По эту сторону любви

Глава 13.

Эдмунд Томас Паррис. «Королева Филиппа умоляет Эдуарда III»

Король Эдуард

Возврата нет. Война начнется скоро. Не скоро лишь окончится.

Нежданный к нам гость — сэр Монтегью.

Ну, как идет союз, что заключили мы с шотландцем?

Монтегью

Дал щели и распался, государь.

«Эдуард III» анонимная пьеса традиционно датируемая1590–ми годами заведомо не позднее 1596, когда вышло издание без обозначения имени автора. Предположительно написана Уильямом Шекспиром.

— Когда ты собирался мне сказать, Рихард? Ты вообще мне собирался что-то рассказывать?

Я ворвалась в его номер как фурия.

Нет, умом я понимала, что этот брак мне выгоден как никому другому. Что это я на самом деле должна была на нем настаивать. Я сама себя не понимала. Сложный букет из эмоций и противоречий. Столько всего переплелось. Измена, обида, разлука, но еще любовь. Я любила Рихарда, несмотря ни на что, и должна была сама себе это признать. Но эта любовь не вносила никакого спокойствия, только хаос в логику рассуждений.

— А ты не задумывалась, каково пришлось мне? — мы поменялись ролями, теперь он нападал, а я отступала.

— Тебе?

— Да! Я наворотил дел и признал это. А ты? Что тебе стоило задержаться в Лютеции на два месяца? Всего на два, Клари. Через два месяца этот жуткий дурман с моей помолвкой был закончен. Мы её разорвали по обоюдному согласию. Ты могла не принимать меня! Запереться в лавке у отца! Но ты сбежала! — он уже кричал.

— Рихард…

— Мало того! Ты вышла замуж практически сразу же. Ну конечно, я всегда был уверен, что недостатка в желающих не будет. Но ты вышла буквально на следующий день! Ты не боролась за меня ни дня! Уже зная, что увозишь с собой моего сына! Ты даже представить себе не можешь, чего мне стоили эти два года твоих поисков, — Рихард отошел от меня, и устало потер лоб.

А я стояла пришибленная его обвинениями и понимала, что возможно где-то он и прав.

— Останься ты тогда! Расскажи мне о ребенке, и я уверен, что это безумие закончилось бы в тот же день! И ты бы уже два года была моей женой! Моей! И я бы не потерял год из жизни сына. Не восполняемый год. Я сильный маг, и хотя у нас большая совместимость, но, даже несмотря на нее, шанс завести еще одного ребенка не так уж велик, — продолжил он уже тише.

— Я испугалась. Мне тогда это казалось самым разумным, — попыталась я объяснить.

— Я знаю. И я понимаю твою позицию и логику. Но сейчас ты делаешь то же самое! Ты не сказала мне о сыне! У тебя было масса возможностей это сделать, но ты опять испугалась. Для такой смелой и сильной женщины, ты удивительно пуглива. Ты не оставила мне выбора! Нет ни малейших гарантий, что на горизонте не появится кто-то вроде Свенсона Харлинсона, приведет парочку разумных доводов и ты снова чья-то жена! — снова завелся он.

— Я бы так не сделала! — заорала я в ответ.

— Да что ты? Я только и делал последнее время, что отпугивал от тебя фон Мёнериха с его настойчивыми клиентами, у которых нужно спасать шедевры. И этих шедевров я уверен будет еще сотни. Я уверен пару месяцев, и этот болван бы сообразил, что ты собой представляешь, и насколько ему выгоден брак с тобой, — Рихард даже головой покачал.

— Выгоден брак со мной? — поразилась я.

— Клари, если отбросить тот факт, что ты умная, преданная и потрясающе привлекательная, остается еще твоя уникальная магия и то, что именно ты способна найти Грааль. А фон Мёнерих падок на сенсации. Не говоря уже том, что твоя магия и в дальнейшем могла ему пригодиться. Один поиск картины в том заброшенном доме это наглядно показал. Его к тебе тянет, так же как и многих других. И я не собирался сидеть и спокойно за этим наблюдать. Это не в моем характере, — ответил Рихард.

