Обречена на выживание

Часть 2

Гермиона чувствовала, что парит в сознании между воспоминаниями и кошмарами, реальностью и небытием. Она не ощущала проходящего времени, плывя от грёз к похожим на реальность кошмарам, которые перемежались с воспоминаниями. Ей казалось, что она раз за разом ненадолго приходила в себя, но Гермиона не знала, сколько времени проходило между пробуждениями: несколько секунд, минут или даже дней. Всё, что она знала, — так это то, что её постоянно сопровождала боль и она не понимала происходящего. Даже сейчас, расслышав какие-то голоса, она была не совсем в сознании. Её веки ощущались такими тяжёлыми, что она даже не могла их открыть. Она почувствовала, что дрожит. Её буквально колотило. Или у неё была лихорадка?

Гермиона попыталась сосредоточиться на голосах. Один из них показался смутно знакомым, но она никак не могла уловить, знает ли другой. Она ахнула и мотнула головой, когда кто-то, приподняв ей веко, ослепил ярким светом.

— Похоже, все рефлексы в норме, — послышался тихий отстранённый голос, и она почувствовала руку, нащупывающую у неё пульс на шее, — что уже почти чудо. При такой травме могло произойти повреждение деятельности мозга. Хотя полностью я смогу исключить такую возможность только через несколько дней после того, как она окончательно придёт в сознание. Сколько, говорите, она прошла?

Гермиона жалобно всхлипнула, когда чьи-то крупные пальцы прошлись по её лбу, и на мгновение ощутила характерное покалывание. Должно быть, от целебного зелья.

— Добрых тридцать ярдов. Может, и больше, — бесстрастно отозвался знакомый голос. — Кажется, её вырвало, и она потеряла сознание.

— О, это довольно распространённое явление при черепно-мозговых травмах. Меня больше удивляет, что она в принципе смогла так далеко уйти, получив настолько сильное повреждение, — произнёс второй голос, прежде чем Гермиона почувствовала, что снова теряет сознание.

Когда она в следующий раз пришла в себя, первым, что она увидела, были высокие окна, за которыми стояла ночь. Она несколько минут просто смотрела на эту картину, прежде чем её разум начал медленно обрабатывать информацию, и она поняла, что действительно видит несколько больших окон. Её взгляд сфокусировался, и она заметила собственную руку, которая оказалась подвешенной в вытянутом положении и перебинтованной. Сама она лежала на боку на кровати. Куда, чёрт возьми, её занесло?

Гермиона осторожно села, но всё вокруг стремительно поплыло, и она зажмурилась, делая медленные успокаивающие вдохи. В голове ощущалось странное онемение. Она провела другой рукой по лбу и моргнула, осознав, что и вторая рука тоже перевязана. Бинты доходили почти до плеча.

— Что… — начала она и осеклась, когда поняла, что на ней нет её одежды.

Она провела рукой по тонкой хлопковой ткани длинной сорочки с короткими рукавами. Кто сейчас такие носил? Она словно из прошлого века. Волшебники, подумала Гермиона и принялась озираться по сторонам. Её сердцебиение мгновенно ускорилось, когда она осмотрела комнату. Это была просторная спальня, но не обычная спальня: на стенах был шёлк, посреди стены располагался громоздкий потухший камин, а комнату наполняла явно дорогая мебель, которая выглядела почти антиквариатом. Огромная кровать с шёлковым балдахином. Она понимала, что только малая горстка волшебников продолжала жить в подобных поместьях.

— Нет, — задыхаясь, прошептала она и попыталась подняться. Гермиона, пошатнувшись, встала с кровати, но тут же рухнула на пол, ударившись коленями. Не обращая внимания на боль, она поднялась и доковыляла до окон. — Нет, нет, нет, — судорожно дыша, причитала она. В темноте мало что удавалось рассмотреть, кроме, казалось бы, бескрайнего парка, который плавно переходил в лес.

Такого не должно было случиться. Она раньше никогда не бывала здесь, но совершенно определённо догадывалась, где находилась, и если это действительно так, то её уже сейчас можно считать трупом.

Гермиона обернулась, услышав, как щёлкнула дверь; у неё перехватило дыхание, когда она узнала его. Не зря голос казался ей знакомым. Более шести лет она слушала оскорбления в свой адрес, произнесённые этим самым голосом. Но Гермиона решила не показывать своего страха. Такого удовольствия она не желала доставлять Драко Малфою.

— Проснулась наконец? — спросил он и закрыл за собой дверь.

Почему она оказалась именно здесь, наверху? Почему не за решёткой в подвале? Почему в поместье?

Малфой определённо уже не был тем школьником, которого она в последний раз видела на шестом курсе Хогвартса.

Хогвартс…

Что ж, они все больше не были детьми. И все изменились. Война, которая слишком затянулась, изменила их.

— Выпусти меня, — сдержанно потребовала она, и он холодно рассмеялся.

— Это не обсуждается, Грейнджер.

Она скрестила руки на груди, поняв, что на ней нет ничего, кроме этой дурацкой сорочки, и она стоит перед ним в таком виде.

— Ты меня раздел? — раздражённо спросила она, чувствуя, что покраснела.

Он подошёл к столу; казалось, его забавляла эта ситуация.

— Неужели ты думаешь, что я стану марать о тебя руки, грязнокровка? Найдутся другие желающие, — спокойно ответил он, наливая воду в стакан, после чего добавил несколько капель зелья. Гермиона почувствовала, как у неё по спине побежали мурашки.

Смелее. Не показывай своего страха. Ни за что не показывай. Она фыркнула:

— Действительно? А я думала, что именно ты известен как юный садист. — Его серые глаза сверкнули в её сторону. — Малфой, о твоём таланте в этой отрасли ходят легенды.

