Магистр Войны

XXI. ВШИ

Роун вышел из здания размещения К700 во двор. Дождь все еще был сильным.

— Внимание! — крикнул он. Ему пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным над постоянной барабанной дробью и грохотом авианалета. На мрачной линии горизонта высвечивался Великий Холм, пульсируя вспышками света, пока вражеские самолеты атаковали щит и нижние склоны.

Собрались офицеры и адъютанты.

— Первичный приказ, — сказал Роун. — Мы выдвигаемся к Тулкарским Батареям. Ожидайте контакт с врагом в том месте. Будьте готовы встретить врага до того, как мы достигнем батарей. Выдвигаемся через пять минут. Быстрое развертывание.

— Это сверху? — спросил Колосим.

— Нет, — с сарказмом произнес Роун. — Я это все придумал. Пять минут, все ясно?

Послышались общие одобрительные возгласы.

— Сержант Макколл?

— Да, сэр.

— Я хочу, чтобы подходы к батареям были разведаны заранее, так что твои парни будут возглавлять наконечник копья.

Макколл кивнул.

— У нас есть планы улиц? — спросил он.

Роун бросил взгляд на Ойстин, которая протянула непромокаемую сумку с картами и планами города.

— Просмотри и усвой, — сказал Роун. — На самом деле, посмотрите все, пожалуйста. Сделайте зарисовки, если вам нужно.

— Что насчет свиты? — спросил Бленнер.

— Роты V и Е останутся здесь и будут охранять гражданских, — сказал Роун.

— Вы шутите? — спросил Вайлдер, не способный сдержать свою досаду. Опять Оркестровую Роту отослали с передовой.

— Нет, не шучу, капитан, — сказал Роун.

— Рота V не просто духовой оркестр! — запротестовал Вайлдер. — Это просто еще одно оскорбление для нашей солдатской службы...

— Достаточно, капитан, достаточно, — сказал Бленнер. Он пытался звучать сурово, но по секрету, он был рад. Его прикрепление к Роте V означало, что он не будет наступать в поле.

— Как долго продлится эта работа няньками? — спросил Мерин.

Роун бросил взгляд на него.

— Час или два. Может быть, слегка дольше. Транспорт сейчас организовывают, чтобы доставить свиту в безопасное место внутри территории дворца. Когда он прибудет, вашей работой будет сопровождать переезд. Рота Е тоже собирается пожаловаться?

Мерин покачал головой. Он был совершенно удовлетворен тем, чтобы находиться подальше от боя. И он отлично понимал, почему Роун сделал так. Если Рота Е останется в размещении, тогда Феликс Часс останется в размещении, и Роун сможет оградить парня от размещения на передовой не делая очевидных исключений.

— Прошу разрешения остаться с Ротой Е, — сказал Ладд. Его заинтересованность в благополучии Феликса снова стала слишком очевидной. Роун увидел брошенный на Ладда нахмуренный взгляд Далина.

— Отказано, комиссар, — сказал Роун.

— Но...

— Я сказал, отказано. Харк с Фейзкиель, по существу, пропали без вести. Мне нужен компетентный комиссар на передовой с нами.

Бленнер подумал о том, чтобы возразить, но он сдержал рот на замке. Если бы он что-нибудь сказал, он мог бы поменяться местами с Ладдом. Лучше жить с оскорблением к его способностям, чем заставить себя топать на передовую.

— Ладно, на этом все, — сказал Роун. — Приготовьтесь выдвигаться. Это собирается быть ужасным. Я не хочу приукрашивать. Шансы таковы, что к тому, к чему мы направляемся, нельзя приготовиться. Нам придется сразу приступить к работе и импровизировать. Поддерживайте контакт все время – нам нужна будет координация. Кроме того, вокс-дисциплина тоже, вы меня слышите?

Он сделал паузу.

— Одна последняя вещь, — с неохотой сказал он. — Мне дали звание полковника на время всего этого. Мне это не нравится, но это может быть полезная власть, если мы будем иметь дело с дружественными единицами.

— Вы, в любом случае, наш заместитель командира, сэр, — сказала Паша.

Роун кивнул.

