Обречена на выживание

Должно быть, да. Его обзывали и похуже.

Она снова кричала и плакала. Вскидывала голову. Казалась почти обезумевшей.

— Положи уже этому конец, — потребовала она, и он закатил глаза. — Пожалуйста! — пронзительно произнесла она. — Доведи уже это до конца. Зачем медлить? Мы оба знаем, чем всё закончится.

Конечно, это было понятно, но данное решение было не в его власти.

— Ты знаешь, что я не могу этого сделать, — бесстрастно ответил он.

Она снова вцепилась в волосы, а потом заметалась в разные стороны.

Он не ожидал чего-то подобного.

Упустил эту мелочь из виду или не придал ей должного значения.

Потому что золотой нож для вскрытия конвертов даже не был заточен. Но у него имелся острый конец — Драко это понял только тогда, когда она схватила его и приставила к собственной шее.

— Сделай это, или я сама справлюсь!

Она сошла с ума. Она точно потеряла рассудок. Как ни странно, но он уже видел, как нечно подобное случалось с другими заключёнными.

— Грейнджер…

— Я это сделаю, — перебила она, и он увидел, как она сильнее вдавила эту штуковину в шею.

Увидел медленно стекавшую каплю крови.

— Убери нож, — приглушённо потребовал он, приближаясь к ней.

Она отступила на шаг.

— Я сделаю это.

— Куда девалась твоя воля к жизни?

— Моя воля к жизни?! — возмущённо переспросила она. — К чему она? Мои родители мертвы. Вы уничтожили всю мою семью! — она истерически рассмеялась. — И, нужно признать, мои дни сочтены. Я умру. Так или иначе. Но хотя бы что-то из всего этого будет моим решением.

Он рванулся вперёд, схватил её руку и оттащил от шеи. Она кричала. Кричала и отчаянно пыталась вырваться.

— Брось! — потребовал он, ещё крепче сжимая её запястье.

— Нет! Нет, отпусти меня!

Он бы сломал её запястье, если бы это потребовалось. Когда она в очередной раз попыталась вырваться, он прижал её к себе так крепко, что она едва могла пошевелиться.

— Бросай, — прорычал он ей на ухо, когда она оказалась к нему спиной. — Сейчас же.

Он всё крепче сжимал руку, и её пальцы медленно разжались один за другим, после чего нож для конвертов с глухим звуком упал на пол. Он отпустил её, и она рухнула на колени. Драко тут же наклонился, подобрал ножик и засунул его в карман. Она обхватила себя руками и заплакала. Так и сидела, просто плача и ничего не предпринимая.

Уж лучше пусть она даст выход эмоциям.

Он всё равно не мог ничего изменить.

* * *

Они были мертвы. Мертвы уже много лет. А Гермиона никак не могла этого принять. Всякий раз, когда она вспоминала о них, то снова начинала плакать, хотя считала, что у неё уже не осталось слёз.

Она чувствовала себя обессилевшей и опустошённой. Разорванной на части. Всё это время она успокаивала себя тем, что, несмотря на все ужасы войны, её родители были в безопасности. Жили в мирной, далёкой стране и не знали о ней. Но они умерли, даже не узнав, что у них есть дочь, о которой они забыли. Как ужасно, что их пытали волшебники и ведьмы, задавая вопросы о волшебном мире, а они даже не могли ничего ответить, чтобы избежать мучений. Они умерли, сами не зная за что. Умерли, так и не вспомнив о своей единственной дочери. Это было несправедливо.

— Можно? — спросил знакомый голос, и Гермиона отвела взгляд от окна в спальне, у которого сидела.

На неё вопросительно смотрел Блейз Забини. У него в руках был стетоскоп. Судя по всему, он изучал целительство. По крайней мере, именно так подумала Гермиона. Изучал ли кто-нибудь из Пожирателей смерти такие специальности? Может быть, он уже обучился? Сколько лет требовалось, чтобы стать целителем? Когда-то она знала ответ на этот вопрос…

Малфой пригласил его через три дня после её припадка, как он это называл. Он привёл не пожилого целителя, как в предыдущие разы, а Забини. Она едва чувствовала прохладу стетоскопа, когда он поместил его ей под ночную рубашку и прижал к груди, прослушивая её сердцебиение, после чего измерил пульс.

— Пульс слабый, но регулярный, — сказал он, обеспокоенно глядя на неё. — Ты выглядишь очень бледной, Грейнджер.

Даже если и так, какое это теперь имело значение? Её родители мертвы, и она тоже умрёт. Найдут ли они друг друга в загробной жизни или нет из-за того, что она стёрла им воспоминания? Что, если и там её родители не узнают её?

— Я же говорил, она ничего не ест, — вмешался Малфой, стоявший в дверях. — Она ничего не ест уже три дня. Пропиши ей что-нибудь, чтобы она начала питаться.

Блейз покачал головой.

— Так не получится.

Малфой фыркнул.

— Какая тогда от тебя польза?

Блейз встал, и Гермиона снова повернулась к окну.

— Зелье, повышающее аппетит, не поможет, если она отказывается есть. Есть зелья, улучшающие состояние, — спокойно пояснял Блейз Малфою. — Но после них она точно не станет ничего есть, такой уж у них побочный эффект.

Малфой выругался. Гермиона чуть не споткнулась о собственные ноги, когда он схватил её за плечо и потащил в другую комнату, сказав:

— Шевелись.

— Малфой, — укоризненно произнёс Блейз, когда он уже увёл её в зал.

Он толкнул её на диван, и Гермиона снова увидела перед собой один из подносов, стоявший на столике.

— Ешь, — потребовал Малфой. Она бросила в его сторону пустой взгляд.

— Я не голодна.

— Ты сейчас же начнёшь есть, или я наложу на тебя Империус. Клянусь, Грейнджер, я так и сделаю. И мне насрать, если весь оставшийся день ты будешь сидеть здесь как истукан.

Поработит её волю.

— Мне всё равно, — ответила она, и Блейз встал перед Малфоем.

— Ты не можешь так поступить.

— Отойди, — потребовал Малфой, доставая палочку. — Мне надоела эта возня.

Блейз схватил его за руку, отводя её в сторону.

— Если ты будешь долго держать её под проклятием, то повредишь ей рассудок.

— Мне всё равно. Она и так не знает ничего полезного. Какой тогда смысл?

Жалкая и бесполезная. Почему он просто не убил её? Так для всех было бы проще. Для всех них. Малфой освободился от Блейза и навёл на неё палочку.

— Ешь, Грейнджер. Съешь уже что-нибудь!

— Драко… — попытался вмешаться Блейз, но Малфой оттолкнул его.

— Не буду, — сдавленно сказала она и устремила взгляд на его палочку.

Она услышала, как он пробормотал заклинание, и сразу же ощутила на себе его действие. Её сломленный дух оказался изолирован, словно помещён в отдельный сосуд. Все желания пропали. Но не только они: горе и боль утраты тоже пропали. Казалось, что её чувства исчезли. Словно в неё попало… оглушающее заклинание.

— Ешь, — услышала она властный голос Малфоя, и не успела понять, как сама подняла руку и потянулась за вилкой.

Ей было всё равно. Ничего теперь не имело значения.

[image_23487|center]