Приз для варвара (Тифани и Салюх)

Часть 13

Салюх

На расстоянии я наблюдал, как Таушен оставил двух женщин одних, уязвимых, у подножия скалы. Гнев вспыхнул во мне с новой силой, но я усмирил его.

Они в безопасности: я наблюдаю за ними.

Конечно, Таушен поступил опрометчиво и, тем не менее, я понял его поступок. Он страстно желает казаться людям сильным, победителем, потому разрывается между их охраной и прокормом. И всё же, я бы так не поступил, потому возмущение вновь нахлынуло, когда я всматривался в маленькую фигурку Ти-фа-ни, вжавшуюся в тень скалы. В этом районе вполне может блуждать какой-нибудь снежный кот. Стадо двисти может пересекать равнину и затоптать их. Даже косо-клюв может решить спикировать на них, приняв за цель, а ведь, их клювы похожи на мечи. И то, что вокруг всё выглядит мирным, не означает, что так и есть.

Я сжал своё копьё. Теперь я не жалею, что ослушался Аэхако и, вместо того, чтобы пойти охотиться, последовал за ними. Животом я вжался в снег с подветренной стороны тропы, на которой был Таушен. Если они не посмотрят вверх, то и не увидят меня, а судя по уставшим позам людей, мне не о чем беспокоиться.

Когда Ти-фа-ни откинула капюшон, её кудрявые волосы тоже откинулись назад и я теперь мог видеть её мимику, когда она говорила с Джози. Она выглядит уставшей и мне приходится контролировать каждый мускул своего тела, чтобы сейчас же не спуститься вниз со скалы, не подойти к ней и не унести её самому к Пещере Старейшин, перекинув через плечо.

Похоже ли это на то, что испытал Вэктал, когда впервые увидел Джорджи? Пришлось напомнить себе, что у него и Джорджи случился резонанс, и от того моим сердцем вновь завладела грусть.

Почему же ты не признаёшь её, мой кхай? Ты же знаешь, что она — для нас.

Но в груди по-прежнему тишина, и на сердце всё те же тяжесть и одиночество.

Я остаюсь неподвижным на своём наблюдательном посту, пока женщины отдыхают и разминают ноги, разговаривая. Наконец, вернулся Таушен с какой-то добычей, и я немного расслабился. Женщины поели и снова встали на свои снегоступы, трио продолжило продвижение по снегу. Но тут я увидел, что Ти-фа-ни споткнулась, — я вскочил на ноги, а сердце отчаянно забилось.

Они остановились. Таушен и Джози вдвоём вернулись к ней. Моя женщина самостоятельно поднялась из снега, отталкивая их руки, предлагавшие помощь, и отрегулировала ремни снегоступов. Затем они снова пошли.

Но я вижу, что она прихрамывает, и мне приходится бороться с нахлынувшим раздражением на Таушена — он может подталкивать её идти вперёд и этим она может навредить себе.

Она же такая хрупкая. Её нужно нести на руках, если у неё болит нога.

Она должна быть моей.

Тифани

Вывих лодыжки сделал наше, и без того невесёлое путешествие, ещё более несчастным. Джози и Таушен беспокоятся обо мне, но я отмахиваюсь от высказываемых ими опасений. Говорю им, что у меня всё в порядке. Что так, что эдак, а мне придётся идти. Мы уже слишком далеко от Южных Пещер, чтобы вернуться, так что с тем же успехом можем идти вперёд. И я иду, как солдат, стараясь не обращать внимания на боль в лодыжке до тех пор, пока могу.

На ночь мы разместились в одной из маленьких охотничьих пещер и это было для меня поучительно. Таушен объяснял нам с Джози, что эти небольшие пещеры находятся вдоль всех охотничьих угодий племени и используются в качестве укрытия для всех, кто проходит по тропам. Эта пещера, в которой мы остановились, совсем небольшая и недостаточно высокая даже для нас с Джози, чтобы мы могли встать в полный рост, а Таушен вообще вынужден сидеть на корточках. Но тут достаточно места, чтобы мы трое могли лежать, хоть и в тесноте. Таушен прикрыл мехами вход в пещеру и теперь я и Джози тут словно отгорожены от внешнего мира. Моя лодыжка пульсирует от боли и меня морозит, не смотря на небольшой костёр, который мы развели. В общем, предстоит не самая весёлая ночь и это заставило меня ещё больше ценить то, что мы имеем в главной пещере с её огромными помещениями и лицами друзей, которые всегда там есть.