— И теперь у меня есть звание, которому нужно соответствовать, — сказал он. — Я вероятно, должен закончить какими-то поднимающими дух высказываниями, но фес меня, если я думаю хотя бы об одном. Выдвигаемся. Не облажайтесь.

Призраки Гаунта быстро покинули размещение лагеря, направляясь по подъездной дороге, а затем повернув на юг. Бленнер стоял и смотрел, как они исчезают в дожде, сначала шеренги солдат, затем полдюжины грузовиков, нагруженных боеприпасами и тяжелыми устройствами.

Он услышал крик Мерина, — Обезопасить территорию! Сейчас же! — Хлопки и грохот, прокатывающиеся над городом от Великого Холма, становились более интенсивными. Молнии пронзали дождевые облака, и было сложно сказать, где кончались молнии и начинались яростные бомбардировки с воздуха.

Бленнер мельком бросил взгляд на двор. Вайлдер разговаривал с нанятыми плакальщиками, которые составляли штат траурных транспортников. Глянцевые черные машины все еще были припаркованы на краю двора, блестя от капель дождя. Смерть цеплялась к людям Гаунта. Урдеш должен был быть спасением для них, заслуженной передышкой после трудностей Предела, но это стало бедой.

Он побрел к брошенным палаткам со стряпней. Вода капала с краев полога. Он все еще мог чуять дым, но печки уже остыли, и еда была холодной. Уже не будет никакого пира, никакого празднования. Бленнер сомневался, что Гаунту есть до этого дело. Гаунт вернулся домой во славе, к изолирующей святости высокого звания. Его друг Гаунт. Его старый, дорогой друг. Скольких из своих друзей вспомнит Гаунт сейчас, когда он возвысился до головокружительных высот? Скольких он возьмет с собой?

Нескольких, в лучшем случае, прикинул Бленнер. Гаунт сделал эту змею, Роуна, полковником, но это было ничего. Просто полевое повышение, чтобы у Призраков был лидер. Это был способ для Гаунта умыть руки от полка. Призраки сейчас были, всего лишь, исторической заметкой, кратким упоминанием в предисловиях исторических книг о карьере Лорда Милитанта Ибрама Гаунта.

Бленнер нашел таблетки в кармане, зачерпнул ковшом воды из брошенной пароварки, и запил пригоршню. Когда он доберется до безопасности дворца, он должен будет тяжело работать, завести несколько знакомых, может быть даже добиться милости более приятного командира. Ему нужно будет обеспечить себе более комфортное будущее в какой-нибудь церемониальной роте или почетной гвардии, и сделать это быстро до того, как Гаунт осуществит свою угрозу и переведет Бленнера в какое-нибудь отбросное передовое подразделение.

Он сможет это сделать. У него было очарование и убеждение. Он всегда был способен оперировать тайным организмом Астра Милитарум для своей выгоды.

— Ты знаешь, где ключи?

Он обернулся. Подошел Вайлдер.

— Какие ключи? — спросил Бленнер.

— Ключи к медицинскому трейлеру. Похоронные сотрудники хотят уйти, и я их не виню. Они не хотят забирать гроб с собой. Я сказал, что мы разместим его в трейлере.

Бленнер кивнул.

— Я думаю, что они у Мерина, — сказал он. Он выкрикнул имя Мерина.

Вайлдер вытащил набедренную фляжку и сделал глоток, пока они ждали, чтобы Мерин присоединился к ним. Он предложил ее Бленнеру, который тоже немного опрокинул.

— Я говорил с ними, — сказал Вайлдер.

— С кем?

— Плакальщики, — сказал Вайлдер. — Нанятые плакальщики.

— Они не могут оставить тело женщины здесь, на самом деле. Оно должно быть закопано.

Вайлдер пожал плечами.

— Мне все равно, — ответил он.

— Они завтра вернутся? — спросил Бленнер. — Они перенесут службу?

— Сам их спроси, — сказал Вайлдер. — Я сказал, мне все равно.

— Может быть, мы сможем забрать гроб с собой во дворец... — задумался Бленнер.

— В любом случае, я говорил с ними, — сказал Вайлдер.

— И?

