Магистр Войны

XII. БЕЗОПАСНОЕ МЕСТО

Под собой, сквозь сильный дождь, Гол Колеа наблюдал, как Армадюк избавляется от своего содержимого.

Он стоял на наблюдательной платформе, расположенной высоко на суперструктуре корабля. Платформа автоматически выдвинулась, когда открылись люки корабля. Внизу, как муравьи, медленные процессии людей шли по накрытым мостикам в док, и тяжелые машины везли вниз паллеты, нагруженные грузами и материалами.

Он чувствовал холодный воздух, слабо затуманенный нефтепродуктами и дождем. Он чувствовал холодный ветер на коже. Это был не дом, потому что он больше никогда его не увидит, но это был дом. Это напоминало ему высокие стены Улья Вервун.

В той жизни, тогда, он побывал на высоких стенах улья несколько раз. У такого человека, как он, шахтера с границ суперулья, нечасто были причины или разрешение, чтобы посетить такую господствующую позицию. Но он хорошо помнил вид. Его жена любила это. Когда они впервые сошлись, он иногда сохранял бонусные деньги, чтобы позволить себе заплатить за пропуск на Панорамную Аллею, для ее удовольствия. Он даже сделал ей там предложение. Это было задолго до того, как появились дети.

Мысли о его детях причиняли ему боль. Гол ненавидел то, что он ощущал страх и боль каждый раз, как они появлялись в его мыслях. Хотя в этот раз это ощущалось не так, прошло десять лет, как он повел десант на Айгор 991 для пополнения запасов. Десять лет с тех пор, как он услышал голос. Целых десять лет с тех пор, как голос сказал ему, что он был проводником для демонов, и что ему нужно принести орлиные камни или его дети погибнут.

Ужас от того дня задержался в нем. Он пытался выкинуть это из головы. Когда ты сражаешься на передовой против Архиврага, Губительные Силы пытаются обмануть тебя и осквернить тебя постоянно. Он говорил себе, что все это было: обманом варпа. Он так же сделал доклад Гаунту, о голосе и что он требовал, но не обо всем остальном. Как он мог доложить об этом? Ради своих детей, как он мог признать, что был обречен?

Затем был инцидент в ангаре во время абордажа. Баскевиль все рассказал ему об этом. Казалось, что, весьма вероятно, теперь они знали, что представляют собой «орлиные камни». Теория Баска, и соответствующие мнения, все были засекречены, чтобы стать частью официального доклада Гаунта верховному командованию. Теперь они были в безопасности на Урдеше, все дело будет передано властям, людям, которые знали, что делают, не таким рядовым пехотинцам, как он.

Если ужасными вещами в грузовом отсеке были орлиные камни, значит они, несомненно, были драгоценными артефактами. Был некий смысл в том, что проклятый Анарх Сек захочет вернуть их, и будет пытаться манипулировать, чтобы добраться до них. Согласно начальным данным, Сек был здесь, на Урдеше, возглавляя силы врага. Ладно, ублюдок. Я принес тебе камни, как ты просил. Теперь ты можешь оставить меня в покое. Оставить меня и моих детей в покое. Мы больше не часть этого.

— К тому же, — громко прорычал он в дождливое небо, — прошло десять лет.

Колеа вздохнул.

Он был достаточно высоко на корабле, чтобы смотреть за стены дока на город и залив. Он был серыми очертаниями в дожде, линия горизонта была усеяна точками света. Он немногое знал об Урдеше, за исключением того, что это был мир-кузница, и он был знаменит, и он предоставлял хороших солдат, с некоторыми из которых он сражался рядом в Сиренхольме. Они не были самыми дружелюбными душами, но Колеа уважал их военное мастерство. Урдешцы были упрямыми и гордыми, сражающимися за дух своего мира, мира, который переходил из рук в руки слишком много раз и слишком часто становился театром военных действий. Он это понимал. Он понимал гордость человека, преданного своему родному улью.

Это был прекрасный вид. Сильное место. Пейзаж, к которому мог привязаться человек. Ливи это бы понравилось, стоять здесь под дождем, смотреть на…

— Гол?