Все знали Малфоев и их роль в войне. Было хорошо известно, чем занимался Драко в последние годы. Он оказался очень преданным и способным Пожирателем смерти, который умел вытягивать все секреты из своих врагов. Подробности их смерти оставались за кадром, но пытал он умело. И был верным слугой в рядах Пожирателей смерти, как и все они.

Она задержала дыхание и немного отступила к окну, когда он прошёл слишком близко от неё с той лишь целью, чтобы поставить стакан на тумбочку.

— Тебе нужно это выпить.

— Зачем, чтобы отравиться?

Он усмехнулся, и от этого звука она снова вздрогнула.

— Так вот что ты думаешь? Что я просто отравлю тебя? — Она находилась под одной крышей с их врагом — в буквальном смысле. Все знали, что Волдеморт уже много лет как обосновался здесь. Это произошло ещё до смерти Дамблдора. — Грейнджер, тебя, должно быть, шибанули мешком с галлеонами. Любому понятно, что ты лучшая подруга Поттера. Как ты думаешь, собираемся ли мы тебя просто убить, если Тёмному Лорду нужны сведения, которыми ты располагаешь? — Она сильнее стиснула пальцы, впиваясь в плечи. — Честно говоря, я был удивлён, увидев тебя. Считал, что ты уже давно покинула Англию.

Ей не выйти отсюда, её станут пытать, это было очевидно. Если она не заговорит, а она этого не сделает, то её смерть окажется мучительно медленной.

— Я не знаю, где Гарри. Я уже много лет не видела его, — спокойно произнесла она. Малфой слегка наклонил голову.

— Ложь.

— Я не лгу, — ровным голосом ответила она. — В последний раз я видела его на похоронах Дамблдора.

— Опять соврала, — сказал он и снова направился к двери.

— Это правда! — убеждённо возразила она.

— Да что ты, грязнокровка, — безэмоционально отозвался он.

— Иди в пизду, Малфой.

Он усмехнулся, но это была очень холодная усмешка.

— Спасибо, воздержусь. Но, кто знает, может, мой дядя или Сивый не откажутся, если вдруг от тебя не будет пользы.

Она прерывисто выдохнула, когда он вышел из комнаты, после чего на заплетающихся ногах кинулась к двери, безуспешно пытаясь её открыть.

Она отчаянно барабанила по массивному дверному полотну.

— Выпусти меня! — раз за разом требовала она. — Малфой, немедленно выпусти меня!

Она не знала, как долго билась с дверью, пока не сползла на пол и не заплакала. Из-за гнева на себя, что попала в ловушку. Из-за бессильного отчаяния, что из всех мест она оказалась именно здесь, в Малфой-мэноре.

Ей следовало сразу же аппарировать, когда это было ещё возможным. Но над деревней наверняка были возведены Антиаппарационные чары… Мерзкие Пожиратели.

Она пыталась успокоиться и игнорировать головную боль, чтобы подумать о том, что же делать дальше.

— Думай, — пробормотала она себе под нос и стала блуждать взглядом по комнате.

Гермиона молча поднялась и, запнувшись, подошла к камину. Что ж, Малфой не был настолько глуп. Камин, конечно же, оказался не подключён к сети. Она заглянула внутрь. Посмотрела вверх, на чёрный дымоход. Может быть, она могла бы подняться по нему и спастись? А если не выйдет?

Она снова оглядела просторную спальню, потом подошла к окнам и открыла одно из них. Прохладный ночной воздух пахнул ей в лицо, и по телу мгновенно разбежались мурашки. Она взволнованно вдохнула. Какая здесь была высота? Второй этаж? Гермиона наклонилась, чтобы взглянуть на фасад дома. Если бы она вылезла и прошла немного вправо, то могла бы спуститься по живой изгороди из плюща, а как только покинет дом, ей потребуется спуститься с холма, и она сможет аппарировать.

Гермиона окинула взглядом комнату. Она обыскала шкаф и кровать, пытаясь найти свою одежду или любую другую, но там ничего не было. Это не могло её остановить. Она подобрала подол сорочки и, дрожа от холода, перелезла через подоконник. Цепляясь за оконную раму, она попыталась поудобнее встать и чуть не рассмеялась, когда поняла, что уверенно стоит на карнизе, затем осторожно стала продвигаться. Гермиона одной рукой дотянулась до следующего окна, но не отпускала проём своего, пока не добралась до следующего. Она напомнила себе о необходимости сохранять спокойствие и продолжила продвигаться. Когда она уже была у густой поросли, её рука соскользнула, и Гермиона в панике снова схватилась за оконную раму, едва не потеряв равновесие. Её дыхание стало учащённым. И она дрожала, сама не понимая, от страха или от холода. Она закрыла глаза и постаралась дышать ровнее. Попыталась сосредоточиться.

Она почувствовала, как слегка покачнулась, когда снова потянулась к плющу.

— Давай, — шепнула она себе, дотрагиваясь до пучка свившихся лиан, когда набралась смелости и сил.

Гермиона осторожно подалась ещё чуть ближе к поросли, и её пальцы глубже погрузились в зелень когда она поняла, что плющ не настолько крепкий, как она считала. У неё вырвался удивлённый вздох, когда она покачнулась, а потом с коротким криком упала. В первое мгновение ей показалось, что она больше не может дышать. Показалось, что каждая клеточка её тела кричит от боли.

Дыши. Просто дыши.

Собравшись с силами, она повернулась на бок, что оказалось ещё большей ошибкой, потому что в этот раз она не смогла сдержать пронзительного крика.

[image_23489|center]