Ups & Downs

Глава 24

— …сама не поверила.

— Врет она, дуреха. Как пить дать — врет. Чтобы Он говорил с какой-то соской? Я тебя умоляю, он не говорит даже с нашим хозяином. С шлюхой не будет тем более. C какой стати?! Говорит! Три раза «ха» на этом месте! Говорил он с ней. Ага, слышала она.

— Я тоже не верю. Быть того не может.

— Точно бред.

И какого черта он тут замер, слушая глупые женские сплетни?

Что с ним не так, если его интересуют слухи? И с чего он взял, что знает о ком идет речь?

Соска… шлюха…. Нет, это не Шерри. Эти слова не про нее…

С некоторых пор про нее.

— Любезно подсказал гадкий голос, сидящий внутри его черепа.

Аарон резко мотнул головой. Какая ему, собственно, разница?! Даже если про нее. Ему наплевать. Ладно, если пока нет, то совсем скоро ему будет глубоко безразлично.

Нужно что-то с этим делать. Но пока Владыка не подкинет ему работенку, он обречен на скитания по своему же замку. Конечно, тут тоже было много забот, ведь помимо звания паладина, он был просто хозяином своего дома. И пока есть время, стоит уделить жилищу своих предков хоть немного внимания.

Прошел целый день в этом внимании с его стороны к этой… развалине. Сколько же ненужного хлама скопилось под этой крышей.

Уже поздним вечером, находясь на нижнем уровне, в катакомбах, что были заложены в основании его цитадели, Аарон перебирал старые свитки, написанные рукой его предков. Неожиданно, это было настоящим сюрпризом. Все же он не появлялся тут век к ряду, успел уже забыть, какие тайны скрывают эти стены.

Странное дело, но все эти мужчины, главы его семьи, считали себя обязанными оставить о себе память на бумаге. Возможно, они это делали для себя, а возможно для потомков. Мысли, чувства, события… так много этих свитков и страниц тоненьких тетрадей. Груда прошлого, подпорченная сыростью и грызунами.

И Аарон не понимал, почему так заинтересовался этой бесполезной бумагой. Он читал. А когда одна из жизней, которые он держал в руках, заканчивалась, то он брался за новую. И пытался понять: «Зачем?». К чему все это? Этим словам, записанным на бумаге было так много лет… все что осталось от тех великих — просто бумага. Память…

Вот оно что. Память. Ты живешь, пока о тебе понят… но это так недолговечно. На месте пепелища заново строят город, так всегда происходит, это закон. А эти мужчины… они мертвы уже давно. Однако они живут в этих строчках и в его мыслях сейчас.

Вот что значит бессмертие.

Уходя из подземелья, Аарон поклялся, что вернется туда на следующий день.

Он сдержал клятву, проведя следующий вечер за этой бесполезной писаниной. Хотя с определением степени бесполезности он погорячился. Читая все это, он хотя бы не думал над тем, что сейчас делает Райт… а точнее, его новая… (он даже в мыслях не мог признать очевидного) Шерри.

Хм. Наверняка, она о нем уже не помнит. Все же Владыка умеет отлично выбивать посторонние мысли из голов. Особенно женских. Что ж, славно. Если она его не помнит, он ее тем более…

Кто такая Шерри? Черт ее знает.

На следующий день, Райт соизволил проявить к нему внимание. Как всегда ни слова с его стороны. Простой указ. Чудесно, мать его так. Аарон был почти счастлив, что получил очередное задание. В конце концов, только кровь может надолго и надежно увести мысли из его головы. Кровь — она панацея. Кровь врагов, естественно.

Глупость какая, но находясь в доме своего владыки, он почему-то внимательно осматривал каждый угол, словно пытаясь кого-то отыскать взглядом. И поймав себя за этим бестолковым занятием, постарался как можно скорее убраться из этих стен.

Спустя день и еще одну ночь, он убил последнего. Много полезной информации от этих несчастных, умерших в мучениях. На пыточном столе, от его руки. Конечно, это честь, большая редкость, пусть ценят.