Он повернулся. Баскевиль появился из люка, чтобы найти его.

— Что у нас? — спросил Колеа.

— Выгружено около двух третей, — ответил Баск. — Администратум предоставил нам жилье примерно в десяти километрах отсюда. Полку и свите.

— Казармы? — спросил Колеа.

Баскевиль сверился с планшетом. — Нет, жилые дома.

— Как так?

— Видимо основные лагеря Милитарума уже заполнены солдатами, ожидающими отправки на передовую, кроме того, из города массово эвакуировали население, так что нам дали квартиры в реквизированных жилых блоках.

— Где передовая? — спросил Колеа.

Баскевиль пожал плечами.

— Ладно, давай пошлем несколько командиров рот вперед, чтобы проверить наше жилище. Крийд, Колосима, Пашу, Домора.

— Капитана Крийд, ты имеешь в виду? — спросил Баск.

— Чертовски верно. Давно пора. Скажи им осмотреть место и составить приличный порядок расселения, чтобы никто не начал ссориться из-за своих жилищ. И давай отправим Макколла проверить местность и составить нам отчет о безопасности.

— Это не передовая, я так понял, — улыбнулся Баскевиль.

— Никогда не помешает, — оскалился в ответ Колеа. — Сколько раз вещи менялись за ночь и кусали нас за задницу?

— Джентльмены?

Они подняли взгляды от планшета, когда Комиссар Фейзкиель присоединилась к ним. Она подняла воротничок своего плаща против дождя.

— Медицинский персонал прибыл, чтобы вывезти с корабля наших раненых. По крайней мере, тех, кто все еще не может ходить.

— Таких же немного, да? — спросил Колеа.

— Около дюжины. Раглон, Кант. Чертовски рада, что Даур встал на ноги.

— Майор Паша тоже, — сказал Колеа.

Фейзкиель кивнула. — Я сделала вывод, что Спетнин и Жукова удручены. Они только начали привыкать к управлению отрядами Паши.

— Что насчет капитана? — спросил Баскевиль.

— Они забрали его в лазарет Флота в Страже Элтата, — сказала она. — Я откровенно удивлена, что фес все еще жив.

— Я удивлен, что мы все всё еще живы, — сказал Баскевиль.

— Точно, — согласилась Фейзкиель. — У вас обоих есть свободное время? У нас посетители, и я бы была признательна за моральную поддержку кого-нибудь из старшего офицерского состава.

— Вы уходите, соуле? — спросил Эзра.

Сар Аф кратко бросил на него взгляд, затем закончил инструктировать команды сервиторов, транспортирующих ящики со снаряжением Адептус Астартес. В ангаре не было никаких признаков Идвайна или Холофернэса.

— Считай ушел, — сказал Сар Аф, подойдя к Эзре, как только раздал инструкции. — Обязанности закончены, и я никогда не остаюсь на одном месте долго.

— Гаунт, он будет... — начал Эзра.

— Идвайн отправил ему сообщение о нашем отбытии, — сказал Сар Аф. — Мы слишком долго задержались на этой миссии. Предполагалось, что она продлится шесть недель.

Эзра кивнул.

— Идвайн уже отбыл, — добавил Сар Аф. — Отправился лично встретиться с магистром войны. Змей тоже ушел. Вероятно, его братья вовлечены в здешнюю войну, и он отправился найти их. Он будет рад снова увидеть их, и присоединиться к ним в новом рискованном предприятии.

— А ты, соуле? — спросил Эзра.

Сар Аф ухмыльнулся.

— Архивраг давит близко, — сказал он. — Я чую, что есть убийства, которые нужно сделать.

Он указал на рейн-боу, висящий на ремне на плече Эзры.

— Значит, нашел свое оружие?

— Сломано, но я починил его, — сказал Эзра.

— Достань себе нормальную вещь, — сказал Белый Шрам. — Что-то, что навсегда остановит врага.

— Это останавливает врага, — сказал Эзра.

Сар Аф пристально посмотрел на него.