— Но ты бы мог все же спросить у меня.

— Мог. И получил бы отрицательный ответ. Ты бы нашла кучу аргументов, или предложила отложить. Найдем этот проклятый Грааль и тогда уже. Наверняка так бы и было, — Рихард сел на диван, устав метаться как лев в клетке.

А я с ужасом поняла, что, наверное, он и здесь прав. Я и в самом деле могла так сказать.

— И еще не забывай такую вещь. Моя жена — персона неприкосновенная. И если исполнителей на убийство Кларисы Харлинсон найти легко, то вот на убийство Её Сиятельства Герцогини Кларисы де Алеманьа желающих найдется немного.

В комнате воцарилась тишина, а потом я сказала.

— Рихард, я была не права. Прости, — в конце концов, мы оба столько всего натворили, и надо признать, что я тоже не подарок.

Я медленно и осторожно стала приближаться к дивану, на котором сидел Рихард. А он с любопытством за мной наблюдал. Я решила, что пора воспользоваться законным правом жены и забрать у него его супружеский долг. Сильно он мне задолжал.

Поэтому я осторожно приблизилась, чтобы не спугнуть мою добычу, а потом прыгнула на свою жертву, в лучших традициях диких и необузданных кошек. И как всякая уважающая себя кошка решила, что нужно срочно разодрать всю эту одежду, что на нем сейчас. Она мне совершенно точно мешает. Я впилась в его губы поцелуем, давая понять, что если добыча моя, то ей уже не выбраться. Но жертва не сопротивлялась, сил у нее явно не было. Полетели во все стороны пуговицы его рубашки, задрались мои юбки и, кажется, под его руками треснуло по шву мое белье. Потому что добыча не только не сопротивлялась, но и активно помогала своему порабощению.

Диван был маленький, а тащить мою законную добычу в другое логово сил не было ни у него, ни у меня. Поэтому я даже не успела понять, как мы оказались на пушистом ковре и до моего слуха донеслось уже его рычание. Наши стоны совпали, когда последние барьеры рухнули, и мы снова стали единым целым. А дальше было полное безумие двух тел, получивших в свое полное владение давно желанную добычу.

Я медленно приходила в себя лежа на груди у мужа на полу в номере гостиницы. И только тут до меня дошло, что вообще-то день и в любой момент мог кто-то войти. Да и до спальни мы не добрались. Так что надо бы вставать. И потом, кажется, у нас прием вечером? Словно прочитав мои мысли, Рихард лениво произнес.

— У нас ужин в городской ратуше и дипломатический прием по поводу налаживания торговых, экономических и деловых связей. Нам надо быть.

— Будем. Сколько у меня времени?

— Уже нет. Ты припозднилась из музея, а потом доказывала мне, как я не прав. Так что совсем нет, — флегматично поведал он, и не думая подниматься с пола.

— Рихард! Вставай, давай! Хватит разлеживаться! У нас прием! — и я поспешно встала с него и огляделась.

— Подождут, — лениво ответил мне муж.

Нда. Разрушения были приличные. Платье на мне еще держалось, но лиф был порван. Нижняя юбка тоже сильно пострадала, а нижнего белья я не наблюдала вовсе. У Рихарда дело обстояло не лучше.

— Рихард? Это твой номер? Ты не мог бы одеться и помочь мне? Мои вещи в другом номере и мне до него дойти надо — сказала, безуспешно пытаясь что-то сделать с порванным лифом платья.

А этот, с позволения сказать, муж, лениво перевернулся на бок, подпер голову рукой и, глядя на меня снизу вверх, заявил.

— Это наш номер. И вещи твои в спальне. Вон та дверь. Я не собирался в любом случае сегодня ночевать один.

— Ах, ты…

— Это ты на меня первая напала!

— Ну, конечно! Ладно. В любом случае вставай. Мы хоть и гости, но не хорошо заставлять себя ждать!

На прием мы опоздали, но не критично.

