Украденная судьба. Этот принц — мой!

— Вот и гости! — Ведьма Стужи поднялась и плавно спустилась с пьедестала. За струящимися одеждами потянулась снежная поземка. Должно быть, она объявила о нашем приходе для Тиля. Или ей просто очень хотелось поговорить.

— Что же ты молчишь, дерзкий маг? — обратилась Ведьма к Плантаго. — Все вы поначалу швыряетесь громкими словами. А потом…

Она повела рукой, указывая на галерею или, скорее, на скрытых в ней снежных птиц. Для создания каждой из которых когда-то отдал жизнь маг. Я содрогнулась. Ведьма заметила это, и на ее губах появилась призрачная улыбка.

— Все вы поздно понимаете, что надежды на силу — как бы она ни была велика — тщетны. Ты уже пожалел, что пришел, маг?

— Я вижу, как действует твоя великая сила, — с отвращением отозвался Верс. — Само это место впитывает магию. Если у тебя не останется слуг, оно выпьет тебя саму. Ты обвиняешь во всем магов. Но не думаю, что Риллет Эрталь изначально создал твое убежище именно таким.

Так вот почему мне все время казалось, что я слабею. А я-то начала мысленно ругать себя за малодушие. На самом деле — пребывание в магическом кармане попросту истощало силы… Вот и вся тайна. И объяснение побед Ведьмы: она пользовалась преимуществом своей тюрьмы, чтобы получать власть над попавшими сюда магами.

И Верс так спокойно об этом рассуждает?! Как будто это его ничуть не пугает. Как будто сам он — не слабеет…

— Убежище? — прошипела Ведьма Стужи. — Называй вещи своими именами. Это тюрьма! Глубокая яма, в которой меня спрятали, потому что ничего иного не смогли придумать. Были люди, которые старались мне помочь…

— Называй вещи своими именами, — язвительно поправил Верс. — Ты пытала магов, пока они не исполняли твои требования. Но никто из них не смог преодолеть печати Риллета. Тебе скорее усложнили жизнь, чем помогли…

— Ты видишь печати? — удивилась Ведьма.

— Вижу, — просто ответил Верс. — Риллет сделал для тебя все, что мог. Дал возможность подумать. Пожалел тебя.

— Ты называешь жалость то, что меня попросту похоронили здесь?!

— Не делай вид, будто не знаешь: Риллета убили. Потому он и не смог вернуться за тобой. А равных ему магов давно не рождалось. Риллет должен был казнить тебя на месте, когда понял, что ты убийца и не сожалеешь об отнятых жизнях.

Ведьма взмахнула рукой, отметая эту версию.

— Ему не по силам было убить меня! — заявила она. — Довольно! Ты слишком много говоришь — и все не по делу.

Две из троих сопровождавших нас снежных птиц придвинулись к Плантаго, оттеснив его от меня. Я полагала: он скажет что-нибудь. Но Верс неожиданно промолчал, будто признал правоту Ведьмы Стужи. В прочем, во взгляде мага, брошенном на меня, не было мрачности или отчаяния. Верс по-прежнему знал, что делает.

Или очень хорошо притворялся, что знает.

Да ведь он просто тянет время, поняла я. Дает Лансу возможность незаметно добраться до Тиля. Может быть, и еще что-то… Если бы дело было в одном мощном ударе — Верс не стал бы ждать, слабея с каждой минутой. Хотя по Версу действительно нельзя было сказать, что пребывание в «кармане» вредит ему.

Ведьма Стужи остановилась напротив меня.

— Довольно бессмысленных речей. Меня заперли здесь, и я хочу выйти. Это будет справедливо, я достаточно просидела взаперти! Для этого мне нужна твоя способность ходить через зеркала.

— Сначала я поставлю уравновешивающие печати, — уронил Верс. Ведьма Стужи с недовольным видом оглянулась, потом снова обратила взгляд ко мне. Я произнесла как можно уверенней:

— Все правильно. За этим он и пришел сюда вместе со мной. И конечно, он обязан меня защищать.