— Я не хорошо читаю лица. Ты печален, Нихтгейнец?

Эзра покачал головой.

— Ух, это хорошо. Люди могут быть слишком сентиментальными. Они вкладывают излишние эмоции в расставание и все такое. Разделение – это не конец. Жизнь – всего лишь путь впереди, так что ты иногда оставляешь вещи позади себя.

— Нет сентиментов, — сказал Эзра. — Это было путешествие, и мы прошли его.

Белый Шрам кивнул. Со скручивающим движением, он расцепил замок своей правой перчатки и снял ее, чтобы обнажить голую руку.

— Это правильно, Нихтгейнец, — сказал он. Он протянул руку и Эзра пожал ее.

— Следуй своему пути, Эзра Ап Нихт, — сказал Сар Аф. — Только ты можешь его пройти.

Он снова застегнул свою перчатку, надел шлем с гидравлическим щелчком, и последовал за командой сервиторов из ангара, не оборачиваясь.

— Вы можете мне показывать какие угодно бумаги, — сказал Роун, — но Рота S не передаст его, пока я не получу приказ от своего командующего офицера.

— Ваш тон на грани высокомерия, майор, — сказал Дознаватель Синдре из Ордо Еретикус. Большой отряд Урдешских солдат заполнил коридор в карцер позади него.

— Не для него, — сказал Варл дознавателю. — Там, определенно, был «фесовы» перед «бумаги».

У Синдре было очень узкое, бледное лицо и очень голубые глаза. Его черная униформа была безукоризненно чистой, неприукрашенной, за исключением золотой с рубиновым розеттой на отвороте лацкана. Он улыбнулся. В ограниченном, темном пространстве бронированного карцера, его голос звучал, как медленная утечка газа.

— Я ценю серьезность, с которое вы выполняете свои обязанности, майор, — сказал он. — Надзор за заключенным – это обязанность уровня альфа. Вы достойны похвалы. Но высший командный состав крестового похода и канцелярия ордоса одобрили его немедленное перемещение в безопасную тюрьму Инквизиции. Приказ был ратифицирован двумя Лордами Милитантами и старшим секретарем Инквизиции здесь, на Урдеше, за шесть часов до того, как вы вообще приземлились.

— Гаунт не сообщал никому, что заключенный был все еще с нами, — сказал Роун. Он говорил медленно и звучал благоразумно. Его люди знали, что это всегда был тревожный знак. — Я знаю, как факт, — сказал он, — что информация, которую он передал при приближении к системе, была экстремально ограниченной и не содержала в себе никакой конфиденциальной информации.

— Разумный ход, — ответил Синдре. — Архивраг близко, и он слушает. На самом деле, есть некоторая обеспокоенность среди старшего командного состава в том, что детали вашей продолжительной миссии еще не были предоставлены. Они ожидают полный доклад вашего старшего офицера.

— Который он предоставит лично, по тем же причинам безопасности, — сказал Роун.

— Мы, тем не менее, сделали предположение, — сказал Синдре. — Если Гаунт, после всего, жив, значит, заключенный тоже может быть жив, и так далее, и тому подобное... — Синдре пожал плечами и улыбнулся. Казалось, что он улыбается слишком много. — Таким образом, — сказал он, — предполагая, что он жив, заранее были сделаны и авторизованы приготовления для немедленной передачи. Просто на случай, что животное выжило.

— В сторону, — сказал Виктор Харк. Он вошел в карцер, проталкиваясь сквозь отряд безопасности Синдре. Они сначала бросали на него взгляды, а затем убирались с пути.

— Гаунт подписал, Роун, — сказал Харк. — Он получил гарантии.

— Дай посмотреть, — сказал Роун.

Харк вручил ему планшет. Роун тщательно его прочитал.

— Вы знаете, что они собираются просто убить его, — сказал Варл.

— Варл... — прорычал Харк.

— Ох, но так ведь, — сказал Варл. — Он больше не нужен. Он сделал то, что от него ожидали. Они не позволят ему жить, не такую тварь, как он. Они сожгут его.