Народу было много, к нам постоянно подходили, обсуждали с Рихардом договора, поставки, договаривались о встречах. Его секретарь тенью следовал за нами то и дело внося записи в блокнот. В середине приема заиграл оркестр, и начались танцы. И меня даже, о чудо, отпустили потанцевать с молодым газтером. Он сильно краснел и смущался. Наверное, поэтому и отпустили.

А вот когда я вернулась после танца к Рихарду, на него было страшно смотреть. Его лицо напоминало грозовую тучу. Брови были нахмурены, глаза метали молнии, а руки были сжаты в кулаки. Даже я испугалась. И в первый момент не поняла, что мне делать. А вот остальные шарахались от него. Стоящий перед мужем Мэтр трясся как лист на ветру. Я быстро взяла себя в руки и, подойдя к Рихарду, взяла обеими ладонями его руку, сжатую в кулак. Прижалась к нему, подняв лицо, заглянула ему в глаза, и тихо спросила.

— Рихард, что случилось?

— Нам нужно идти. Я по дороге тебе все расскажу, — он обнял меня одной рукой и быстро направился на выход из бальной залы.

Он помог мне сесть в машину и резко приказал водителю.

— Гони на место происшествия.

Водитель воспринял приказ близко к сердцу, потому что мы буквально полетели от городской ратуши, в которой проходил прием по городским улицам.

Рихард молчал, только сжимал губы и скрипел зубами. Я не лезла с вопросами сейчас, понимая, что это бесполезно. Добрались мы быстро, так что мое решение не пытать Рихарда вопросами полностью оправдалось.

Мы остановились рядом с обычным домом, на обычной не примечательной улице. Примечательно было только наличие большого количества зевак и полицейских машин. Мы вышли из машины и Рихард решительным шагом направился к дому, держа меня за руку.

Толпа перед домом расступалась перед нами, чему способствовало наличие троих громил по бокам и суровый вид моего мужа.

Мы вошли в дом, и первое, что мне бросилось в глаза, это пятна крови. Много крови. И запах. Так пахнет смерть, если у нее есть запах. В запахе было много составляющих, но я отчетливо поняла, что именно так смерть и пахнет. Мне не хотелось идти дальше в следующие комнаты. Но Рихард продолжал держать мою руку. И если он привел меня сюда, значит это действительно необходимо. А я решила доверять мужу.

Мы прошли еще две комнаты, в каждой были полицейские. Пока не дошли до открытой настежь двери в спальню. Дверь не просто была открыта. Её снесли, выдрали с корнем. Мой перепуганный мозг автоматически фиксировал детали, а вот глаза расширились от ужаса.

На кровати лежало два тела. Вернее то, что от них осталось. Кровь. Всюду была кровь. И белокурые волосы, разметавшиеся по кровати. Две девушки с длинными белокурыми волосами. Их не просто убили. Их растерзали.

Я успела бросить только один взгляд на кровать, но и этого мгновения мне хватило с лихвой. Рихард быстро развернулся и прижал мою голову к своей груди.

— Прости. Я не представлял, — А потом он спросил у кого-то за моей спиной: — Где он?

— Ваше сиятельство, вы не туда прошли. Вам в кабинет, — послышался голос одного из полицейских.

Он, все также прижимая меня к себе, решительно двинулся вглубь дома. Мы в сопровождении полицейского дошли до двери кабинета, и полицейский, постучав, распахнул её перед нами.

— Акке! — рванула я мальчику, вырвавшись из рук Рихарда.

— Ваше Сиятельство… — попытался меня остановить поднявшийся из-за стола полицейский, но попробуй остановить ураган.

— Ты цел? Акке!

— Я цел. Это не моя кровь, — глухо ответил мне подросток.

— Мне нужны факты. По существу и кратко, — Рихард повернулся к стоящему за столом полицейскому.

Еще двое стояли рядом с сидящем на стуле Акке, вытянувшись в струнку.

— Соседи услышали крики и шум. Крики были ужасны, и они вызвали полицию. Зеваки столпились у дома, и за все это время никто не входил и не выходил. У нас есть показания. По приезду нами был обнаружен Акке Айварс Харлинсон. Он единственный в тот момент находился в доме, — отчитался полицейский.