Связанные

— Не я, — после длительного молчания ответил Долохов. Гермиона терпеливо ждала, не задавая больше вопросов. Она поняла, что они ступили на какую-то личную тему, и ей очень не хотелось бы, чтобы Долохов вдруг закрылся. Гермионе до жути интересно было узнать о нем что-то личное, того, что не отыскать в деле на Пожирателя смерти, что хранится в архивах Аврората. — Мой брат. Дал необдуманную клятву не тому человеку.

— И он пошел к Сварогу, чтобы от нее избавиться? — прошептала Гермиона.

— Пошел, — медленно произнес Долохов, затушил сигарету и тут же достал новую, снова прикуривая ее. Они помолчали еще некоторое время, потом Антонин добавил. — Там через время и сгинул.

— Мне очень жаль, — прошептала Гермиона и, протянув руку, обхватила прохладные пальцы Долохова, сжав в приободряющем жесте.

Он посмотрел на их руки, чуть прищурившись, и кивнул.

— Я долго охотился за ним, но у этого сукиного сына отлично получается исчезать со всех радаров. А те, кто мог бы мне помочь, были у него на крючке.

— Ты так с ним и не встретился?

— В тот момент, когда я пытался и был одержим местью, я встретил Тома Риддла, и с ним мне удалось забыть об этом.

Гермиона словно в очередной раз вспомнила, кто перед ней, и быстро убрала руку. Антонин заметил это и усмехнулся. А она проигнорировав его насмешливый взгляд нахмурилась, прикидывая в уме, сколько же лет Антонину. Этих данных не было в деле.

— Погоди, Риддла ты встретил… в каком году?

— В сорок девятом, — Антонин наслаждался выражением лица Гермионы и выдавал информацию по крупицам.

— И сколько тебе было? — она пыталась скрыть шок, но, похоже, у нее это не слишком хорошо получалось.

— Тридцать.

Гермиона открыла рот и закрыла, вглядываясь в него и пытаясь понять, что за морок он на себя навел, но, конечно же, это было невозможно, у него не было возможности это сделать.

— Ты родился в девятнадцатом году? — с сомнением спросила она, и Долохов кивнул. — Но… Как? — она неопределенно повела рукой в его сторону. — Ты же выглядишь…

Антонин прищурился, ловя ее растерянный взгляд, и когда она замолкла, поддразнил:

— Ну же, скажи, Грейнджер, как я выгляжу?

Гермиона густо покраснела и отвернулась, возвращаясь к перебиранию трав. Он выглядел слишком волнующе для того, кому было… столько. И Гермиона не могла не вспомнить, что, и как мужчина, он был вполне дееспособен. Это совсем не помогало ее горящим щекам. Она показательно небрежно пожала плечами и ответила:

— Ну не на восемьдесят… — она чувствовала испытывающий взгляд Антонина на себе и пыталась сделать вид, что не шокирована. Но, не выдержав, она все же повернулась к нему и выпалила: — Просто как? Это какая-то магия?

Антонин тихо рассмеялся над ней, но все же соизволил ответить.

— Том был одержим сохранением своего тела, красоты. Он хотел жить вечно, но при этом он не стремился превратиться в того, кем стал после воскрешения. Эта часть пошла не по плану. На момент своего падения, ему было пятьдесят четыре, но он выглядел как юноша. Его верные… — Долохов запнулся и скривился, — на тот момент, друзья, все эти эксперименты проводили вместе с ним. Он мог дожить до двухсот и выглядеть как взрослый мужчина, ничто бы не выдало его возраста…

— Если бы не погиб в семьдесят один, — ехидно заметила Гермиона, не удержавшись, и Антонин спокойно кивнул, не споря. Гермиона помолчала и добавила: — Меня всегда удивляло, что Дамблдор даже на ранних фотографиях выглядел как старик.

— Это был его образ. Едва ему перевалило за пятьдесят, он стал разыгрывать из себя мудрого старца. Бесил этим знатно…

— Тебя?

— Тома.

Гермиона хотела было еще немного поязвить, но решила, что терпение Долохова не безгранично, а им только удалось нормально поговорить за эти дни. Ее мысли снова тяжелым грузом навалились на нее. Им предстояло войти в этот лес и принять правила игры, которую затеял Сварог, и это Гермиону не на шутку пугало. Здесь все казалось инородным, чужим. Даже магия.

— Если бы ты сразу мне все это рассказал вот так, как сейчас, — тихо сказала она, подняв на Долохова взгляд, — я бы послушалась.

Антонин хмыкнул:

— То есть то, что я рассказывал о нем, что он опасный темный маг, что он использует людей в своих целях и вечно всех дурит, тебя не убедило? И про магические ритуалы, и то, что его магия недоступна для твоего понимания…

— Нет.

Чуть склонив голову, Долохов рассматривал Гермиону и потом криво усмехнулся.

— Ты странная, Грейнджер, ты знаешь это?

— Наслышана, — улыбнулась она, поймав его взгляд. Немного посмотрела на него, чувствуя, что сейчас их отношения, кажется, перешли на какой-то новый уровень. Это нельзя было назвать дружбой, но их определенно теперь сближала не только магическая связь. И это было достижением, ведь за пять дней они смогли продвинуться в общении дальше, чем почти за год. Гермиона перевела взгляд на мрачный, темнеющий лес и вздохнула: — Этого не избежать, да?

— Думаю, нет, — ответил Долохов, правильно поняв ее вопрос и, зажав в зубах сигарету, протянул руку и заправил выбившийся локон ей за ухо. — Не бойся, маленькая, я вытащу тебя из этой передряги.

Гермиона положила голову на колени, все еще гипнотизируя ломаные силуэты деревьев, и улыбнулась уголками губ. Железный обруч, сковывавший сердце беспокойством, немного ослаб.

Она поверила Антонину.