Сердце черного замка

Глава 14

— Ну и мороз, — Марта вбежала в дом, сноровисто захлопнув кволую дверцу их с матерью небольшого домика. — Метет-то как! — оббив о деревянный порожек свои предназначенные для такой погоды ботиночки, прошла к печке, сгрузив несколько бревнышек на пол. — До утра хватит нам, а там…

Дальше неизвестно. С тех пор, как Марта вернулась миновала уже неделя. Непогода разыгралась знатная. Завьюжило, почти сразу, как девушка вышла из лесу. Небо потемнело и сначала даже показалось, что не зимний буран, а конец света нагрянул. Марта насилу добежала до домика лекаря, на свое счастье не встретив никого на пути. Лекарство в самом деле помогло и Эстер поправилась сразу же, как выпила эликсир. К утру уже была здорова, полна сил и так бы и не узнала, что за чудо-средство спасло ее, если бы не слухи.

Как известно, ничего нет быстрее и острее, чем людская молва. Марта, конечно, не помнила предсказаний мага, но все сбылось в точности. Никто из деревенских и слышать не хотел, что девушка, вернувшаяся из леса, ничего не помнит. Говорили, что расплатилась за спасение натурой, мол, раздвинула ноги и вот — исцелил мать-то. Признаться-то, ясное дело, стыдоба. Вот и напридумывала про беспамятство.

Марта кусала губы, молча проглатывая незаслуженные обвинения. Может даже и заслуженные. Она бы дала отпор, будь уверена, что все не так, как судачили селяне, но в самом деле ничего не помнила. Ни как пошла в лес, ни откуда взялся цветок, ни даже как вышла назад. Вообще ничего. Потому и не могла за себя постоять, не зная правды, только глотала горький ком обиды и опускала все ниже голову. Жизнь ее и раньше не была простой, а теперь вообще стала несносной.

Старушка Листа, у которой Марта раньше работала, помогая выделывать кожу и шить из нее кошельки для отправки в город, отказала от дома.

— Ты уж прости, но дома-то у меня две дочки навыданье. А ну как после разговору с тобой и замуж их не выдать будет… - не договорив, Листа отвела глаза, но окончание фразы было хорошо известно. Подстилка проклятого мага разве может с приличными людьми в одном доме быть?

Однажды поутру Марта обнаружила, что окна дома измазаны коровьим навозом. Примерзло за ночь — мама не горюй, пришлось отмывать, стоя на холоде. Не оставлять же вот так. Мать качала головой и старалась не выходить лишний раз на улицу. Дважды она вступилась за дочь, но проиграла схватку численностью. Не зря же говорят, что один в поле не воин. Говорили даже, что это за Мартой проклятый чернокнижник наслал непогоду. Особо ретивые предлагали заставить девчонку вернуться в лес, чтобы отвадить от села беду.

Присев за стол, Марта раскрутила шаль, придвинув к себе двумя руками нагретую травяным отваром глиняную пиалу, улыбнулась матери, старательно пряча грусть под зрачком.

— Может, нам уехать? Ты же не думаешь, что отец в самом деле вернется. Слишком много времени прошло… — говорить матери, что потеряла надежду было трудно, но Марта отчего-то раньше все еще верившая в чудесное возвращение главы семьи, теперь вдруг ощущала внутри совсем обратное. Отец погиб. Она будто точно это знала, хоть и не могла объяснить, откуда такие мысли.

— Нельзя нам, дочка, — покачав головой, улыбнулась Эстер с грустью. — Отец твой слово с меня взял, что не увезу тебя. Говорил, что тут нужно нам жить. Поклялась я перед его уходом, а теперь вот, выходит, предсмертная то была его воля. — В глазах, зеленых, потускневших враз от тоски по мужу, отразилось раскаяние. — Прости, что из-за меня так нам приходится. Не нужно было тебе… Жила бы, как человек.

Марта отчаянно затрясла головой, протянула озябшую, еще не согревшуюся руку, тронув длинные материнские пальцы.

— Глупости. Я бы и снова так сделала. И тыщу раз бы! Нет у меня никого дороже тебя, ну что ты. Люди злые и все, а может… — Марта подняла на мать глаза, не поворачивался язык озвучить свои страхи. — Я ж не помню ничего…

— И думать забудь. Ты ни в чем, не перед кем не виновата, — строго нахмурившись, женщина сжала ладонь дочери. — Уж я своего ребенка знаю. Нам бы и правда уехать, но…

Собираясь с духом, Эстер поднялась, прошла к окну, отодвинув занавеску, чуть подожженную с уголка утюгом, молча вглядывалась в метель за окном, ежась, будто та задувала в домик.

— Отец ведь не просто так сюда нас привез, знаешь? Он бывал здесь давно еще, до твоего появления. Приезжал в этот лес на практику с наставником после учебы, рассказывал, что лес и правда был другим. Как услышал про черное проклятье, с тех пор хотел вернуться и все исправить.

— Что исправить? — Марта повернулась от стола, разглядывая родную, знакомую с детства фигуру.

— Лес исправить. Вылечить от черноты этой. Говорил, что знает, как. Потому и ушел тогда. Она ведь так мне и сказал на прощание: не знаю, вернусь ли, но Марту ни за что не увози. Поклянись мне, Эстер что не увезешь, как бы тяжело не пришлось, — повернувшись, она качнула головой, растерев плечи ладонями. — Вот я и поклялась.

— Он не сказал, как вылечить лес? — отчего-то этот разговор задел что-то в душе. Марта встрепенулась, чувствуя искренний интерес.

— Сказал, что нужно вернуть лесу украденное. Душу вернуть, — таким тоном это было сказано, что по телу Марты прошла дрожь.

— А кто украл? Душу? — пусть представить, что у леса есть душа было сложно, Марта росла при маге природы и земли. Отец все растения считал живыми и вполне мог верить, что у них есть душа.

— Он и украл, — спрятав взгляд, тихо прошептала Эстар, комкая в руках свой старенький передник.