Собеседница кивнула и взмахом руки позволила Версу действовать. А когда маг отвернулся, она приблизилась ко мне еще на шаг и проговорила:

— Действительно ли все так, как ты предполагаешь? То, что они называют защитой, на самом деле — лишь страх и стремление контролировать. Не позволяй управлять твоей жизнью. Станешь зависимой от мужчин — погибнешь.

Вот уж чего я никак не ждала, так это совета от Ведьмы Стужи. Отнеслась ли она с участием к моей судьбе потому, что я была единственной девушкой среди магов, попавших в ее ловушку? Или Ведьма говорила сама с собой… Не знаю. Я просто не знала, что ответить.

Верс бросил на меня внимательный взгляд. Я понятия не имела, что за печати он создает на самом деле, и что будет делать, если Ведьму Стужи удастся вывести из магического «кармана»… или, наоборот, не удастся.

Но я уже решила, что доверюсь этому человеку. Иначе не пошла бы к Ведьме Стужи вместе с ним, разве нет?

Кажется, настала моя очередь тянуть время, вот что мог означать взгляд Плантаго. Ведьма Стужи наблюдала за магом настороженно, словно вот-вот собиралась его остановить. И я сказала:

— Мои люди мне подчиняются. Но я могу понять, о чем ты говоришь. Я все равно несвободна. От воли отца, от правил, от необходимости выйти замуж за того, на кого мне укажут.

Верс остановился чуть в стороне от трона, разглядывая что-то на стене. Там были очертания заснеженного зеркала. Вот Плантаго развел руки в стороны, и в воздухе вспыхнула золотом магическая печать — переплетение тончайших нитей силы, изумительной красоты кружево. Никогда не видела ничего подобного! Даже в записной книжке королевского звездочета таких сложных печатей мне не попадалось. Верс завершил работу, печать впиталась в стену, подсвечивая лед изнутри. Плантаго огляделся, сделал несколько шагов вдоль стены.

Тут мне показалось, что я уловила еще признаки движения… Тиль поднял голову и смотрел на меня мутным взглядом. Однако глаза его не были затянуты пугающей ледяной коркой. Тиль подался вперед, но цепи его не пустили, издевательски звякнув.

— Вот за это я и ненавижу магов, — цедила Ведьма Стужи. — Думают, что все люди лишь игрушки для их развлечения. Не считаются ни с чем. Только потому, что владеют магией! А если появляется кто-то, способный ответить им, стремятся избавиться от него как можно скорее. Чтобы скрыть от людей собственную слабость. Каждый из магов, попавших сюда, заслужил своей участи… Что ты делаешь?!

Я не заметила, когда и чем Верс успел повредить руку. С ладони его на пол стекала кровь. И все пространство зала вдруг наполнилось гудением, а на стенах проступали очертания магических печатей. Золотых, поврежденных и почерневших, словно обугленных…

— Ты! — выдохнула Ведьма Стужи. — Эрталь!

— Сюрприз! — мрачно отозвался Плантаго.

Я еще ничего не понимала, а вокруг него начал закручиваться огненный вихрь, в который с двух сторон одновременно врезались снежные птицы, опалив перья. Послышался звон. Там, где еще мгновение назад был Тиль, на столбах покачивались обрывки цепей. Я не сразу заметила алый крап на снегу, тянущийся к заснеженному зеркалу на стене… нет, снежный покров с него сползал. Ведьма Стужи развернулась ко мне. Ее лицо-маска было искажено яростью. Я попятилась, глядя, как Ведьма заносит руку для магического удара. По залу метались снежные птицы, напуганные вспыхивающими столбами пламени. Верс оказался рядом со мной, загораживая от надвигающейся Ведьмы Стужи.

— Что ты сделал, маг?! Что! Ты! Сделал?!

— То, что ты и просила — сломал твою клетку, — отозвался Верс, не повышая голоса. Не знаю, услышала ли Ведьма его слова. Плантаго подталкивал меня к стене. Рядом с Ведьмой Стужи вспыхнуло пламя, заставив ее отшатнуться в сторону и завопить от злости. А я уже чудом оказалась у самого зеркала, из которого бил нестерпимо яркий свет. Снег таял под его напором. Верс снова подтолкнул меня и я, едва не запнувшись о край рамы, ввалилась в зеркало и неминуемо упала бы, но тут меня подхватили под руки.

