Сердце черного замка

глава 18

“Милая моя девочка, если ты смогла-таки прочесть это послание, то меня уже нет рядом, а ОН все-таки нашел тебя…”

+Марта сидела на чердаке, кинув на холодный пол какую-то старую отцовскую куртку. После разговора с матерью, она поднялась наверх, желая пересмотреть еще раз все отцовские вещи, в надежде найти что-то, что могло бы подсказать, верна ли страшная догадка. Среди учебников, старых фолиантов и записок по особенностям растений, нашлись тетради, раньше казавшиеся пустыми. Теперь же, Марта рассмотрела на светлой бумаге блеклые, угловатые буквы отцовского прочерка.

Она все никак не могла поверить, что этот мужчина с добрыми глазами не был ей отцом. Был ли он вообще тем, кем казался? В самом ли деле подобрал ее где-то у кромки леса? Какие только мысли не лезли в голову. Приходилось все время себя осаживать. Отец любил ее. Нельзя столько лет и так правдоподобно претворяться.

“Думаю, Эстер уже рассказала тебе правду. Не обижайся на нас, девочка. Мы оба всегда хотели тебе добра и только. Я помню тот день, как сегодня. Маленький крошечный комочек на мокрой пеленке. Небо взорвалось диким ревом стихии, гром раскатился по лесу, ты визжала, тараща на меня свои невероятные, уже тогда зеленые, как свежая зелень глаза. И я не смог тебя там оставить, а потом уже не смог и расстаться. Было в тебе что-то такое, к чему всегда тянулась душа: столько тепла и света, сколько я никогда ни в одном живом существе не встречал. Для всех у тебя есть ласковое слово и ободряющий взгляд. И я горд, что смог заменить тебе отца, направить в этом сложном мире и, надеюсь, ты никогда не повторишь моих ошибок — за них всегда приходится дорого платить и я непременно свое тоже выплачу”.

Ей казалось, что отец сидит где-то рядом и Марта даже слышала все это, сказанное его глубоким голосом с бархатистыми нотками усталости. Глаза заволокло слезами, Марта прижала блокнот к груди, бережно, стараясь не смять страниц. Читать дальше она не могла, просто не видела ничего в густой пелене слез.

— Папочка, я так скучаю по тебе, — прошептала она в пустоту. Даже узнав правду, она не могла вот так раз и перестать считать вырастившего ее мужчину отцом. Слишком любила его, слишком много хорошего видела от него в жизни. — Папа? — Никто не отозвался. Это не призрак отца, всего лишь воображение. Всхлипнув, Марта утерла рукавом слезы, чтобы влага случайно не испортила послания, и продолжила читать.

“Я тогда был чуть старше тебя. Как раз сдал выпускные экзамены и пришло время поехать на практику с наставником. Мне достался один из лучших преподавателей. Магистр Рошет — самый сильный из живших на тот момент магов земли. Он собирался исследовать феномен созданного первородной магией леса и, сам не знаю, каким чудом выбрал меня в ассистенты для поездки. Мы взяли комнату у местной селянки-вдовы. Целыми днями пропадали в лесу, только к ночи возвращаясь на постой. Далеко не заходили, примерялись. Рошет много говорил с сельчанами, узнавал про хранителей, спрашивал, как с ними встретиться, чтобы узнать об источнике из первых уст. Однажды мы зашли довольно глубоко в лес, наставник дал мне задание взять несколько образцов корневой системы нового вида мшистых клеверов, а сам пошел в сторону озера разбить стоянку. Я провозился почти час, не буду утомлять тебя подробностями. Когда я дошел к озеру, ни наставника, ни стоянки не было. Пришлось идти дальше на поиски. Как любой ученый, увлекающийся часто до беспамятства, он вполне мог уйти вперед, наткнувшись на что-то интересное.

Потом я услышал женский крик. Страшный, дикий, аж бросило в дрожь, я побежал, что было силы на звук, а когда добежал, увидел, что маленький мальчик, лет десяти, стоит у тела умирающей женщины. Глаза его заволокло тьмой. Черные, без зрачка и разужки, из рук тянулась такая же черная, густая мгла. Похожая паутина расползалась по платью несчастной и стало ясно, что это магия каким-то образом подчинила себе ребенка, и теперь его руками убивала людей. Наставник мой оказался связан по рукам и ногам, толстые колючие ветки кустов впивались в его кожу. Он уже даже не кричал. Чернота вспорола ему брюхо и вместе с кровью выходила через раскрытый рот. Я бросился спасать, но мальчишка обернулся и я ощутил, как магия легла на шею плотным кольцом, стягивая сильнее. В этот момент к нам подбежал мужчина, видимо, отец, что-то закричал, сыну. Тот обернулся, отпустил меня. Что стало дальше, я не знаю. Я бежал оттуда так быстро, что чудом как не упал и не переломал ноги. Поднялась буря, резко стемнело, грязь под ногами болотной жижей липла к ногам. Устав до смерти, я присел на корневище дуба и услышал детский плач. Так я нашел тебя.

Вернувшись в селение с ребенком в руках, рассказал все, что видел. Как магия завладела телом мальчика, как он убил женщину и моего наставника. От них же и узнал, что мальчик — сын хранителя, а женщина его жена. Было решено идти утром в лес говорить с хозяином бездны, но к утру лес почернел и смельчаков не нашлось”.

