даже сожалением, но его слова оглушающим смертельным приговором прозвучали для Джинни. Возможно, потому что были правдой, а еще больше потому, что она и так уже понимала это. Джинни вдруг почувствовала, что ее жизнь теперь совершенно ничего не значит. Она сама теперь ничего не значит, ведь она больше не принадлежит себе, она — собственность этого мерзкого слизеринского ублюдка и, по сути, уже только ему решать, жить ей вообще или умереть.

Пораженная этим осознанием, Джинни даже не сразу заметила, что Малфой давно вернулся в кровать, а потом и вовсе улегся на подушки и потушил свет. Кто знает, возможно, она простояла бы так до утра, но его тихий голос, уже лишенный всякого презрения или насмешки, прозвучал в комнате почти дружелюбно:

— Уизли, иди спать, утро вечера мудренее.

Она только согласно кивнула, эту поговорку часто озвучивал папа. Джинни поплелась к кровати, бесшумно опустилась на нее и провалилась в беспокойный сон.

Следующий день она провела в своих тяжелых мыслях, будто в прострации, она едва заметила, как взошло, поднялось, а потом и село солнце. Как на землю опустились сумерки, наступил вечер, и взошла луна, заглядывая в окно ее клетки. Джинни все это пропустила, ее мысли, словно патока, медленно тянулись в голове, а легкое головокружение сигнализировало о том, что она окончательно себя извела.

Малфой появился уже заполночь. Он скинул мантию, костюм и ботинки и, даже не сказав ни слова, сразу завалился спать. Джинни едва ли заметила это. Она понятия не имела, когда ее хмурые мысли превратились в не менее хмурый сон, но разбудил ее звук льющейся воды.

Джинни сонно захлопала ресницами, пытаясь определить ночь сейчас или день. Судя по занимающемуся рассвету за окном, было раннее утро. Малфой вышел из душа в одном только полотенце, обмотанном вокруг бедер, и прошагал к шкафу, размышляя, видимо, что надеть.

Джинни проследила за его движениями, краешком сознания подумав о том, что ее мучитель слишком уж хорошо сложен для такого подонка. Она отстраненно рассматривала его подтянутую фигуру, мускулистую спину и жилистые руки. Еще мокрые после душа светлые волосы небрежно падали ему на глаза, и он привычным жестом отбросил их, слегка наморщив свой ровный нос. Черты его лица, выглядевшие раньше непривычно заостренными и оттого нескладными, теперь придавали ему мужественности.

Драко обернулся, почувствовав на себе ее взгляд, и Джинни поспешно закрыла глаза.

— Уизли, не притворяйся, я же вижу, что ты не спишь, — заметил он спокойно и даже не зло.

Но Джинни продолжала ломать комедию, просто не желая беспрекословно подчиняться ему. Малфой подошел к ее стороне кровати, высматривая на ее лице признаки притворства. Джинни же сохраняла невозмутимое выражение, даже дышать стараясь медленно и ровно.

— Уизли-и, — нараспев произнес Драко, приседая на краешек постели. — Не такая уж ты хорошая актриса, Уизли.

Но она не сдавалась, продолжая делать вид, что спит. И тогда Малфой приблизил к ней руки и неожиданно легко ткнул ее под ребра, щекоча. Джинни дернулась и попыталась увернуться, но Драко продолжал щекотать ее, намереваясь пересчитать все ребра. Джинни задергалась, пытаясь вырваться, и непроизвольно засмеялась, но он не выпускал ее из рук, продолжая щекотать, залезая на кровать, преследуя ее и тоже посмеиваясь. Джинни уже вовсю хохотала, извиваясь под его руками и стараясь перехватить его ладони. Но Малфой не позволял ей, не давая возможности увернуться от его пальцев, пока она сама не кинулась в атаку. Он, не ожидавший от нее такой прыти, со смехом упал на подушки, перехватывая ее руки, и Джинни бросилась за ним, но потеряв равновесие и, не закончив свой маневр, свалилась прямо на него.

Все еще улыбаясь, Джинни застыла, рассматривая его лицо так близко. Она заглянула в серые глаза, пробежалась взглядом по высоким скулам и остановилась на губах с легкой улыбкой. Это было так странно: оказаться так близко к своему врагу, на расстоянии нескольких дюймов, оглушающе близко. Джинни запоздало осознала, что на нем практически нет одежды, и что она чувствует, как вздымается при дыхании его грудная клетка.

— Я бы, Уизли, с тобой еще полежал, но, к сожалению, мне надо идти, — прозвучал неожиданно прямо над ухом его насмешливый голос.

И прежде чем Джинни первой сумела среагировать или оттолкнуть его, Драко легко спихнул ее с себя, и, невозмутимо поднявшись с кровати, снова вернулся к шкафу.

Щеки Джинни запылали, и она запоздало сообразила, что не сделала совершенно ничего. Она, которая обещала себе биться и сопротивляться до последнего, если этот мерзавец посмеет хотя бы прикоснуться к ней, абсолютно ничего не предприняла. Ошарашенная этой мыслью, Джинни подняла взгляд ровно в тот момент, когда Малфой скинул полотенце и начал переодеваться. Она тут же возмущенно выдохнула, и, прикрыв для надежности глаза рукой, рванула в ванную.

Закрыв дверь, Джинни посмотрела в зеркало, встречая там свое отражение с всколоченными волосами и пылающими щеками.

"Молодец, Джиневра Молли Уизли, ты поступила как достойная дочь своих родителей”, — саркастично отозвался внутренний голос, и Джинни, стараясь заглушить его, открутила кран и умывалась ледяной водой до тех пор, пока не услышала, как закрылась за Малфоем дверь его комнаты.

Драко вернулся из Министерства в обед, своим появлением снова застав Джинни врасплох. Она еще не успела отойти от утреннего инцидента, как тут — на тебе, он снова здесь, расхаживает по комнате с независимым видом.

— Уизли, ты в метлах разбираешься? — спросил он, роясь в ящиках стола.

Джинни пожала плечами, она всю жизнь летала на стареньком Чистомете, так что сравнивать было особо не с чем.

— Нет? Поттер не прокатил тебя на знаменитой Молнии? Вот жмот! — насмешливо добавил Малфой, найдя, наконец, то, что искал — кожаные перчатки без пальцев.