Связанные

Гермиона проходила к своему месту и почему-то не могла оторвать от него взгляда, чувствуя внутри странную дрожь и какое-то давление, распирающее грудную клетку. Дыхание сбилось, и стоило Долохову поднять голову и сразу же посмотреть на нее, Гермиона споткнулась и едва не полетела вниз по ступенькам, но Гарри вовремя поймал ее под руку.

И тут произошло невероятное. Она почувствовала ее. Магию, которая затопляла каждую клеточку ее тела, даря жизненную силу и энергию. От эмоций на глаза набежали слезы, и она снова подняла взгляд на Долохова, который мелко подрагивал и неверяще смотрел на нее. Он даже чуть приподнялся в кресле. Мышцы на шее натянулись, и даже со своего места она видела пульсирующую жилку у него на лбу.

Гермиону и саму трясло. Она не понимала, что происходит, только смотрела широко раскрытыми глазами на Пожирателя смерти и видела сияние вокруг него. Ее магия радужной нитью тянулась к нему и оплетала все тело, а его — темно-фиолетовая — оплетала ее нить и смешивалась с магией самой Гермионы.

Она не могла отвести взгляд от волшебства, охватившего их, и только удивленные выкрики заставили ее оторвать взгляд от Долохова и посмотреть вокруг. Гермиона поняла, что в этот момент еще несколько человек видели, что происходит, и на их лицах был написано удивление, смешанное с ужасом.

Суд Долохова, конечно, отложили, а их потащили в Отдел Тайн, изучать словно подопытных кроликов. Магия вернулась к ним обоим, но словно смешалась, разного цвета всполохи соединялись и переливались, перетекая между волшебниками. Некоторые были способны видеть эту связь без заклинаний. И она поражала. С таким даже невыразимцы еще не сталкивались никогда.

Но каким бы ни было решение проблемы, они хотя бы поняли главное — у всех, потерявших магию, был человек, благодаря которому она вернется. И каким же кошмаром для многих стало осознание, что любой светлый маг мог найти своего человека только среди темных волшебников. Две разных энергии, две противоположности по какой-то причине должны были соединиться.

Двадцать три человека, которые сражались на стороне добра, против Волдеморта, оказались связаны с его Последователями, которые пытались их убить.

Когда невыразимцы отпустили Гермиону домой после продолжительных исследований, она, воодушевленная, отправилась к Уизли, потому что знала, Гарри обязательно будет дожидаться ее, требуя объяснений. Но не успела выйти из их камина, как почувствовала весьма болезненно ощущение обрыва связи. И магия, словно ее никогда и не было в теле девушки, тут же покинула Гермиону, снова оставив ее магглом.

Когда стало ясно, что ее магия возвращается только рядом с Долоховым, Гермиона и Гарри разработали новую программу от Аврората, в которой участвовали Пожиратели, оказавшиеся под влиянием связи. Так как другие волшебники, которые потеряли свою магию, тоже хотели ее вернуть, каждый из них искал свою пару. После чего темные маги были закованы в кандалы, не позволяющие им колдовать, но на связь это не влияло, и светлый маг пользовался магией без ограничений. Гермиона, конечно, в своей манере выступала за несправедливость и этическую сторону вопроса, но ее даже слушать не стали, пояснив, что если Министерство соглашается на то, чтобы выпустить Пожирателей смерти на свободу, оно будет контролировать их всеми возможными способами.

Собственно, так и было, на них были навешаны с десяток заклинаний, сковывающих и следящих. Два раза в неделю они встречались с аврорами, закрепленными за ними, и официально бывшие заключенные были лишены палочек.

Таким образом, Долохов стал неотъемлемой частью жизни Гермионы. В свой дом она его не поселила — такая перспектива казалась ей ужасающей, — но предложила ему купить соседний, потому что из документов Аврората на заключенного, знала, что у него баснословная сумма на счете в Гринготс.

Каково же было ее удивление, когда он отказался от дома, нагло ухмыляясь, и предложил поселиться в его английском загородном поместье, уточнив, что оно настолько большое, что они почти не будут видеться, но на связи это не скажется. Гермиона очень красочно и во всех подробностях представила, что могло происходить в этом доме, пока у власти был Волдеморт, и наотрез отказалась.

