Магистр Войны

XI. МИР-КУЗНИЦА УРДЕШ

Гром прокатился по Великому Заливу Элтата. Был пик лета, и воздух был покрыт дымкой, которая делала низкое, широкое небо ярко-серым. Кучи облаков, бегущие над широким заливом и морем за ним, были, как перевернутые горы, темные и зловещие, как фантомы. Молнии шипели, как вены в мертвой плоти неба.

Это был не конец летнего шторма, хотя изменения в погоде предполагались до наступления ночи. Это была электромагнитная ударная волна от того, что большой корабль входил в атмосферный слой.

Замедляясь, Высочество Сир Армадюк скользил сквозь облачный покров, войдя в жесткий солнечный свет, омываемый потоками дождя. Он оставил длинную борозду в системе облаков позади себя, как палка, которую провели по старому снегу, дорожка, которой понадобится несколько часов, чтобы исчезнуть.

Он низко опустился над морем. Он быстро летел, выходные отверстия его двигателей реального пространства сияли синим, но он, так же, хромал. Это был залатанный выживший, покрытый швами и сваркой, его сломанная челюсть была наглухо завязана проволокой после битвы. Понадобилось шесть недель, чтобы добраться до Урдеша, и эта поездка была осуществлена, благодаря безумным ремонтам на ходу, постоянным упрашиваниям, отчаянным компромиссам и чистой силы воли.

В атмосфере, он производил ужасный шум: жужжащие, вибрирующие, грохочущие вопли запыхавшихся двигателей, усталой механики и напряженных гравитационных систем. Его звук грохотал над заливом, как рваный гром, как барабан, наполненный свинцом, который пинком скинули с длинной лестницы.

Его громада была уродливой, почерневшей и обожженной. Три огромных раны шрамами украшали его перегретые борта, и один из четырех двигателей реального пространства не работал, черная впадина, из которой вытекали тонны жидкой сажи и воды. Он оставлял длинный, грязный след из испарений и маслянистого черного дыма за собой, дым, который вырывался из выхлопных труб, как дым из трубы локомотива. Куски грязного льда отшелушивались от его корпуса, пока воздух обдирал его, забирая краску и покрытие корпуса с собой. Куски льда улетали прочь, падая, как глубинные заряды в океан внизу, так что для береговых наблюдателей Армадюк выглядел так, как будто он осуществляет бомбардировку с малой высоты.

Пар облегал его верхнюю часть корпуса, кружась в зоне пониженного давления, и следа дикой статики вспыхивали и схлопывались вокруг его мачт.

Он летел вдоль залива. К западу от него, находившийся на гравитационном якоре на высоте в полтора километра над морем, боевой корабль Наяд Антитор располагался, как плывучий континент, наполовину скрытый морским туманом, Имперский крупный боевой корабль размером в девять раз больше, чем непреклонный Армадюк.

Три перехватчика класса Фауст, которые направляли Армадюк сквозь флотилию, заполонившую высокую орбиту, вылетели из облаков боевым строем, и снова заняли свои места в качестве наконечника стрелы, летя впереди Армадюка и моргая своими фонарями. Наяд Антитор запульсировал своими главными прожекторами. Вокс-связь вопила приветствиями корабль-корабль. Пролетая мимо носа Наяд Антитора на расстоянии десяти километров, Армадюк заморгал своими прожекторами, отдавая формальный салют. На обоих кораблях, экипажи стояли и творили символ аквилы, смотря в направлении другого корабля, когда Армадюк пролетел рядом со своим прославленным кузеном.

Эскадрилья Ударов Молний, в серебряных с красным цветах Второго Хеликсидского, поднялась с взлетных палуб Наяд Антитора и выскользнула из его брюха, как осы из потревоженного гнезда. Они полетели на низкой высоте над серой водой, оставляя шипящие брызги за собой, а затем поднялись и заняли порядок по обе стороны от быстро летящего Армадюка, формируя почетный эскорт из сотни самолетов.

Впереди, Великий Залив начал сужаться к индустриальным предместьям из сухих и мокрых гаваней и огромных верфей Элтата. Холм огромного города, доминирующий над полуостровом, возвышался вдали. Солнечный свет выхватывал флаги, штандарты и мачты, которые венчали Урдешский Дворец на вершине.

Грохочущий Армадюк опустился ниже, сбрасывая скорость. Его капитан сдержал его быстрое продвижение, уменьшив подачу энергии, чувствуя, что корабль нашел последний всплеск ускорения, как уставшая лошадь или гончая при виде дома и укрытия.

Он пролетел над портом, сбрасывая скорость. Под ним, водные корабли оставляли белые линии на море, которые светились розовым и красновато-коричневым с цветом водорослей. Южный берег, примыкающий к порту, был разлинован заброшенными пищевыми фабриками и скоплениями огромных ржавеющих лодок, которые когда то перерабатывали водоросли в еду. Множество десантных кораблей Астра Милитарум, серых и покрытых обшивкой, как жуки, висели на низком якоре над блестящей гаванью. Торговые лодки носились вокруг них по воде или порхали вокруг их бронированных корпусов, как энергичные птицы.

Затем они оказались над землей, над береговой полосой города. Безмерные сухие доки, похожие на соборы без крыш, в некоторых были меньшие по размеру корабли для ремонта. Бесконечные амбары и склады Муниторума и династические ремесленники. Башни и заводы Механикус, расположенные пучками, как грибы в лесу, вокруг основания вулкана. Огромные доки и гравитационные дворы верфи, похожие на секции морских гигантов, с обнаженными структурными ребрами, каждое из которых огромно, укрепленные углубления в склоне горы, ожидающие космические корабли. Наблюдательные башни. Орудийные батареи в бункерах у Низкого Острия и Восточного Холма и Сигнальной Точки. Башенные эмиттеры купола щита и их шпили связи, торчащие из отвесных склонов, как шипы из позвоночника животного. Скелетообразные пустоши нефтяных заводов, торчащие из зловещих вод Восточного Предела, раскинувшегося на сто шестьдесят километров.