— Я спросил, сколько стоила эта служба и все остальное.

— Мальчик платит за все. Личные деньги. Я тебе об этом говорил.

Вайлдер кивнул. Он сделал еще один глоток.

— Говорил. Есть идеи, сколько это стоит?

Бленнер помотал головой. Вайлдер показал цифру.

Бленнер посмотрел на него с широкими глазами. Он снова взял фляжку у Вайлдера и выпил.

— Ты шутишь?

Вайлдер покачал головой.

— Мальчик при деньгах, — сказал он. — Он просто выложил такие деньги. Это была тройная сумма, из-за коротких сроков.

— Святой Трон, — прошептал Бленнер.

— Они и мы, Бленнер, — сказал Вайлдер. — Огромное и вечное разделение между псами войны, как мы, кто ползает в грязи, и высокорожденными, которые могут делать все, что они, фес их, захотят.

— Опять, вы, двое, говорите о социальной политике? — спросил Мерин, заходя под навес с Гендлером.

— Ой, ну знаешь, как обычно, — сказал Бленнер.

— Я просто сейчас говорил комиссару, насколько глубоки карманы у ребенка, — сказал Вайлдер.

— Ты можешь поделиться с ними деталями, Якуб, — сказал Бленнер.

Вайлдер не ответил. Он повторил цифру Мерину и Гендлеру. Мерин присвистнул. Лицо Гендлера стало красным от гнева.

— Это заставляет меня хотеть перерезать маленькому ублюдку глотку, — сказал он.

— Тише, тише, Диди, — сказал Мерин.

— Ну же, Флин. Он мерзкий маленький засранец. Он гаково высокомерен.

— Диди, мы все знаем, что ты точишь топор на элиту Улья Вервун, — сказал Мерин.

— И Гаунта, — прямо сказал Вайлдер.

— Посмотрите на себя, — рассмеялся Мерин, кивая на Вайлдера и Гендлера. — Диди, у которого война украла его владение имуществом по рождению, и капитан, кипящий враждебностью к человеку, которого он винит в смерти брата… Или, по меньшей мере, в потерянной репутации его брата. Вы оба смешны.

— Ты тоже презираешь Гаунта, — резко бросил Гендлер. — Он стоил тебе твоего мира.

Мерин кивнул.

— Да. И я бы хотел видеть, как он страдает. Но жалобы и стоны за его спиной вряд ли продуктивны. Вы должны делать то, что я делаю. Возьмите эту ненависть и заставьте ее работать на себя.

— Ага? — оскалился Вайлдер. — И как ты это делаешь?

— Ну, — сказал Мерин с пожиманием плечами, — для начала, я открыто не говорю о мести Гаунту, или его жопошному сыну, или высоким шпилям аристократии Вергхаста, или нанесению любого другого зла перед фесовым комиссаром.

Он посмотрел на Бленнера.

— Возможно, мудро, — сказал Бленнер. — Он – мой друг.

— Да? — спросил Гендлер. — Друг? Кажется, что он относится к тебе, как к дерьму, на регулярной основе.

Бленнер открыл рот, чтобы ответил, затем решил ничего не отвечать.

— Вы все упускаете суть, — тихо сказал Мерин. — Вы все слишком заняты собственными обидами. Вам нужно научиться длинной игре.

Он подошел к одной из печек, и продегустировал содержимое кастрюли. Он скривил лицо и сплюнул.

— Гаунт во дворце, — сказал он. — В стороне, и, вероятно, слишком хорош, чтобы снова смешаться с такими, как мы. Подразделение идет на передовую, и фес знает, вернутся ли они назад живыми. Мы здесь одни. Мы главные.

Он улыбнулся им. Это было опасное выражение.

— Так что, Диди, ты можешь перерезать глотку этому сопляку. Вайлдер, ты тоже можешь приложить к этому руку, если чувствуешь, что хочешь этого. Получить маленькое возмездие за своего брата. И мы можем закопать тело в каменных пустошах, и объявить, что Феликс Часс был потерян во время операции отступления. И что это вам даст? Десять минут личного удовлетворения? Временный выход для вашего негодования?

— И? — спросил Гендлер.