Приз для варвара (Тифани и Салюх)

Часть 9

Тифани

Охранники стоят по ту сторону нашей камеры. Здесь тесно и чьи-то ноги переплелись с моими. Моё бедро болит от того, что затекло — нет возможности размяться в течение нескольких последних дней. Приходится терпеть. Тут даже нет какой-то другой комнаты, чтобы мы могли выходить отсюда.

Существо оранжевого цвета своей двупалой рукой скользит по брусьям нашей клетки, почти что ласкает их. От этого по позвоночнику у меня проходят неприятные мурашки, но другие люди прижимаются ко мне со всех сторон, и я не могу двигаться.

Открылась дверь в клетку. Когда один из охранников сделал шаг вперёд, мы все сдвинулись назад. Он указал пальцем, и люди расползлись по сторонам, расчистив перед ним пространство в клетке.

Не я, мысленно произношу. Не я.

Но к своему ужасу, я говорю эти слова вслух.

— Не я, не я.

О Боже. Им не нравится, когда мы шумим. Оранжевое существо перестало махать своей грубой бородавчатой рукой.

Другие женщины разбежались от меня к разным сторонам клетки. И это вовсе не значит, что они трусы. Я не виню их за то, что разбежались. Просто теперь мы все в таком дерьме, что единственное, что имеет значение, — инстинкт самосохранения. Я съёжилась, отодвигаясь назад, но никого нет вокруг меня. Я одна.

А рука указывает на меня.

Не я. Не я. Пожалуйста, не я.

Больше никого не слышно. Грубые руки хватают меня за руки, причиняя боль моей коже. Я кричу:

— Не я! Не я!

— Тифани, проснись!

Я резко просыпаюсь, дышу очень тяжело. Страх всё ещё блуждает по моему телу, а сердце бешено колотится у меня в груди. Инстинктивно я подаюсь назад, когда худенькая белая рука тянется сквозь темноту, чтобы похлопать меня по плечу.

— Снова плохой сон, — пробормотала Джози тихим голосом. — Из-за него ты не можешь спать.

Я потёрла свой лоб. Всё воспринимается таким реальным.

— Спасибо.

— Ты в порядке?

— Жить буду. — Иногда я сама себя спрашиваю, будет ли у меня когда-нибудь это "в порядке" снова. Я потёрла друг о дружку руки под одеялом, однозначно, я всё ещё словно чувствую на себе грубые руки, тискавшие меня, толкающие на пол, раздвигавшие мои ноги, не смотря на моё сопротивление.

Джози молчала мгновение, затем снова прошептала:

— Знаешь, мне просто интересно. В последнюю неделю у тебя не было кошмаров и я подумала, что тебе уже лучше. Ребята снова пристают к тебе? Я очень стараюсь держать их всё время занятыми.

— Джози, у тебя это хорошо получается. Я очень благодарна тебе.

Я, кажется, слышу, как она просияла во мраке пещеры.

— Я рада. Сейчас я работаю над следующим большим соревнованием. О, это будет нечто!

— Чудесно. — Мне бы хотелось разделить её энтузиазм, но эти соревнования совершенно меня не волнуют, потому что я не хочу ничьей победы.

— Ты уверена, что ты в порядке? — снова спросила Джози после паузы.

— Да. — Я знаю, чем вызван сегодняшний кошмар. Он вызван теми ласками, которыми мы занимались сегодня с Салюхом. Пока я наслаждалась ими, мой мозг, вероятно, пытался проанализировать ситуацию.

— Ты бы сказала мне, если бы с тобой было что-то не так, верно ведь? Потому что ты же не видела кошмаров прошлую неделю. — Снова она остановила своё внимание на этом.

Она не верит мне, но я не осуждаю её.

— Я в порядке, действительно. Я просто… я вижу хорошие сны только, если рядом Салюх.

Я услышала, как зашуршали её одеяла и она села.

— Салюх? — Её взволнованное дыхание слишком громкое для этих тихих пещер. — О, э-эм, и…

Через мгновение она нашлась:

— Вы двое уже делаете это?

— Нет! Мы просто друзья.

— Ага! Друзья, собирающие травы. Ты, конечно, не видишь этого в темноте, но так я скажу: слова сбор трав я взяла в кавычки. И не думай, что я — единственная, кто заметил, что как-то не много травы вы приносите в своих корзинах, хоть уходите на целый день.

