Ups & Downs

— Не знаю, Блэквуд. Я просто тебе их выколю. А там сам решай, хорошо это или плохо.

— Видимо там есть что оберегать, Шерри. — Я знала, что он улыбается. Это его особое настроение повисло в воздухе, причиняя дискомфорт. Уж лучше бы он вел себя как и раньше — поведением истинной сволочи. Меня бы это не так пугало и не вводило в заблуждение.

Я уже была под одеялом, а этот халат оставила на полу.

— Видимо да, раз ты так со мной носишься.

Услышав шорох простыней, он кинул на меня взгляд через плечо, потом повернулся полностью. Я видела в его руке эти ужасные наручники, и потому скривилась, представляя боль от жесткого металла, а еще то, как затечет все тело, плечи и шея особенно.

Мужчина подошел, но не сделал, что от него требовалось без слов. Он долго смотрел на мои руки, которые лежали поверх одеяла.

— Болит, девочка? — Он быстро взял мою руку в свою, рассматривая покрасневшее запястье. Я онемела от такой наглости и выдернула ладонь лишь через пару секунд.

— Нет, чертов Блэквуд. Давай уже, посади меня на цепь и проваливай, ясно? Я хочу спать.

— Эйки. — От серьезности в его голосе меня передернуло. В его глазах была та же пугающая серьезность. Наверное, она и заткнула мою глотку. Я не проронила ни слова. — Запомни одну вещь. То как ты сейчас разговариваешь со мной, будет не допустимо при моем Владыке. Ты поняла? Тебе лучше вообще притвориться немой, если ты не хочешь испытывать большую боль, чем он будет тебе причинять. Лучше тебе сразу привыкнуть…

— Заткнись. — Такого холода и серьезной простоты я не ожидала даже от себя. — К черту твои советы, Блэквуд. Оставь их при себе. Мне ни черта не нужно от тебя, потому что именно ты забрал у меня все. И если ты думаешь, что прибыв к твоему чертовому Владыке, я буду думать лишь о том, как бы выжить — ты глубоко заблуждаешься. Моя жизнь не будет интересовать меня тогда. Куда больше я буду думать о смерти. — Он молчал. Странно, но он не проронил ни слова, смотря прямо и опять без тени эмоций. Не было даже той усталой улыбки. — А теперь привязывай и проваливай.

Мне тогда вообще было плевать, как он на все это отреагирует. Возможно, я была слишком уставшей, а может, мне просто было глубоко безразлично на все, что он мне может сказать. Да и сделать. Я почему-то все еще ждала от него удара. В любую секунду. Для похитителя и маньяка он был слишком… мягким со мной.

И он опять не ударил. Значит, точно боится испортить мое лицо.

Он просто приковал меня наручниками и молча вышел. * * *

Она проснулась с криком. И ей казалось, что этот звук настолько яркий и громкий, настолько ужасный, озвучивая сам страх, что просто обязан был разбудить весь Манхеттен. На самом же деле из ее губ вырвался лишь жалкий вопль, стон, когда глаза распахнулись.

И везде тьма… тьма… Она менялась, она двигалась, становясь гуще или распадаясь как дым. Везде. Везде. Всюду…

Тяжело дыша, слыша свои же жалкие хрипы, девушка дернулась. Замерла. Еще раз дернулась, чувствуя себя в плену, ограниченной и скованной. Ужас пробрал ее с новой силой, заставляя биться и извиваться. Ей было больно и страшно, и нужно было что-то делать… бежать… но куда?

Что это… что же это…

— Т-шшш. — Ее голову обхватили чьи-то большие теплые ладони, пока она все еще пыталась вырваться. — Тише, эйки. Это я. Смотри, смотри на меня.

Ее удерживали крепко и в тоже время бережно, смотря четко в глаза. Заставляя ее смотреть в эти глаза. Там была буря и шторм. В них тонули и гибли. В них полыхали холодным огнем молнии, но так далеко…

— Б-блэквуд? — Шер все еще тяжело дышала, пытаясь прийти в себя. — Ч-что… ты…

— Это сон, маленькая Шерри. — Проговорил тихо Блэквуд, медленно отпуская ее лицо.

