Сердце черного замка

глава 23

— Она ушла! — дверь ударилась о стену с такой силой, что на столе звякнула посуда. — Обратно в лес! К магу! — Магнус, порядком навеселе и злой, как тысяча голодных волков, влетел в богатую избу сельского старосты. Хозяин дома с женой, сидели за столом и пили чай. От печи вкусно пахло сдобой.

— Туда ей и дорога, — отхлебнув травяной напиток, усмехнулся тучный мужчина. — Подстилка убийцы и психа. Кому она нужна.

— МНЕ! ОНА БЫЛА НУЖНА МНЕ! — заорал молодой парень, очень похожий внешне на отца. — Это ты виноват! Не позволял мне свататься. Я, дурак, послушный сын… Взял бы, привел ее в дом и дело с концом! — мужчина поморщился от крика, зло отставил чашку.

— В этом доме хозяин все еще я. И ноги этой девки здесь не будет. Ты на ней не женишься, Магнус. Никогда. Ясно? — голос звучал тихо, но столько в нем было стали, что женщина, все еще сидевшая за столом и с печалью глядевшая на сына, заледенела.

— Я люблю ее отец! Но ты не способен это понять, ты же ничего, кроме власти не любишь! А знаешь, я уйду в лес и найду ее там. И убью мага если понадобится! — Магнус все еще помнил, что ничто не мог противопоставить силе соперника, вышедшего из леса, но ярость слепила. — А потом мы вместе будем жить в замке.

— Ты не будешь с ней жить, сын! — тяжело облокотившись на стол огромными кулаками, мужчина цедил слова сквозь сжатые зубы.

— Потому что ты так сказал?!

— Потому что она твоя сестра!

Женщина вскрикнула, закрыв рот ладонью.

— Ты сказал… — тихо прошептала она, бледнея, — сказал… наша девочка умерла родами…

— Она была вся в разводах! Черная метка леса! — зло обернувшись на жену заорал староста. — Я не мог позволить, чтобы в доме старосты родилось проклятое дитя! Что мне оставалось делать?!

Женщина отчаянно замотала головой, все еще не веря в злые слова мужа.

— Ты сказал… сказал… — губы ее дрожали.

— Да! Сказал! Твоя дочь умерла! Ее еще в чреве забрал лес. И не о чем тут горевать.

— Она… та девочка, что заезжие нашли в лесу… ТЫ БРОСИЛ НАШУ ДОЧЬ В ЛЕСУ! — чашка в руках женщины звякнула и полетела в лысую голову хозяина дома. Горячий напиток забрызгал платье и стол.

— Я вернул ее туда, где ей место!

— Ты сказал она родилась мертвой! — поднявшись, женщина замахнулась, но муж ухватил ее тонкое запястье, сжав так, что кожа побелела.

— Велел повитухе соврать. Хорошо ей заплатил, чтобы снесла этот кулек и бросила под кустом.

— Ты чудовище! Не лес, не магия. Ты! Единственное чудовище здесь ты, Саттах! — по щекам текли слезы, губы дрожали, голос сел. Женщина всматривалась в глаза мужа, ища хоть каплю раскаяния, но не находила.

— Убери руки от моей матери, — мужчина обернулся. Его собственный сын стоял с крепко зажатым в кулаке кухонным ножом, которым в готовке разделывали дичь. Глаза, так похожие на отцовские пылали гневом. — Убери от нее руки. Или, клянусь, я зарежу тебя, как хряка.

Саттах перевел взгляд на жену, рассчитывая, что та урезонит сына. Но женщина беззвучно плакала, глядя на мужа отрешенными, пустыми, почти безумными глазами.

— На ребенке у того мага не было никаких отметин, — гулко прошептала она.

— Откуда мне знать, как ее очистил этот проклятущий лес!? Родилась она меченной, — выпустив руку жены, Саттах бросил презрительный взгляд на сына и, обойдя того по дуге, вышел из дома, хлопнув дверью. Женщина упала на колени на пол и зарыдала в голос.