Армадюк снова замедлился. Его двигатели реального пространства начали уменьшать обороты, их сияние уменьшилось, и грохочущий звук от корабля слегка уменьшился. Гравитационные системы и маневровые двигатели включились, заставив медленно зависнуть невообразимо массивный объект над башнями Элтата. Звук от корабля, даже уменьшенный, эхом отдавался от стен города. Окна дрожали в своих рамах.

Эскорт из Фаустов устремился прочь, моргая фонарями в качестве отдания чести, когда они рванули в космос на форсаже. Хеликсидские Удары Молний стались с замедлившейся громадой Армадюка немного дольше, снизив скорость почти до нуля. Затем они тоже разлетелись, выстроившись в ленты, и полетели назад к своему родительскому кораблю.

Буксиры, медленные, как черепахи, появились в зоне видимости, прикрепляя магнитные линии и тяжелые кабели к боевому кораблю, и потащили его в последний путь. Армадюк теперь крался, проходя мимо высочайшими шпилями города, так близко, что человек мог выйти из люка сразу на балкон.

Начали звучать горны и сирены.

Южный конец крытого дока номер восемь, гигантские ворота, стонали, когда широко открывались, открывая интерьер дока – обширную ребристую полость, открытую небу. Ряды направляющих огней моргали вдоль нижней части дока. Воздух покалывал, так как мощная гравитационная колыбель работала. Воздух завыл и затрещал, когда гравитационное поле ползущего корабля стало тереться о гравиметрический буфер дока. Армадюк отключил двигатели. Направляющие буксиры, подобно тучным стивидорам, протащили корабль последние несколько сотен метров.

Связи отсоединились. Буксиры поднялись из дока и повернулись. Врата дока закрывались, снова формируя заднюю стену похожего на гроб дока, в котором находился корабль.

Армадюк замер, медленно отключая свое гравиметрическое поле, пока системы дока принимали на себя его вес. Корпус и каркас застонали, и распределение веса сместилось. Плиты трещали и изгибались. Местами, заклепки отлетали от давления, а швы на корпусе рвались, и из них вырывался газ и грязная жидкость, которая лилась на пол дока.

С последней, вымученной дрожью, Армадюк прекратил двигаться и замер, поддерживаемый монолитными колоннами и гравиметрической чашей дока. Массивные гидравлические балки выдвинулись из стен дока, чтобы поддерживать корабль с боков. Их усиленные торцы грохотали по корпусу со стуком тяжелых магнитов, закрепляясь.

Наконец, наступила тишина. Пульсация двигателей и гудение корабля исчезли. Единственными звуками были сирены в доке, скрежет выдвигающихся пешеходных мостиков, грохот погрузочных машин, катящихся на своих платформах, и расплескивание жидкостей, вытекающих из корпуса в дренажные системы неосвещенного пола дока.

С долгим выдохом, Армадюк открыл свои люки и воздушные шлюзы.

Затем разразилась буря. Гром грохотал над заливом, над Элтатом и над Урдешским Дворцом. Над Крытым Доком Восемь, небо превратилось в раннюю темноту, и начался дождь. Он виделся, как белый веер в лучах прожекторов дока, освещавших корабль. Он шипел на охлаждающемся корпусе, превращался в пар, когда попадал на обтекатели двигателей. Он гудел, как звуки тысяч крошечных бубнов, когда попадал на невидимую подушку гравитационного поля, и превращался в туман.

Он стекал по залатанному и шероховатому корпусу Армадюка, смывая копоть и ржавчину в таких количествах, что вода превращалась в красную до того, как упасть.

Для некоторых в доке и на рампах, это выглядело так, как будто дождь промывает боевые раны старого корабля, купает его уставшие кости, и совершает помазание за его очень запоздалое возвращение. Сильный дождь грохотал по брезентовым крышам металлических мостиков, которые вытянулись к воздушным шлюзам корабля. Гаунт вышел наружу на один из пешеходных мостиков, чувствуя, как его металлическая конструкция слегка закачалась. Он увидел дождь в лучах прожекторов дока, которые освещали Высочество Сир Армадюк. Он ощущал свежий воздух. Он пал грязью и сыростью, но это был свежий воздух, воздух планеты, а не воздух на корабле – первый, который он вдохнул за год.

Десять лет, поправил он себя… Одиннадцать.

У начала пешеходного мостика была активность. Он начал идти вниз по узкому пешеходному мостику, игнорируя темную бездну дока, которая разверзлась внизу.

Собиралась группа приветствия. Гаунт видел чиновников Муниторума, окруженных охраной с легкими пиками. Почетная гвардия из восьмидесяти Урдешских штурмовиков стояла на платформе дока идеальными рядами в безукоризненной стойке «смирно».

Гаунт сошел с мостика на платформу дока. Мокрый рокрит захрустел под его сапогами. Сейчас, когда он уже не был под брезентовой крышей мостика, дождь падал на него. На нем была его униформа и длинный плащ.

Кто-то выкрикнул приказ, и Урдешские солдаты резко и синхронно встали, держа свои винтовки вертикально перед собой, отдавая честь. Офицер вышел вперед. На нем был белый с черным Урдешский камуфляж, а его отличительные знаки обозначали его, как полковника.

— Сэр, добро пожаловать на Урдеш, — сказал он, сотворив символ аквилы.