Марта снова отложила письмо. Выходит, маг убил мать и отцовского наставника, и отца своего тоже, будучи захваченным тьмой? Но при встрече он не показался ей безумцем. Глаза у него были нормальные, грустные, полные такой глухой, беспросветной тоски, какой она раньше никогда не видела и не испытывала. Что-то тут не сходилось. Тьма ушла? Он ее победил с возрастом? Тогда почему лес все еще черный? Отца, видимо, мучили те же вопросы.

“Много лет эта загадка не давала мне покоя. Ведь, если магия подчинила ребенка, то она бы повела его дальше из леса. Убивать и разорять селения, но лес стоял, обособленный и черный, а село спокойно продолжало жить. Если бы отец усмирил мальчишку, то лес должен стать прежним, но и этого не случилось. Что-то постоянно тянуло меня назад и я сдался, придумав отговорку про исследования. Единственное, что я хотел исследовать на самом деле — собственное прошлое”.

Марта отложила письмо. Мысли роились злыми мухами, как бывает по осени, перед спячкой. Что-то не давало покоя, пряталось в подсознании, мешая поверить в сказанное отцом. Образ жестокого убийцы не вязался с тем, кто так печально на нее смотрел, защитив от обидчика. Если бы он был таким уж чудовищем, то убил бы Магнуса. Отчего не убил?

— Матушка! — поспешно спустившись вниз, Марта нашла задумчивую мать у камина. Эстер сидела с вязанием, но нитки путались, а петля вот-вот норовила сбежать со спицы. — Я нашла письмо от отца! — протянув блокнот, Марта села у ног матери.

— Пусто, — озадаченно протянула Эстер переводя взгляд от молчаливых страниц к дочери и обратно.

— Я тоже сначала думала, что пусто, а потом, — не договорив, Марта пожала плечами, сама не зная, как объяснить случившееся. Магом был отец, не она. Откуда ей знать, как это работает. — Отец пишет, что бывал в лесу и, как нашел меня, и что маг убил родителей своих… — Покусав губу, Марта решила разделить с матерью сомнения.

— Отец хотел вернуться и разгадать эту тайну. Все-таки он, кажется, верил, что я принадлежу лесу. Может, правда нельзя было забирать оттуда ребенка? — мысль эта мурашками пробежала по телу.

— Не говори глупостей, дочка, — отложив вязание возмутилась Эстер. — Тебя послушай, так стоило оставить дите умирать в бурю прямо под кустом. Ты бы замерзла до смерти!

— Нет, конечно… — осеклась Марта, удивленная материнской раздражительностью. Обычно сдержанная, спокойная, она вдруг вспылила на пустом месте. — Что-то не дает мне покоя, матушка. Будто зовет обратно в лес с того дня, как пришла из него. А уж как увиделась с магом… — Не говорить же матери, что душа будто извелась так тянет шагнуть под сплетенные ветви.

— Знала я, что не нужно приезжать, — всхлипнув, мать отвернула лицо. На ее профиле прыгали отблески огня от камина. Марта заметила, что бревен все меньше и до утра никак не хватит. Нужно сходить на крылечко и принести еще. — Умоляла Жерме не ехать, но он стоял на своем. Упрямый, своенравный!

Марта поборола желание обнять дрожавшие плечи, боясь спугнуть откровение.

— А вдруг с тобой что-то случится, дочка? Лес уже забрал у меня мужа, я не могу ему и дочь тоже отдать! Кто остался у меня в мире, кроме тебя? — Пусть Марта не была ею рождена, но Эстер растила девочку с младенчества и искренне любила всем сердцем. Гордилась ею и, как любая мать, желала счастья. Страшно отпустить.

— Но ведь я уже однажды вернулась из леса. Живая, здоровая, — маг ведь сам признал, что отпустил. Значит, не такой уж он подлец и монстр.

Эстер ничего не ответила. Вздохнув, тяжело и обреченно, поднялась со своего стула, молча пройдя мимо дочери в свои комнаты.

“Обиделась”, - подумала девушка и ощутила укол совести. Зря она так настойчиво… Она уж было думала пойти и извиниться, но мать вернулась сама, держа в руках какой-то кулон на цепочке.

— Когда отец тебя нашел, ничего не было при тебе, кроме мокрых пеленок. Но потом, уже в городе, кулон этот появился сам собой в твоих вещах. Я выкидывала несколько раз: мы люди небогатые, но чужого нам не нужно, — Эстер вложила кулон в руку дочери. — Каждый раз он возвращался назад. То под дверью лежит, будто подкинул кто, то на окне. То прямо в колыбели твоей… Устав бороться, я просто спрятала его подальше и сделала вид, что ничего не случилось. Думаю, это принадлежит тебе. Не знаю, что он такое и откуда. Возможно, однажды ты найдешь ему применение. Может, отыщешь настоящий родителей. — От этих слов Марта поморщилась. Не было у нее других родителей. И не будет никогда. Зажав кулон в руке, девушка кинулась обнимать мать.

— А теперь давай спать, доченька. На свежую голову легче думается. Не торопись решать сгоряча. Вдруг, ошибешься, — поцеловав дочь в макушку, как делала с самого детства, Эстер вывернулась из объятий и пошла в комнату, ссутулившись и будто враз постарев лет на десять. Она знала точно: дочь не передумает. Еще немного и лес отнимет у нее самое дорогое.