Дьявольское казино. Взлёт и падение Lehman Brothers

* * *

6 апреля 1998 года обстановка на Уолл-стрит изменилась навсегда: 83-миллиардное слияние Citicorp и Travelers Group, создавшее крупнейшую в мире компанию по предоставлению финансовых услуг, стало переломным моментом. Это привело к отмене Закона Гласса-Стигалла 1933 года, который запрещал банковским холдинговым компаниям владеть страховыми и брокерскими компаниями одновременно. И это открыло двери для множества слияний и консолидаций в индустрии финансовых услуг.

Руководители Lehman теперь могли обсуждать слияния с другими домами, и они рассмотрели сотни потенциальных объектов слияния, включая розничную брокерскую компанию PaineWebber. Lehman также обратила внимание на Prudential — и снова напрасно. Prudential не хотела продаваться.

Однако реальная проблема Lehman заключалась в том, что соотношение цены и прибыли (P/E) было слишком низким — около 11, в то время как у большинства процветающих компаний с Уолл-стрит оно составляло 14. Для оценки используется коэффициент P/E — чем выше P/E, тем выше цена акций. Чтобы Lehman осуществила слияние, ей пришлось бы переплатить, чтобы компенсировать низкую P/E, что нанесло бы ущерб его акционерам.

Но все эти мечты об экспансии были отложены 17 августа 1998 года, когда тротуар внезапно обвалился под ногами Уолл-стрит, и все учреждения по ценным бумагам услышали рокот потенциальной гибели. Россия девальвировала рубль и объявила дефолт по государственным облигациям — впервые какая-либо страна сделала это в послевоенную эпоху. Охваченные паникой инвесторы продавали ценные бумаги развивающихся рынков, одновременно продавая японские и европейские облигации в пользу облигаций США, которые многие считали самой безопасной валютой и долгом в мире. Это, в свою очередь, привело к падению мировых рынков.

Сесил говорит:

— Поначалу для компании это было несущественным событием.

Фулд всегда с опаской относился к инвестициям в Россию. Он часто называл это место “крупнейшим в мире грёбаным преступным синдикатом”.

Сесил знал[37], что у Lehman были определённые связи через группу по управлению капиталом III (тройное "I") Offshore Advisors, которая управляла Фондом возможностей с высоким риском (HRO). Lehman, по его словам, поставила под угрозу активы на 300 млн. долларов. По мнению Сесила, 300 млн. долларов были головной болью для фирмы, но не угрожали жизни.

Том Руссо, главный юрисконсульт и глава отдела по связям с общественностью, попытался перейти в наступление и организовать совместный ответ на кризис III, а не позволить отдельным фирмам заключать сделки или конфисковывать активы фонда.

Однако ситуация осложнилась из-за Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC), которая решила исследовать оценки Lehman, или ценообразование.

Руссо говорит, что SEC утверждала, что цены Lehman были выше, чем у всех остальных, хотя Главное бухгалтерское управление, позже переименованное в Правительственное бухгалтерское управление (GAO), позже докажет, что цены Lehman были точными. Тем временем сарафанное радио пришло в неистовство. Цена акций Lehman упала на 60%[38].

Впервые Сесил услышал об этих слухах и последующем закрытии акций Lehman, когда Брюс Лейкфилд, тогдашний глава Lehman Europe, позвонил на второй неделе сентября, чтобы сообщить, что ходят слухи о том, что у Lehman большие проблемы с ликвидностью. Сесил сказал ему, чтобы он не волновался.

Пока Lehman переживала эту неразбериху, для всей Уолл-стрит разворачивалась ещё большая.

В середине сентября развалился хедж-фонд Long-Term Capital Management (LTCM), повергнув всю финансовую систему в панику.

LTCM была основана Джоном Мериуэзером, бывшим главой отдела торговли облигациями Salomon Brothers, и возглавлялась группой учёных, в том числе лауреатами Нобелевской премии экономистами Робертом Мертоном и Майроном Шоулзом, которые совместно с Фишером Блэком разработали модель ценообразования опционов Блэка –Шоулза. Сложное математическое уравнение доказывает[39], после ряда предположений о рынке, что “возможно создать хеджируемую позицию, состоящую из длинной позиции по акциям и короткой позиции по [коллам по одним и тем же акциям], стоимость которых не будет зависеть от цены акции”, — говорится в статье Блэка на эту тему. В состав LTCM также входили самый высокооплачиваемый трейдер Salomon Brothers Ларри Хилибранд и Дэвид Маллинс-младший, бывший профессор Гарварда и вице-председатель Федеральной резервной системы.