Когда он стоял в стороне, наблюдая за тем, как рабы торопятся убрать кровь и останки, очищая рабочее место, то продолжал думать о возвращении домой… В пустой дом. К старым рукописям. Дневникам предков. Да, прошлое ждало его… только оно, собственно. А Райта наверняка будет ждать теплый прием, теплая постель, теплое женское тело.

Чертова женщина. Когда же она его оставит?!

Черт! Ему нужно высечь «не моя» на обратной стороне век. А то он в последнее время не отличается сообразительностью.

Когда кровь была почти убрана, Аарон прошел к деревянному пыточному столу, проводя по его поверхности пальцами. Вот его призвание. Нежная женщина не вписывается в его образ жизни.

Пальцы наткнулись на выбоины. Рука мужчины замерла, когда ощутила под собой неровности. Аарон прищурился, смотря на выскобленную ногтями кривую надпись. Странное дело, но даже в них было это желание оставить после себя память. И почему-то именно слова… Его предки, или этот несчастный, что скончался в мучениях на этом столе не так давно. Все они желали остаться в памяти этого мира. В последние секунды своей жизни бедняга все же нашел в себе силы начертать срывающимися ногтями пару слов.

Смерти нет.

Когда он вернулся домой, то первым делом пошел в катакомбы. В эти темные комнаты подвалов, камень которых источает холод, стены которых хранят прошлое. Прошлое было похоронено здесь, закрыто, зарыто… Он тоже хотел оставить свое прошлое здесь. Похоронить, чтобы больше не возвращаться к нему никогда.

Пролистав очередную тетрадь, Аарон кинул ее в стопку ей же подобных. Он пробежал взглядом по стенам, по черному голому камню. Он вспомнил ту надпись на пыточном столе, что была сделала кровью…

Аарон поднялся с каменного пола. Он обошел комнату по периметру, рассматривая стены сверху вниз. Тут достаточно места для его прошлого. Его воспоминаний, которые должны быть отпеты и закопаны.

Он начал от кованой тяжелой двери. И дабы наказать себя, дабы оставить слова в этой стене вместе с воспоминаниями, вместе с кровью, он начал медленно скрести камень заострившимся когтем. Черный камень подался быстро, принимая первый штрих его прошлого. Хотелось бы знать, сколько пройдет времени, прежде чем он примет последний. * * *

Иииии… моя просьба была удовлетворена.

Видимо мой вид был настолько говорящим, что от Владыки это не укрылось.

— Выйти наружу, малышка Шерри… — Райт задумался, потом провел ладонью по моим волосам, по щеке. Он еще долго смотрел на меня прищурено и все проводил рукой по голове и лицу. — Подобную драгоценность нельзя просто так отпускать.

Драгоценность?! Да ты преувеличиваешь, подумалось мне.

— Проведем… как у вас говориться, эксперимент. — Проговорил Райт задумчиво, удерживая пальцами мой подбородок. — Так зачем тебе наружу, малышка Шерри?

— Комната… что мне выделили. Она огромна… и пуста.

— Ты можешь сказать рабам. Они сделают все, что скажешь.

— Это будет не то. Я хочу сама заняться… этим.

— Сама. Хм… — Он чуть наклонился. — Если бы мне нужна была рабыня, я бы сделал ее из тебя. Работают пусть рабы. А ты должна делать так, чтобы я был доволен.

Окей. Нужно было что-то с этим делать.

— Но ты будешь доволен. Клянусь, у меня столько идей… — Я сменила тактику, заметив блеск непреклонности в его глазах. — Твой мир так отличается от моего. Он огромен и так интересен. Я взгляну одним глазком. Просто проверю, достоин ли он тебя.

Я его забавляю. Его глаза мерцают весельем, когда он слушает всю эту чушь. А ведь я использовала примитивную лесть. Мужчины, они одинаковы как на моей земле, так и тут. Любят ласку и то, что потешит их либидо.