Только когда он быстро накрыл ее одеялом, Шерриден поняла, что, скорее всего, сбила его на пол. И что была обнаженной все это время… Черт!

Кошмар все еще не отпускал ее, сидя в сознании ужасными картинами… скорее всего ее будущего. Она не помнила, что видела конкретно. Но там был страх, мучения и скорее всего смерть.

Ее сердце билось громко. Наверное, в этом мире не было ничего громче для нее в этот момент.

Странно, но Блэквуд очевидно все же читает ее мысли. Потому ее руки были свободны уже через секунду, давая свернуться клубочком — поза беззащитности и забитости.

Стоило закрыть веки и кадры сна отрывочно возникали перед глазами, вынуждая снова содрогнуться и сжаться еще сильнее.

— Смотри на меня, эйки. Тебе лучше смотреть на меня. — Вновь возник в голове голос. Странно, что он действовал так успокаивающе. Странно и то, что она беспрекословно его послушалась.

Буря в бездне его глаз… завораживала. Кажется, лишь глаза отражали его истинную сущность.

Мужчина лег рядом, напротив. Его строгое, серьезное лицо было обращено к ней. И она не моргая смотрела в эти темные глаза, наблюдая за штормом и грозой в глубине зарождающейся ночи… Ну точно… на это можно смотреть вечно.

Они имели какой-то гипнотический эффект. Потому спокойствие как прохладный ветер в жаркой пустыне обвил ее, наполняя желанной безмятежностью.

Она хотела разрыдаться…

Ночь, тишина, почти забытый кошмар и отчаянье. Ей нужны были слезы. Но глаза были сухими. И от того было так тяжело и горько.

— Что ты видела по ту сторону, Шерри? — Тихо спросил Блэквуд, отчего она была ему почти благодарна. Тишина и темнота пугали. Они были сутью смерти, и они были здесь, повсюду. Рядом. Так близко, что она ощущала ее прикосновение к своей коже, и она слышала ее безмолвное дыхание.

— Это… просто сон.

— Я не вижу снов. — Неожиданно проговорил он. — Сны… у нас сны могут видеть лишь избранные. Кому дается власть над запретными знаниями. Знаниями сути непознанных вещей. Такие у нас называются отмеченные дланью Фортуны.

— Да уж… удача не то слово. — Фыркнула Шер, не понятно почему слабо улыбаясь.

— Фортуна не богиня удачи, маленькая Шерри. — Его голос действовал так же, как и все его образ — вселял уверенность. Она чувствовала себя защищенной… рядом с убийцей. — Это вы люди, и ваши длинные языки привыкли искажать все, что когда-либо услышите. Вскользь.

Это было почти оскорбительно.

Он замолчал, а Шерри готова была уже просить его говорить. Что угодно. Все что от него требовалось — слова. Пусть даже это будет бессмысленной чушью.

— И что же это?

Кажется, мужчина был удивлен. Его глаза, устремленные во тьму, метнулись к ней.

— Она наша Великая мать. — Произнес Блэквуд этим своим удивительным голосом, который звучал еще более удивительно в темноте. — Потому что она — предопределение и неизбежность. Она то, что будет и, то, что было. Она не являет удачу. Она может карать так же щедро, как и одаривать. И ее милость довольно трудно заслужить.

— Ты, видимо, очень любим ею. — Хмыкнула девушка, плотнее кутаясь в мягкое тепло одеяла.

— Кого любят сильнее остальных, наказывают тоже сильнее остальных, тебе стоит это запомнить.

Он говорил странно… странно для жестокого амбала и дикаря. Но ей не хотелось думать об этом сейчас. Ни о чем, если честно. Только звук его голоса в темноте. А завтра… завтра она вернет себе свою стойкость и колкость. Но только со светом солнца. Перед тьмой она была бессильна.

— Если верить тебе… я тоже хожу в ее любимчиках. — Усмехнулась горько Шер.