Кредитное плечо фонда составляло 50 к 1, и до 1998 года он приносил огромную прибыль, предположительно, потому, что его математические гении делали ставки, основываясь на исторических взаимосвязях между различными ценными бумагами с фиксированным доходом, такими как казначейские облигации США, и рискованными корпоративными облигациями или облигациями развивающихся рынков. Почти каждая фирма с Уолл-стрит была инвестором, и даже в неудачный 1997 год доходность LTCM составила 17,1% после вычета комиссионных.

Но к июлю 1998 года всё пошло наперекосяк — и стало только хуже, когда в России произошёл дефолт и инвесторы начали отказываться от, казалось бы, безопасных инвестиций. 2 сентября LTCM сообщила, что стоимость активов фонда, составлявшая когда-то 1,8 млрд. долларов, упала на 44%.

Мериуэзер обратился за помощью к со-генеральному директору Goldman Sachs Джону Корзайну. Могут ли они быть партнерами? Корзайн сказал, что подумает об этом, но только в том случае, если фонд будет готов согласиться на контроль рисков и надзор. Тем временем цены на акции всех банков Уолл-стрит упали, потому что рынок опасался, что компаниям, занимающимся ценными бумагами, придётся закрыть свои позиции LTCM по ценам срочной продажи.

Акции Lehman резко упали с середины 40-х в августе до нижней границы 20-х в сентябре.

Уоррен Баффет согласился выделить 3 млрд. долларов на поддержку LTCM, а Морис “Хэнк” Гринберг, генеральный директор страхового гиганта American International Group (AIG), выделил 700 млн. долларов. Корзайн возглавил спасение Уолл-стрит, пообещав, что Goldman Sachs выделит 300 млн. долларов, с чем не согласился его со-генеральный директор Генри Полсон-младший.

Корзайн одержал верх — по крайней мере, пока.

22 сентября, когда LTCM организовывала заседание по банкротству, Тодд Джорн, тогдашний менеджер по продажам Lehman, отвечавший за хедж-фонды, присоединился к Фулду, Руссо, Грегори и Вандербику в Федеральном резервном банке Нью-Йорка на Либерти-стрит, 33 в центре Нью-Йорка, где каждому из инвестиционных домов было предложено внести 250 млн. долларов для поддержки LTCM.

Йорн говорит, что Фулд не придал большого значения идее спасения и даже высказывался “резко” по этому поводу. У него были на то причины: Lehman была одной из немногих компаний, отклонивших предложения инвестировать в LTCM.

Ранее тем летом Мериуэзер и несколько его коллег пришли на встречу с Фулдом и Сесилом и попросили их приобрести 20% компании за 1 млрд. долларов. Сесил вспоминает, что после того, как ребята из LTCM ушли, Фулд нахмурился и сказал:

— Эти ребята выглядят напуганными.

Обращаясь к Джорну, Фулд прорычал:

— Я хочу знать, что, чёрт возьми, происходит, и я хочу знать, что было вчера.

Джорн повернулся к аналитику Мин Сюю, который обзвонил все торговые дома и каждого менеджера по продажам в Соединённых Штатах, чтобы попытаться собрать воедино всю информацию о LTCM.

— Дик не чувствовал, что ему следует вкладывать какие-то чёртовы деньги, — говорит Джорн о предлагаемом спасении LTCM. — Во-первых, потому что LTCM был ему неинтересен, и во-вторых, потому что он думал, что после такой инвестиции все гарантировано подумают, что фонд ему интересен.

Дэвид Комански, тогдашний генеральный директор Merrill Lynch, позже рассказал "People", что Фулд сказал ему: "Я бы скорее залез в штаны, достал свой член и отрезал его”, чем дал что-либо для LTCM.

Но Фулд, в конце концов, сдался. Lehman согласилась вложить 100 млн. долларов, в то время как другие согласились вложить 250 млн. долларов и сформировали наблюдательный совет. Банк Bear Stearns утверждал, что, поскольку это был клиринговый банк LTCM, он уже был вне игры. Bear Stearns ничего не вкладывал.

Джорн вспоминает:

— После первого 24-часового заседания с ФРС я подошел к Джо Грегори и сказал: "Джо, есть совет директоров консорциума. Мы согласились вложить 100 млн. долларов инвестиций… Кто будет членом совета от нас?"

По словам Джорна, Грегори ответил:

— Почему бы тебе просто не пойти потусоваться [в ФРС] и не рассказать мне, что там происходит.

Джорн говорит:

— К такому серьёзному, почти катастрофическому событию в Lehman отнеслись довольно бесцеремонно.