Незапертые двери

Глава 12

Иногда, если достаточно долго бежать, то потом приходится прилагать определенные усилия, чтобы остановиться, чтобы объяснить собственным ногам, что все, хватит!

Точно так же Дэлери каждое утро приходилось втолковывать своим застарелым привычкам, что вскакивать с постели и мчаться по делам более не требуется. Иначе, время от времени, она обнаруживала себя, еще не до конца проснувшейся, в прихожей, натягивающей безликий черный плащ, хотя никаких срочных и важных мероприятий на сегодня у нее намечено не было.

Прямо в день ее отставки Собати подписала распоряжение, закреплявшее за бывшей Верховной ее покои, а также сохранявшее ряд привилегий, вроде права посещать верхний зал дворцового ресторана. А посему Виан оказалась счастливо избавлена от разбирательства с целым рядом досадных хлопот.

Вот только прислуживавших ей послушниц все же пришлось отозвать, что требовало решать многие бытовые вопросы собственными силами. Да оно и к лучшему – так у нее оставалось меньше времени на бесполезную рефлексию и нелепое самоистязание.

Каждое утро Дэлери немало времени посвящала приведению себя в порядок. Укладка волос, массаж, макияж – теперь, когда ее возраст оказался «снят с тормоза», она раза за разом пристально и придирчиво изучала свое отражение в поисках новых морщин или пигментных пятнышек. Давно забытый за ненадобностью страх неотвратимо приближающейся старости настиг ее и, не скрывая злорадства, от души отыгрывался за все пропущенные века.

Чистое выглаженное белье, безукоризненно заправленная постель, идеально расправленные шторы – любая мелочь становилась своего рода якорем, помогавшим удерживать рассудок от скатывания в водоворот отчаяния, и Дэлери день за днем упражнялась в перфекционизме, чтобы продлить этот момент как можно дольше. Но рано или поздно все же наступал момент, когда ей приходилось выйти в мир.

И тут ее, бывшую властительницу мужских грез и предмет лютой зависти соперниц, поджидал омут мелочной мстительности и злобности окружающих людей. Пусть невольно, пусть мимоходом, но кто-нибудь обязательно изыскивал возможность ткнуть Дэлери носом в ее незавидное положение и напомнить о том, как низко она пала.

Разумеется, все были в курсе последних распоряжений новой Верховной Жрины – Сестры Джейх, и никто не горел желанием испытать на собственной шкуре гнев Собати. Но все равно потаенные чувства и давно копимые обиды нет-нет да и прорывались наружу, дополнительно отравляя Дэлери ее и без того несладкую новую жизнь.

Желание взорваться и дать волю гневу не раз охватывало бывшую Жрицу, и только въевшаяся привычка выверять каждое слово и даже каждый жест помогала ей сохранять самообладание и не давать воли сиюминутным эмоциям. Кроме того, она не уставала раз за разом напоминать себе, что в ее руках более не могучая карающая палица, а жалкая зубочистка, и раздраженные нападки на других Служителей вполне могут выйти ей боком. Даже Соби не поможет.

Так что Дэлери волей-неволей приходилось совершенствовать свое смирение, чтобы не вляпаться в неприятности, а также постоянно практиковаться в отстраненности, чтобы безболезненно пропускать сквозь себя шутки и издевки бывших подчиненных. Рано или поздно пригодятся любые навыки, а потому она находила в ежедневных издевательствах даже определенное удовлетворение, рассматривая их как бесплатный тренинг.

Но не ради того, чтобы позже отомстить, нет. Ей хватило примера собственной дочери, всецело поглощенной жаждой справедливого возмездия, чтобы понять, что этот путь – тупиковый. И поэтому следовало найти свой собственный выход из положения, но такой, чтобы аккуратно разрешить старые проблемы, не плодя новых.

Проблема заключалась в том, что бывшая Верховная вовсе не горела желанием выступать в роли свадебного генерала, числясь в штате какой-либо крупной компании исключительно ради повышения ее престижа. Она жаждала приносить реальную пользу, но вот с этим наблюдались конкретные затруднения. Слишком уж многие воспринимали ее исключительно как символ, начисто забывая о ее реальных способностях и умениях. Однако роль безмолвной картины в красивой дорогой раме Виан не прельщала. Она знала, что способна на большее.

И потому продолжала коротать одинокие вечера в своих роскошных апартаментах.

Пару раз ее навещала Собати, чтобы убедиться, что все в порядке и помощи не требуется. Несколько дней вывихнутое плечо и вправду доставляло массу неудобств, мешая любым работам по хозяйству, но вскоре боль прошла, рука в полной мере восстановила подвижность, и необходимость в регулярных инспекциях отпала.

Почти каждый день звонил Лайс, справляясь о здоровье и настроении. В любое другое время Дэлери раздраженно вычеркнула бы неугомонного воздыхателя из списка разрешенных контактов и забыла бы о нем, но сейчас его звонки воспринимались как вспышки маяка во мгле, напоминающие, что земля где-то рядом, что на свете еще остаются люди, которым небезразлична ее судьба. Все прочие ее бывшие кавалеры, кстати, после отставки даже словечка ей не черкнули.

Но вот осторожный стук в дверь этим вечером прозвучал совершенно неожиданно. До сего дня ее либо просто игнорировали, либо бесцеремонно вваливались, даже не спросив разрешения.

– Войдите! – Дэлери развернулась ко входу вместе со своим легендарным массивным креслом. Неведомого гостя следовало встречать во всеоружии.

– Как поживаешь? – в приоткрывшуюся дверь скользнул Шимаэл, двигавшийся столь осторожно, словно опасался угодить под огонь охранных систем. – Как твое здоровье?