Когда на следующее утро мы встали, я заметила, что моя лодыжка опухла и теперь была в два раза больше обычного размера. Она теперь очень чувствительна к любым прикосновениям, а наступать на неё и вовсе мучительно больно. Джози помогла мне плотно обмотать её в надежде, что я и дальше смогу идти, пусть хромая, но я даже не могу зашнуровать свой ботинок, не говоря уже о том, чтобы пристегнуть к нему снегоступ.

— Что будем делать? — Спросила Джози с обеспокоенным видом. — Ты вообще можешь идти?

— Я должна. — Сказала я сквозь плотно сжатые губы. Выбора нет. Я не могу заставить всех троих остаться в пещере — здесь недостаточно тепло для длительного пребывания. И, кроме того, в Пещере Старейшин есть медицинское устройство старого космического корабля, которое может лечить и раны и другие недуги. — Лучше всего будет продолжать идти. Мы же уже близко к Пещере Старейшин, не так ли?

Я посмотрела на Таушена, ища подтверждения своим предположениям.

— Ещё полдня ходьбы, если в быстром темпе. — Ответил он, с хмурым выражением на лице рассматривая мою ногу. — Если медленно, то дольше.

— Что ж, поход обещает растянуться, — сказала я с содроганием. — Я буду держаться столько, сколько смогу.

— Ты решила идти? — Спросила Джози.

— Я могу нести её, — вызвался Таушен. — Это было бы честью для меня.

Его голос прерывался от волнения, а глаза сияли.

— Я в состоянии идти, — заверила я. Последнее, чего бы мне хотелось, так это провести день верхом на Таушене и быть ему обязанной. Нет уж, спасибо.

Он замер и я поняла, что обидела его. Мои старые тревоги и напряжение вернулись и на мгновение я затаила дыхание, опасаясь, что он собирается наброситься на меня… или даже хуже.

— Раз так, то пойдём. Утро уже почти закончилось. — Голос Таушена звучит, словно раненный, плечи слегка сгорбились, будто защищаясь от моего гнева.

Я снова начала нормально дышать и поднялась на ноги. Лодыжка запульсировала в ответ на это, но я проигнорировала боль.

— Могу ли я взять копьё, чтобы использовать его в качестве костыля?

Таушен колебался.

— Но что делать, если оно мне понадобится, чтобы защищать вас?

— Тогда ты подойдёшь и заберёшь его у меня. — Я протянула руку за копьём. — Обещаю, что не стану драться с тобой за него.

Он явно не рад этой идее, но, в конце концов, передаёт мне своё копьё.

— Я бы, всё-таки, предпочёл нести тебя.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответила я и заставила свой голос звучать мило. — Но я могу ходить.

С этими словами я сделала шаг, чтобы доказать, что действительно могу.

Проклятье! Этот день покажется мне самым длинным в моей жизни!

Салюх

Ти-фа-ни не может идти.

Когда трио медленно вышло из охотничьей пещеры — а они очень медленно это делали — я пришёл в ярость, увидев, что моя Ти-фа-ни, моя пара, тяжело опирается на копьё. Стало очевидным, что её ноге сегодня хуже, а не лучше. Таушен попытался приобнять её, но она его оттолкнула и я увидел, как молодой охотник отступил назад.

Отлично. Она моя пара.

А ещё, я не позволю ей идти весь путь до Пещеры старейшин.

Следуя за ними, я проявлял большую осторожность, чтобы продолжать оставаться вне поля их зрения и с подветренной стороны. Вчера я заметал следы и держал дистанцию. Больше не нужно. Больше никогда. Моя женщина ранена и ей больно, и я отказываюсь сидеть, сложа руки, и позволять ей напрягаться. Я сбежал вниз по снегу к группе путников. Они всё ещё впереди, но движутся так медленно, что мне не составит труда нагнать их.