— Осторожней, ваше высочество. Нужно отойти, проход нестабилен, — сказал Нейт и настойчиво потянул прочь от зеркала. Оно и правда дрожало, вот-вот готовое исчезнуть, попросту схлопнуться… Я бессмысленно дернулась, будто рвалась обратно. Но городской маг не отпустил.

— Ланс уже вывел принца.

Нейт развернул меня так, чтобы я увидела телохранителя, помогавшего Тилю опуститься на землю.

Не хватало только Верса.

Из зеркала вырвался снежный вихрь, который вздыбился волной и нацелился на нас, но… натолкнулся на невидимую стену. На земле разгорались знаки магической печати. Видно, наконец, сработала та самая ловушка, на подзарядку которой Нейт потратил немало времени перед тем, как мы отправились во владения Ведьмы Стужи. Глаза городского мага горели желтым огнем. Он отпустил меня и шагнул к ловушке. Уверенно сказал в пустоту:

— Держу.

Из вихря выбрался помятый Плантаго. Злой, придерживающий правой рукой окровавленную левую. Ему невидимая граница не помешала. А следом из снежной пелены вынырнула Ведьма Стужи. Но в каком виде! Покрытая трещинами маска-лицо, искаженная злобной ухмылкой. Запавшие глаза казались провалами. Руки, белые, мраморные, с обломанными даже не ногтями — пальцами…Я в ужасе отшатнулась. Ведьма Стужи разваливалась, медленно рассыпалась на ледяные осколки.

— Тыыы! Как тебе удалось?! — выла она, неистово ударяясь о незримую преграду. До Верса она добраться уже не могла. Плантаго окинул взглядом Нейта, меня, взглянул на Ланса с Тилем и лишь потом развернулся к Ведьме Стужи.

— Разве ты не должна быть благодарна? Теперь ты свободна, — процедил Верс. — Но ты ведь на самом деле не хотела избавляться от магической ловушки, так? Признай, что Риллет дал тебе бесконечно много времени. Твоя клетка тебя и поддерживала. Пока существовала она, существовала и ты. Но тебе было мало, и ты решила превратить клетку в гигантский накопитель. Чтобы ни один маг не смог из нее выбраться. Не знаю, что было тому причиной: жажда мести или страх остаться одной. Только изменение свойств «кармана» сказалось в первую очередь на тебе. Твои снежные птицы — лишь пародии на людей. Да и ты сама — давно не человек. Сгусток злобы, живущий бессмысленным стремлением убивать.

Ведьма Стужи и правда все меньше походила на человека. Осколки, в которые превращалась ее плоть, кружили в воздухе, сливаясь со снежным вихрем. Ведьма выла и металась из стороны в сторону.

— Ты не хотела покидать своего храма, потому что знала — это тебя убьет. Но хотела получить выход, чтобы продолжить убивать и показать свою власть. Безумная тварь! Говоришь, магов нужно лишать силы и это — справедливость? Так получи собственное лекарство!

Смотреть на то, что творилось с Ведьмой Стужи, было страшно. Я пятилась, пока не оказалась рядом с Лансом и Тилем. Опустилась на колени. Тиль поднял руку, и я вложила в его ладонь свою, почувствовала, как слабо сжимаются его пальцы. В волосах линезца все еще серебрился снег. Маг огня — и так замерз. Смешно…

На глаза навернулись слезы.

Тиль посмотрел прямо на меня. Прошептал:

— Уходи. Не становись весной… не… просто уходи, слышишь?

По-моему, он бредил. Не понимал, что творится вокруг.

— Ты в безопасности, Тиль, — заверила я, жалея, что не могу поделиться с ним теплом.

— Ты не понимаешь! — завывало за спиной. — Тебя не лишали права на жизнь! Не отбирали все, даже имя! Я никогда не распоряжалась собой! Никто из вас не способен понять, что со мной сделали! Только месть мне и оставалась! Только месть!