— Значит, ты должна принять ее наказание с послушностью верного любящего ребенка. Чтобы потом она одарила тебя за твою преданность.

Шерри уже приготовилась сказать, что все что ее ждет — пожизненный плен, если исходить из его планов на ее будущее, а это нельзя называть даром Фортуны. Однако вместо этого она пробормотала:

— Ты не видишь снов?

— Нет.

— Но ты же спишь?

— Отдых нужен мне. А теперь особенно.

— Иногда мне тоже хочется не видеть сны… — Проговорила девушка, чувствуя себя пятилетним ребенком. Кошмары. Боязнь темноты. А теперь вот эти разговоры. — В них прошлое. И страхи. Иногда мне кажется, что они ни к чему.

— Но ведь есть и другие ночи. Где нет страхов и прошлого.

— Это бывает… редко. — Девушка поежилась. — Может… включишь свет, а? Темнота… она… страх детства. Глупо, конечно, но…

— Тебе нужно привыкнуть к ней. Тебе нужно ее понять. — Проговорил мужчина, не собираясь выполнять ее просьбу. — Она мать сущего, эйки. Все пришло из тьмы. Она была в начале создания всего, и она будет в конце. Есть только темнота, эйки. И тишина. А все остальное — побочно. Люди рыдают, когда выходят из тьмы, не так ли? Рождение сопровождается плачем. И ты тоже не хотела покидать тьму. Потому что она роднее и ближе света. Почувствуй это. — Он протянул руку вперед, медленно сжимая кулак. Шерри недоуменно посмотрела на его ладонь, которую он так же медленно разжал. — Она неуловима. И она всегда с тобой.

— И все же это не повод ее любить.

— Повод. От нее все пошло. — Блэквуд вновь посмотрел на девушку. — Но почему ты боишься ее?

— Она… это… с детства. Страшно… ну… неизвестность. Я не могу видеть сквозь нее. Темнота может скрывать в себе… много всего плохого и… злого.

— И кого же ты боишься в этой темноте? — Он, кажется, смеялся над ней.

— Никого. Все. Можешь идти. — Девушка отвернулась, тем самым еще больше напоминая ребенка.

— Закрой глаза, эйки. И скажи мне, что ты видишь.

— Ничего. — Буркнула она.

— Значит, проблема решена. — Усмехнулся мужчина, поднимаясь с кровати.

И это движение заставило Шерри обернуться, зацепиться взглядом за мужскую фигуру и недовольно проводить ее до порога. Неохотно она призналась, что оставаться одной было не так предпочтительно, как если бы с кем-нибудь. К сожалению, у нее не было выбора совершенно.

— Эй… Блэквуд. — Тихо позвала она, смотря, как мужчина оборачивается у самого порога. — Откуда этот шрам, а? Тебе кто-то все же врезал, да? Ты мне не скажешь его номер телефона, я хочу поблагодарить этого человека… от души.

— О, а ты уже остришь, Шерри-детка. — Усмехнулся мужчина, проводя пальцами по рассеченной брови. — Это нелегальные бои. Когда мужчины…

— Бесцельно бьют друг другу морды.

— Расслабляются. — Он опять усмехнулся. — Моя прошлая жизнь, даже один день в ней, не мог обойтись без хорошей драки. Мне очень трудно отвыкнуть от этого. Как это у вас… кулаки чешутся, понимаешь?

Расслабляется? Ха! А она то представляла его расслабление лишь с сигарой в руке и виски в стакане. Отдыхает он так…

— Смешно. — Пробормотала Шер.

— И да. Ты не сможешь поблагодарить его. Это будет возможно лишь… кто его знает, ваши тела поразительно слабые.

— Да. И это вселяет мне надежду. — Пробормотала еще тише девушка.

— Можешь попробовать, девочка. В любое время. — Усмехнулся мужчина, выходя за дверь, которую мягко прикрыл.

Поразительно, но на этот раз он не стал приковывать ее запястья к изголовью. Ее руки были свободны. Потому Шерри все же потянулась к тумбочке, включая маленький ночник. Прогоняя темноту от себя.