Обречена на выживание

Так прошло добрых полчаса в обоюдном молчании. Гермиона читала, перелистывая страницу за страницей, в то время как Малфой открывал новые письма и, должно быть, отвечал на них.

— Ты знаешь Андромеду Тонкс? — неожиданно спросил он, и Гермионе потребовалось время, чтобы осознать вопрос.

— Ты имеешь в виду свою тётю? Да, конечно, я её знаю.

В конце концов, он наверняка знал, что его тётя, дядя и кузина были участниками Сопротивления. Или нет?

— Какой она человек? — спросил он, не поворачиваясь к ней лицом.

Гермиона задумалась.

— Я думаю, она… хорошая.

— Хорошая? — сухо повторил он, и Гермиона лишь пожала плечами.

— Я не очень близко с ней знакома. Почему ты спросил?

Он довольно долго молчал, пока Гермиона прожигала взглядом его спину.

— Она была сестрой моей матери. Самой близкой сестрой, знаешь ли. — Неужели? Ей было трудно представить подобное, но, по правде сказать, Гермиона не могла представить и того, что Нарцисса Малфой водилась только с Лестрейндж. — До того, как с ней запретили разговаривать, — пробормотал Малфой.

Конечно, запретили. Предположительно, из-за волшебника, которого выбрала Андромеда.

— Зачем ты у меня это спрашиваешь? — неуверенно уточнила она.

— Я ей написал.

Гермиона закрыла книгу и поднялась.

— Ты… ты написал своей тёте? — запинаясь, переспросила она, подходя ближе к нему. Он спокойно посмотрел на неё.

— Да.

— Зачем? — недоверчиво спросила Гермиона.

— Сообщил ей о смерти её сестры. Я посчитал это правильным. А ещё спросил, знает ли она что-нибудь о нападении.

Гермионы почти физически ощущала, как у неё в голове закрутились шестерёнки. Когда она снова заговорила, её голос опустился до шёпота:

— Ты не считаешь, что это сделал Орден.

Он сжал губы. Более того, он пытался выяснить, как всё произошло на самом деле. Малфой не верил, что это дело рук Ордена, но Гермиона понимала, что он, как и она, сомневался в том, что новый режим имеет к этому какое-то отношение.

* * *

— Сядь обратно, — сказал он. Гермиона не двинулась с места. — Грейнджер, — громче произнёс он. — Сядь. Ты сводишь меня с ума.

Ему не следовало спрашивать её об Андромеде. Он чувствовал на себе её взгляды весь оставшийся вечер и испытал облегчение, когда она наконец вернулась к книге. Таким образом, у него снова появилась возможность отвечать на письма. Позже она без лишних вопросов исчезла в спальне, чему Драко был рад. Ему требовалось разобрать все присланные соболезнования и поблагодарить адресатов. Ему и самому не верилось, что он этим занимался. Это следовало делать его отцу. Люциусу… Вчера Драко снова нашёл его в винном погребе в стельку пьяным. Драко приказал эльфам перенести его в покои. Осознал ли он наконец, что его жена мертва? Понял ли? Или, может быть, в очередном пьяном бреду забыл обо всём? Драко потёр лоб и запечатал очередной конверт. У него не было никакого желания раз за разом писать одни и те же строки, благодаря за цветы или соболезнования.

Какой бред.

Как будто эти люди на самом деле думали так, как написали. Пустые слова, на которые Драко отвечал столь же ничего не значащими официальными формулировками. Он потянулся за следующим письмом из горы перед собой. Ему давно следовало этим заняться, но так приятно было откладывать на потом.

Он раздражённо повертел конверт. На нём не было указано отправителя. Бумага ощущалась довольно плотной. Конверт был привычно запечатан воском, но на нём не обнаружилось печати с гербом. Драко нахмурился, вскрывая конверт. Сердце забилось чаще, когда внизу он увидел размашистую подпись тёти. Это было её послание. Руки слегка задрожали, прежде чем он сумел успокоиться.