Я не могу найти что-то, чего мне нужно стесняться. Я подумала о его большом, мускулистом синем теле и о том, каково это, когда его кожа трётся о мою. Да.

— Он нравится мне. — Тихо признала я.

— Так пойди и прижмись к нему, чтоб спокойно поспать, — сказала она, зевая. — Меня это не волнует. Меня волнует лишь твоё состояние. Это не хорошо, что прошлое всё ещё держит тебя.

Так говорит Джози. Женщина, которая никогда не думает ни о чём, зато она всегда счастлива.

Она снова улеглась в свои одеяла и заснула. А я ещё некоторое время лежала, думая о Салюхе и наших ласках в пещере. Это странно, но я с нетерпением жду, что же принесёт новый день.

Возможно, завтрашний день будет днём, когда мы сможем по-настоящему целоваться.

***

Солнце уже взошло и с утра, проснувшись, я поспешила к Чомпи, вытащив наружу из загона старые грязные подстилки, мешающие ему, покормив его из бутылочки, и немного позабавившись с ним. Когда Фарли проснётся, она сменит меня возле него и меня немного расстраивает то, что я вижу, что Чомпи гораздо более рад видеть её, чем меня. Но винить её нельзя — ведь она проводит с ним каждую минуту своего времени, тогда как я рядом, только когда кормлю.

Я повернула голову к общему костру, на котором готовят пищу. Готовит Кира. Аэхако вернулся из одного из своих походов и сейчас сидит там же, а малыш Кае у него на коленях. Он обнимает сына и что-то воркует упитанному, улыбающемуся малышу, и его собственное лицо расплылось в улыбке. Ясно, что Кае своей улыбчивостью пошёл в отца, т. к. Кира всегда держится более серьёзно, чем кто-либо, кого я знаю. У них замечательная семья, хотя нужно проигнорировать тот тоскливый укол ревности к чужому счастью, который я только что почувствовала. Я радуюсь за Киру и её счастье. Я подошла и села рядом с ними, подхватила одну из корнеплодовых лепёшек, которые Кира готовила на каменной плите.

— Мы отправляем ещё двоих в главные пещеры, — сказал Аэхако, пока я грызла свой горячий завтрак. Он ткнулся носом в малыша и засмеялся, когда Кае схватил его нос пятернёй.

— Мило.

Аэхако глянул на меня.

— Хочешь пойти? Я могу отправить туда тебя и Джози. Я бы хотел, чтобы здесь осталось больше охотников, которые помогли бы остальным здесь продержаться ещё несколько лун, прежде чем мы все уйдём отсюда.

Внутри меня похолодело. Аппетит пропал и пришлось заставлять себя откусить ещё кусок от лепёшки. Вернуться в главную пещеру? Это освободит меня от моих четырёх назойливых ухажёров, но… там не будет Салюха. И к тому же, впервые за долгое, долгое время я чувствую, что наступило улучшение. Время, проведённое с Салюхом, подобно катарсису, очищает меня. Те чувства, которые я думала, давно мертвы, просыпаются.

— Я… думаю, я лучше останусь.

— А, это из-за тех игр, что вы тут устроили? — Подмигнул он мне. — Кого конкретно из них ты поддерживаешь?

О, Боже, он думает, я хочу остаться, т. к. мне нравится вся эта суматоха вокруг меня? Тьфу.

— Они все равны в моих глазах. — А на самом деле, я никому из них не желаю победы.

Он кивнул и, когда Кае сунул свой кругленький кулачок к его лицу, Аэхако сделал вид, будто хочет укусить его.

— Значит, отправлю двух старейшин.

— Есть какие-нибудь новости о том, когда Харлоу доделает дополнительные пещеры?

— Ничего не слышал. Но, если мы поймём, что сезон будет слишком суровым, то, так или иначе, уйдём. Лучше голодать вместе, чем по отдельности.

— О, чёрт. — Мой желудок завязался в узел и я снова заставила себя есть лепёшку, после того, как услышала это. — Думаешь, всё будет настолько плохо?

— Наблюдай за своим маленьким другом-двисти, — сказал Аэхако. — Если он будет обрастать тёмной шерстью, снег будет ужасный.