А этот мужчина почему-то любил слова нежности и восхищения от меня особенно. Жестокий и расчетливый для других, со мной он предпочитал быть ребенком. Наводило на определенные мысли… и мне нужно было проверить теорию.

— Собственно… держать тебя запертой уже нет смысла. — Проговорил он, заставляя меня недоуменно нахмуриться. Неужели все его наложницы заперты тут безвылазно? — Тебе нужно оправдать оказанное мной доверие. Это простая задача для тебя?

— Смотря, чего ожидает мой Владыка.

Ну видите. Я сама услужливость, и это ему нравиться. Ему нравиться моя покорность, а еще вся та чушь, которую я несу. Я в его глазах просто забавная «малышка-Шерри». И пусть, это лучшее из всех вариантов. Лучше того, что мне расписывал Блэквуд.

В общем, на следующий день под своей дверью я обнаружила мужчину. Странное дело, но это все было похоже на то, что слуги здесь не стучались в двери никогда. Они просто ждали, когда тебе вздумается выйти. То же самое было и с Тией, то же самое было теперь с этим мистером.

— Маи-йе дали защиту. — Пробормотала Тиа, которая от меня вообще редко отходила. Лишь когда рядом был Райт, она спешила незаметно исчезнуть, и меня поражало, как ловко она это делает. — Маи-йя добилась своего.

— Я просто знаю подход. — Ответила я с тихой улыбкой.

— Подход? Маи-йе лучше не говорить так громко слова, которые могут оскорбить Владыку. Стены здесь тоже слышат и видят, Маи-йя. — Она немного привыкла ко мне, потому ее предложения стали чуть длиннее и распространеннее.

Оскорбить. В общем, лучше было молчать, потому что абсолютно любое слово можно было истолковать как оскорбление.

Мужчина так и стоял на коленях, склонив голову, явно чего-то ожидая.

— Поднимитесь, ну же. — Проговорила я, но прикасаться на это раз не стала.

Мужчина поднялся, демонстрируя на своем грубом, затронутым старостью лице два жутких шрама, что шли по его лицу, задевая глаза. Я даже отшатнулась непроизвольно.

— Он пугает Маи-йю? — Спохватилась Тиа, явно собираясь что-то предпринять, однако, я остановила ее, положив руку на ее плечо.

— Нет. Просто он же… слепой. — Пробормотала я, ошарашено. — Как мне обращаться к вам?

— Обращаться нельзя. — Вскричала сдавлено Тиа, а мужчина вторил ее словам своим покачиванием головы. — Он нем, Маи-йя. За ложь ему отрезали язык, но он был учителем фехтования. Лучшим по этой части, и Владыка по своей великой мудрости оставил ему руки. Он забрал лишь язык и глаза.

«Руки для фехтовальщика — все» — показал знаками мужчина, а Тиа мне перевела — «Владыка заберет мое сердце, если я дам даже ветру поранить вашу кожу, Маи-йя. Но для того, чтобы защитить вас у меня есть все что нужно. Слух. И руки».

— Безумие. — Пробормотала я тихо.

— Владыка бы не дал смотреть на свое чужим. Мужчины не должны видеть Маи-йю. Больше — нет.

— Почему? — Глупый вопрос.

— Если Маи-йя увидит своего мужчину, то Владыка больше не сможет брать от ее тела удовольствие. Закрыта для других, кроме истинного.

Теперь понятно, почему все женщины его гарема не выходят из этих стен. И теперь ясен смысл его слов: «держать тебя запертой уже нет смысла».

— Кто же ты, Маи-йя, если он дозволил тебе это? — Прошептала Тиа, покачивая головой. — Я начинаю думать, что ты — та самая.

Я его женщина?! Вот уж бред… они ведь даже не знали, чем мы занимаемся по ночам.

Гораздо позже, когда я находилась в шатре, что везли на своих плечах рабы (жуткое дело, но и отказаться я не могла, либо так, либо сиди в своей пустой комнате), я спросила Тиу:

— Объясни мне, почему здесь… так строго с… этим… ну, женщинами? Я имею в виду, как можно узнать, что я именно его.