– Ба! Сам Верховный! – Виан, не вставая с кресла, изобразила глубокий поклон. – Чем обязана?

– Бывший Верховный, если быть точным, – Шимаэл поднял перед собой правую руку, демонстрируя девственно чистую кисть. – Я подал в отставку. Сиарна ее удовлетворила.

Только сейчас Дэлери обратила внимание, что Советник был одет в обычную легкую куртку, никоим образом не соответствующую его высокому статусу. Увитые узором плащи и властные татуировки остались в прошлом.

– Но… почему?! – искренне удивилась она.

– Новые времена требуют новых лидеров, – Шимаэл махнул рукой и присел на край дивана. – Я, видимо, слишком стар, чтобы загораться энтузиазмом и воодушевлением, заслышав приближающийся грохот барабанов войны. Мне с лихвой хватило двух предыдущих мясорубок, чтобы понять, что это – не мое.

– И что дальше? Чем теперь займешься?

– Пущусь в бега, – он рассмеялся, увидев, как удивленно взлетели брови Дэлери. – Ну, не буквально, конечно. Мой старый корабль все еще на ходу, и я собираюсь воспользоваться этой возможностью. Сменить обстановку, так сказать.

– Разумный вариант, – кивнула Жрица. – От тех процессов, что набирают ход вокруг нас, и в самом деле стоит держаться подальше. Я рада, что у тебя есть такая замечательная возможность. Когда отбываешь?

– Это уже от тебя зависит.

– От меня? – он снова сумел ее удивить.

– Мне, знаете ли, – Шимаэл вдруг замялся, чего с ним не случалось уже очень давно, – не помешал бы толковый штурман. Составишь мне компанию?

Подготовка к отлету заняла у них несколько дней. Требовалось расконсервировать «Турин», тщательно проверить все его бортовые системы и устранить выявленные неисправности, что и заняло у Шимаэла почти все время. Дэлери же взяла на себя материальное обеспечение – от запасов провизии и медикаментов до одежды и всевозможных мелочей вроде зубных щеток.

«Список покупок» получился весьма обширный, но, к счастью, Собати выдала всем департаментам Священной Канцелярии прямое распоряжение оказывать двум отставникам любую необходимую помощь. Лишний раз испытывать на своей шкуре недовольство новой Верховной никто не желал, а потому каких-то особых затруднений подготовка не вызвала.

Несмотря на обилие беготни, после которой Дэлери вечером буквально валилась с ног, все эти хлопоты были ей приятны. Они чем-то напоминали ей обустройство нового дома, когда точно так же приходится закупать все подряд. Но вид того, как голые безжизненные стены постепенно превращаются в уютное жилище, с лихвой искупает все сопутствующие издержки.

На правах новой хозяйки «Турина» она позволила себе привнести в его холодный и сугубо утилитарный интерьер капельку собственного представления о том, как должен выглядеть родной дом. Несколько ковров на пол, драпировки, закрывающие тянущиеся вдоль стен трубы и кабели, парочка картин, зеркала, зрительно увеличивающие объем помещений, плюс замена стандартных светильников на изысканные бра – и салон транспорта буквально преобразился! Теперь пребывание в тесных стенах корабельных кают уже не воспринималось как тюремное заточение, а больше напоминало круиз на комфортном туристическом лайнере.

Даже Шимаэл, отнюдь не склонный к пустым сантиментам, вынужденно признал, что на борту стало существенно уютней и даже ка-то… теплее.

Конкретной даты отбытия они не назначали, больше ориентируясь на общий ход подготовки. Однако вскоре Дэлери заметила за собой, что старательно выискивает все новые и новые причины, требующие еще немного задержаться, чтобы довести все до ума. Раз за разом поводы становились все более надуманными, из чего следовал очевидный вывод, что она боится. Боится обрубить швартовы и окончательно порвать со старым миром и прежней жизнью.

И тогда она волевым усилием назначила старт на следующее утро, о чем известила изрядно растерявшегося после такого откровения Шимаэла. За оставшееся время следовало оперативно заделать последние прорехи и подобрать хвосты. В конце концов, они улетали не навсегда и вовсе не на край света. Никто не отправлял их в бессрочную ссылку без права возврата. Скорее уж впереди их ждал сполна заслуженный отпуск после многолетней тяжелой вахты. И, если вдруг выяснится, что они забыли взять, скажем, носовые платки, то всегда можно вернуться или хотя бы заскочить в какой-нибудь магазинчик по дороге.

В общем, последний день выдался особенно суматошным, и Дэлери уже мечтала, как «Турин», наконец, выйдет на орбиту, ляжет на выбранный курс, куда бы он ни вел, и тогда она с чувством выполненного долга завалится на койку в своей каюте и продрыхнет целые сутки, а то и дольше. Хотя она прекрасно понимала, что ничего у нее не выйдет. Точно такие же мысли посещали ее и после отставки, однако отоспаться «от пуза» у нее тогда так и не получилось. Глубоко въевшиеся привычки не позволяли ей просто так валяться без дела в постели и требовали встать и чем-нибудь заняться. Скука оказалась для бывшей Верховной Жрицы куда страшнее изматывающей усталости.

В тот, последний вечер ее почтила своим визитом Собати, так и не сумевшая вынести за скобки старую дружбу, отречься от прежних отношений в угоду сиюминутной конъюнктуре. Точно так же когда-то и сама Дэлери не смогла остаться равнодушной к судьбе низложенного Бекташа Руорна. Даже высшие Служители Сиарны, несмотря на внешнюю холодность и маниакальную рациональность, где-то глубоко внутри все еще сохраняли остатки человечности, не позволявшей им окончательно превратиться в живые машины.