Как только я попал в их поле зрения, то сразу услышал возглас Джози. Она указывала в мою сторону:

— Кто-то приближается.

Таушен обернулся и стало заметно, как он напрягся при виде меня. К настоящему моменту я уже понял, что принял правильное решение — следовать за ними, т. к. не верил, что он сможет сохранить их в безопасности. Кровь бросилась ему в лицо и он кинулся ко мне в ярости.

— Что ты тут делаешь, Салюх? Ты же должен быть на охоте!

— Я присматриваю за людьми. — Жестом указал на Ти-фа-ни, которая даже теперь стояла, стараясь не опираться на больную ногу. — Ей больно и она не может идти. Я тут для того, чтобы помочь.

— Тебя здесь быть не должно, — снова воспротивился Таушен. — Это мой приз!

Я уставился на него. Меня вообще не волнует "приз". Я забочусь о своей женщине. Он хмуро смотрел на меня, но не остановил, когда я приблизился к Ти-фа-ни. Джози тоже смотрела на меня широко открытыми глазами, но всё, что я видел — это лицо Ти-фа-ни, её нежные человеческие черты, искажённые болью.

Я прикоснулся к её смуглой, тёмной щеке кончиками пальцев, нежно лаская.

— Ты не должна идти пешком.

— Но что я могу сделать? — Её голос звучит тихо и он тоже пропитан отголоском боли.

— Я понесу тебя, — заявил я и, когда она напряглась, добавил — Если ты мне позволишь.

Я всегда помню о её страхе.

Она поколебалась, а затем кивнула.

— Таушен взбесится, — пробормотала она, поднимая руки, чтобы обнять ими мою шею.

Меня не волнует то, что Таушен меня возненавидит. Всё, что сейчас для меня важно, так это поскорее спрятать её от холода и доставить в безопасное место, где её нога получит отдых. Я поднял её на руки, — она весит не больше, чем ребёнок. Люди такие хрупкие, такие нежные, так плохо приспособлены к выживанию. От этих мыслей моё сердце сжалось в страхе.

Таушен что-то говорил в знак протеста, но я его проигнорировал.

— Ты можешь нести меня, если тебе так хочется кого-то нести, — предложила ему Джози. — Я невероятно устала.

— Забота о Ти-фа-ни — это мой приз, — вновь и вновь повторял Таушен и был при этом похож на обманутого ребёнка. — Когда Аэхако узнает об этом, он останется недоволен.

Нет, он не будет недоволен. Точно нет. Однако он может высказать мне за моё своеволие позже.

— Давайте уже продвигаться к Пещере Старейшин, а поспорить мы с тобой сможем тогда, когда женщины будут в безопасности.

— Я так понимаю, всё это значит, что меня никто нести не хочет, да? — Произнесла Джози и сама рассмеялась над своей шуткой. — Однако!

***

Даже принимая во внимание то, что Джози отважно пыталась идти с нами в ногу, всё равно путь к Пещере Старейшин занял много часов. Солнца уже были низко над горизонтом, а люди совершенно изнурены к тому времени, как гладкая овальная гора показалась в поле зрения.

— Ну, наконец! — Воскликнула Джози и её слова эхом отозвались у меня внутри. Ти-фа-ни дрожала, прижавшись к моей груди, а её лицо кривилось от боли. Я хочу как можно скорее доставить её в безопасное место и позаботиться о ней. Ей нужно тепло костра, одеяло и тёплая приятная еда. А ещё ей нужен целитель, но с этим придётся подождать.

Когда мы вошли внутрь этой странной пещерной системы, называемой нами Пещерой Старейшин, я отметил, что большая часть льда уже удалена из внутреннего пространства, обнажив странные каменные стены, слишком гладкие и мигающие. Крошечные уплотнения из такого же материала выступают повсюду из стен и панелей, а на плоской поверхности стены пещеры горят разноцветные огни.

— Ты уже можешь поставить меня где-нибудь, — пробормотала Ти-фа-ни. — Уверена, ты устал от моего веса.