Дорогой Драко,

Я очень благодарна за письмо, которое ты написал, даже если, как ты верно предположил, я уже знала о случившемся. Известие о смерти Цисси сильно меня потрясло. И ты прав, говоря о том, что между твоей мамой и мной всегда существовали очень близкие, доверительные отношения. Мы были как две половинки единого целого, и это чуть не убило нас, когда нам запретили поддерживать связь. Если бы у меня не было Теда, а у твоей матери — Люциуса, мы могли бы просто умереть. Но, с другой стороны, если бы всё было именно так, то разрыва бы и не произошло.

Я до сих пор не могу поверить, что её больше нет. Но, Драко, могу тебя на сто процентов заверить, что Орден не имеет абсолютно никакого отношения к случившемуся. Я даю тебе своё слово. Кроме того (не знаю, в какой степени моя сестра посвящала тебя в свои планы), хочу рассказать тебе всё прямо сейчас, на случай, если ты ещё не знаешь. За две недели до своей смерти твоя мать вышла со мной на связь. Она написала мне и попросила о встрече. Она хотела выяснить, существовала ли вероятность того, что ей удастся, обратившись ко мне, заручиться благосклонностью и защитой Ордена. Драко, она спрашивала об этом не в своих интересах, а, в первую очередь, в твоих.

Дыхание Драко участилось, и он крепче сжал лист пергамента. Пытаясь осознать написанное, он перечитал строки.

Поначалу всё это показалось мне шуткой. Я была убеждена, что она не сможет покинуть Люциуса. Но она неоднократно со всей серьёзностью заверяла, что знает о том, что Люциус никогда не сменит сторону, и что теперь всё, что ей остаётся, — это оценить ущерб и, самое главное, обеспечить твою безопасность.

Она очень много о тебе писала. О твоих мотивах. О твоих действиях в последние годы. Драко, я знаю, что ты сделал для Билла и многих других. Орден тоже уже обо всём осведомлён. Мне жаль, что я не успела сообщить об этом Цисси. И если ты сам не хочешь, то я не могу заставить тебя действовать в соответствии с её планом, но заверяю тебя, что всё, что я обещала ей, распространяется и на тебя, Драко. Не сомневайся в том, что семейные узы крепче статуса или происхождения, как утверждает Беллатриса. Мы семья. Драко, ты сын моей младшей сестры, и в моём доме тебе всегда рады. Ты можешь рассчитывать на меня и всецело мне доверять. Даю слово, что, когда бы то ни потребовалось, окажу всю необходимую помощь. И Орден пойдёт навстречу, заверения у меня есть.

Я не знаю, кто совершил это ужасное нападение. Тем не менее, мне кажется, что оно вызвано тем, что твоя мать связалась со мной. Драко, в тот день, когда она умерла, мы договорились встретиться с ней в тайном убежище. Но она не пришла. Только вернувшись домой, я узнала о трагедии в Косой аллее. Мы оба потеряли дорогого человека. Для тебя утрата сильнее, чем для меня. Пожалуйста, не падай духом. Я знаю, что ты хотел защитить свою мать — я говорю это как мать. Ты сделал всё, что было в твоих силах. В том, что произошло, нет твоей вины.

Драко, пожалуйста, напиши мне как можно скорее, просто записку о том, что получил моё письмо.

С наилучшими пожеланиями,

тётя Андромеда

Взвинченный до предела, он снова и снова перечитывал письмо. Его била дрожь. Мать… хотела сбежать вместе с ним. Сбежать. Зачем ей совершать подобные глупости? Но он знал ответ. Он слишком хорошо знал собственную мать. Она хотела защитить его.

Он судорожно дышал, делая резкие вдохи. Сердце болезненно щемило. Казалось, что накопившаяся за последние дни горечь утраты захлестнула его. Больше всего на свете ему хотелось порвать письмо, но он не мог этого сделать. Драко вытер глаза. Он не собирался сейчас плакать. Нужно было очистить разум. Если это сделал не Орден, как он и раньше подозревал, и не сторонники нового режима, то кто? Тёмный Лорд не дал бы его матери умереть так легко, скорее, убил бы её публично. При этом Драко был уверен, что он сам сейчас бы так вольготно не сидел здесь, если бы его повелитель узнал о том, что замышляла Нарцисса.

Кто же узнал о том, что Нарцисса собиралась дезертировать, и убил его мать?

Кто же, чёрт возьми?