Тогда они с Гарри купили старенький трейлер, пригнали его к дому Гермионы и предложили Долохову выбор. Либо трейлер, либо Азкабан. Его лицо она запомнит надолго. Он был взбешен, но прекрасно понимал, что Гермиона блефовала и ей самой эта связь нужнее, но почему-то пошел на уступку.

Таким образом, Долохов стал неотъемлемой частью жизни Гермионы. Их связь со временем только крепла, и вскоре она могла уже без ее потери уходить на целый день на работу, чувствуя в себе магию и колдуя без ограничений.

Как бы она ни относилась к Долохову раньше, она не могла отделаться от чувства вины, из-за того, что его магия скована, и, по сути, он ничего не значит для Министерства, являясь чем-то вроде большого артефакта, который нужно держать поблизости от волшебника, в то время как она, можно сказать, пользуется им. Поэтому Гермиона всячески пыталась улучшить его жизнь, купив в трейлер все маггловские приспособления для кухни, мягкое постельное белье, подушки. Приносила любые книги и журналы, которые он просил, и всегда теперь готовила на двоих, а потом относила ему еду в контейнерах.

Легкий стук в дверь заставил ее выплыть из своих мыслей про Долохова, и она, встрепенувшись, вытащила кончик пера изо рта и ответила:

— Войдите.

Дверь тихонько открылась, и на пороге показался объект ее мыслей.

Антонин редко заходил в ее дом, за почти год их проживания под боком друг у друга, такое случалось всего несколько раз. Он окинул ее мрачным взглядом и прошел к кухонному столу, где расположилась Гермиона и лежали разбросанные бумаги.

— Не смотри на меня так, — деловито макнув перо в чернильницу, сказала Гермиона.

Она не смотрела на него, но боковым зрением чувствовала, как он прожигает ее взглядом.

— Заполняешь разрешение на портал? — ехидно протянул он и хмыкнул.

Гермиона стрельнула в него раздраженным взглядом и продолжила писать.

— Я еду к нему. С тобой или без тебя.

— Не боишься, что связь прервется?

— Я знаю, что она прервется, — вздохнула Гермиона, — но я не настолько беспомощна, Антонин. Я выросла среди магглов и смогу добраться до места даже без магии.

— Ты будешь в России, девочка… я бы не был так в этом уверен, — уголки его губ дернулись, а глаза заискрились весельем.

Гермиона свела брови и хмуро посмотрела на Долохова. Она впервые видела, как он улыбается почти обычно, без ехидства или злобного выражения на лице. Решив не спорить с ним и ничего не доказывать, она упрямо поджала губы и принялась дальше заполнять документ.

Долохов присел на стул рядом с ней и, протянув руку, вытащил пергамент, на котором она писала, отчего Гермиона посадила на нем крупную кляксу.

— Антонин! — злобно воскликнула она, хлопая руками по документам, которые были разбросаны по столу, в поисках палочки, чтобы, наконец, приструнить мерзавца.

Но он смял пергамент, сведя ее усилия на нет, и отбросил его куда-то позади себя.

— Нам это не понадобится, — сказал Долохов, в тот момент, когда Гермиона уже набрала в грудь побольше воздуха, чтобы разразиться возмущением.

Она прищурилась и испытывающе посмотрела на него.

— Нам?

— Ты сгинешь там одна, — спокойно констатировал Долохов и, снова не дав ей возмутиться, добавил: — Не то чтобы мне было до этого дело. Но пока что я не знаю, перейдет ли вся магия ко мне в этом случае или же пропадет, не доставшись никому.

Его глаза опасно сверкнули, и впервые за много месяцев у Гермионы снова пробежали мурашки от страха, как в самые первые недели их совместного времяпровождения. Порой она забывала, кто он, но сейчас снова вдруг ясно осознала, что если бы он был уверен, что магия перейдет к нему, он бы убил ее.

Мысленно поругав себя за то, что опять куда-то сунула палочку, Гермиона неосознанно чуть отодвинулась от него и спросила:

— Так значит, ты поедешь со мной? — ее голос звучал чуть хрипло, и она поспешила прочистить горло.

Антонин кивнул.

— Но портал нам не подойдет, — хмыкнул он, — в России я тоже в розыске.

Гермиона закатила глаза.

— Ну кто бы сомневался, — она покачала головой. — Боюсь представить за что именно… — она вздохнула и осмотрела документы, разбросанные по столу, а потом подняла решительный взгляд на мужчину. — Ладно, я что-нибудь придумаю. Можешь начинать собирать вещи.