Буду следить за этим.

— Тиф-а-ни, — громыхнул чей-то голос. — Как хорошо, что я увидел твоё прекрасное лицо этим утром.

Хассен приблизился к огню с копьём в руке. Одну свою большую ногу он поставил на скальный камень, предназначенный для сидения, и ткнул себя в грудь. Он хороший внимательный мужчина, но, глядя на него, я могу думать только о Салюхе с его горящими глазами, и о том, как он гладит мою спину.

— Привет, Хассен. — Я стараюсь быть приветливой и изображаю радость, которой не испытываю.

— Я всего на два семечка отстаю от Таушена, — сказал он мне торжественно. — У тебя есть какое-нибудь задание, которое я могу выполнить, чтобы получить твою благосклонность?

Упс.

— Я всё оставила на усмотрение Джози. — Я подарила Хассену сияющую улыбку, чтобы смягчить ею свой отказ. — Она непредвзята по отношению к кому-либо, так что я ей доверяю.

— Не-пре-до-взята? — Нахмурился он, повторяя незнакомое слово.

— В смысле, она не благоволит тому или другому участнику, — поправила себя я.

— А! — Он наклонился и его глаза блеснули. — Хочешь, я поймаю какого-нибудь зверя тебе на ужин? Раз я не могу убедить тебя словами, я могу тебя кормить.

Я увидела, что Кира замерла, и руки её замерли прямо над корнеплодовыми лепёшками. Но потом она пришла в себя и положила одну из лепёшек на раскалённый камень.

Я почувствовала, как напряглась моя шея и начала неприятно покалывать.

— Спасибо тебе, Хассен, но не стоит.

— Ты должна позволить мне заботиться о тебе, — продолжил он настаивать. Он распрямился и направился ко мне. — Это моя обязанность как сильного мужчины племени.

— Но я и в самом деле в порядке, — возразила я, мысленно убеждая себя не вскочить и не кинуться прочь при его приближении. Я всё ещё удерживаю улыбку, однако, это становится всё труднее. А он очень настойчив. Все они такие.

И, словно мои мысли их призвали, Ваза и Таушен появились в пещере.

— Кажется, я слышал сладкий голосочек Ти-фа-ни, — произнёс Таушен. — Может, я могу добывать для тебя еду, прекрасный человек?

Я услышала, как Аэхако фыркнул себе под нос. Знаю, они смешны. Но ещё и настойчивы и я теряюсь каждый раз, как они становятся такими настойчивыми.

— Я старше, — возразил Ваза. — Значит, это мой долг кормить Тифани.

— Я уже поела, но уверена, что остальные в пещере будут рады еде, — сказала я.

Они посмотрели на меня так, словно у меня выросла ещё одна голова.

— Они не хотят спариваться с остальной частью племени, — пробормотал Аэхако. — Охотник кормит в первую очередь свою женщину.

— Да, но у меня нет пары. — Сказала я резко. И я заставила себя при этом смотреть на одну из лепёшек Киры, словно это самая захватывающая вещь на земле. Просто слишком много глаз уставилось на меня в этот момент.

— Думаю, они это заметили, — поддразнил меня Аэхако. Он покачивал ребёнка на коленях, а затем посмотрел на зависших охотников. — Сегодня нет охоты. Старейшины отправляются в главную пещеру и мы поможем им подготовить всё для похода. Нужно отправить туда много вяленого мяса и пушнину. Мне нужны сильные тела в помощь. Охота может подождать до завтра.

— Тогда мы проведём этот день возле Тифани, — заявил Ваза. — Это будет хороший день.

Да, хороший для всех, но, кажется, не для Тифани. Я проглотила готовый вырваться вздох. Сегодня нам с Салюхом будет сложно улизнуть.

***

День, кажется, слишком медленно тянется, и к тому моменту, как я нырнула в мою пещеру той ночью, мне казалось, что я замучена до смерти своими женихами и их благими намерениями. Куда бы я не пошла, там каждый раз кто-то оказывался, чтобы предложить мне что-то понести вместо меня, или предложить принести мне что-нибудь поесть, или подать мне меховую накидку — вдруг я замёрзла. Этого достаточно, чтобы свести меня с ума. Даже Аша, вечно сердитая и раздражённая, посылала мне свои сочувственные взгляды.