Проклятие терний

Сэр Симмонс задерживается и оглядывается на меня.

— Вы в порядке, ваше высочество?

— В полном, — выдавливаю улыбку. — Я ценю ваше усердие, но в страже нет необходимости. Поиски также можно прекратить.

Он поджимает губы. Лицо принимает нечитаемое выражение. Затем он кивает и забирает стражников с собой.

Как только дверь закрывается, я медленно выдыхаю.

Кейлин

Сердце так сильно колотится, что я почти ничего не слышу, кроме пульсации в висках. Наконец, последний стражник покидает покои, и я облегчённо выдыхаю, отпуская тени.

— Я уже говорила, что твой отец — мудак? — слабым голосом произношу я.

Рев стремительно разворачивается ко мне. Моргает. Не знаю, догадывался ли он, что я всё это время была здесь или нет.

— Он не мой отец, — ровно отвечает он.

— Ага, я помню, — делаю ещё нескольких глубоких вдохов и сажусь на краешек его кровати. — Он смотрел прямо на меня. Он знал, что я здесь.

Мне не хватает духу вернуться к его словам, сказанным напоследок. Я просто не могу назвать его по имени. Только не вслух.

Рев сглатывает. Судя по его взгляду, он со мной полностью согласен.

— Но если он знал, то почему тогда…

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Он мог бы обвинить меня в незаконном проникновении во дворец и арестовать.

— Возможно, опасался, что я могу обратиться к королеве. Если бы я это сделал, ты бы представила доказательства попытки покушения. Ты правда оставила второго наёмника в живых?

— Да, — шепчу. — Я не убиваю из прихоти.

— Я бы не назвал это прихотью. Скорее справедливостью.

— Чтобы сделать предупреждение достаточно было одной головы, — я отрезала голову только потому, что фейри и так был мёртв. В ходе нашей схватки мой кинжал оказался в его сердце. Его сообщник сдался сам. Но Реву эти подробности ни к чему.

— Мы должны уехать с первыми лучами солнца. Они будут тебя искать, и я бы не стал сбрасывать со счетов угрозу отца.

Киваю.

— Это было бы слишком просто.

— Тебе стоит немного поспать, — мягко добавляет Рев. — Хочешь занять кровать? Я могу прилечь на диване.

— Нет! — быстро отвечаю я. — Я бы не посмела согнать принца с его же кровати, — усмехаюсь, втайне надеясь, что румянец на щеках не выдаёт меня. — Я лягу на диване.

— Ты не спала. Из-за этого тебя и заметили.

Кивок.

— Глупая ошибка. Больше не повторится.

Рев вздыхает.

— Тебя что-то беспокоит?

«Всё», — мысленно отвечаю. — «Слишком много всего».

— Нет, ничего конкретного. Просто так странно быть здесь.

Он рассеянно кивает.

— Перед тем, как отправиться на рассвете, — говорю я, желая сменить тему, — зайди в библиотеку и прихвати все книги по Выжженным землям, которые только удастся найти.

Его брови взлетают, но тут же опускаются.

— Я уже прочитал всё, что можно было. Не только ты здесь увлекаешься историей.

Улыбаюсь. Честно говоря, я не помню, чтобы когда-то признавалась ему в своей любви к истории. Возможно, упоминала как-то на Испытаниях.

— И всё же я бы хотела взять их с собой. Не думаю, что в Обваливающемся дворе столько же ресурсов, сколько в вашем.

Он медленно кивает.

— Я займусь этим утром. А сейчас надо поспать.

— Ладно, — шепчу в ответ.

Он ложится обратно, а я медленно подхожу к диванчику на другой стороне комнаты.

— Кейлин? — тихо зовёт Рев.

— Что? — мой голос похож на писк. Насколько жалко это прозвучало?

— Ты в порядке?

— Да, в полном, — отвечаю, понимая, что кровать далеко, а в комнате слишком темно, и он никак не мог увидеть, как я вздрогнула, когда живот свернулся в узел.

Правдив ли мой ответ? Нет. Совсем нет. По множеству причин.

Рев

Когда я просыпаюсь утром, солнце уже светит ярко и назойливо. Кейлин нигде не видно. Но опять же: может, это только я её не вижу.

Фокусируюсь, сканируя взглядом комнату, проверяя, получится ли у меня увидеть сквозь её теневую иллюзию. Я даже не знаю наверняка, в комнате ли она, но мне кажется маловероятным, что она могла пойти бродить по территории дворца после того, как её чуть было не поймали ночью.

Я внимательно осматриваю каждый уголок комнаты, где есть хоть намёк на тень. Нет, ничего.

Разочарованный, делаю глубокий вдох.

— Кейлин? — зову её, чувствуя во рту горький привкус поражения.

Нет ответа.

Поджимаю губы. Может, её всё-таки здесь нет.

Скатываюсь с кровати и нахожу записку на столе у окна. Разворачиваю её и читаю несколько слов, начирканных на пергаменте:

«Встретимся в лесу. Не забудь книги»

Вздыхаю и быстро начинаю собираться, гадая, почему она решила уйти раньше. Могла бы разбудить меня, если так не терпится отправиться в путь. Признаться честно, мне до сих пор странно от того, что она мне помогает. Одна часть меня испытывает облегчение: теперь у меня есть союзник — кто-то, кому можно доверять.

Но другая часть называет меня безумцем, потому что этот «кто-то» — Кейлин из Теневого двора.

Качаю головой. Десять лет назад она разрушила свою жизнь, чтобы спасти мою. Она была загнана в ловушку и лишена выбора. Я всё ещё многого не знаю о теневых фейри, но всё же верю ей, когда она говорит, что ненавидит себя за то, что ей пришлось сделать тогда.

Перегнувшись через свой стол, я беру три книги, которые изучал последние дни. Ещё четыре забираю из библиотеки, прежде чем покинуть дворец. Я уже прочитал их со всей внимательностью, но, может, Кейлин заметит то, чего не увидел я. Или Тьядин. Возможно, мы получим новую информацию, добавим к тому, что уже знаем, и что-нибудь да придумаем.

Я цепляюсь за эту соломинку.

Потому что на данный момент — с учётом всего, что известно, — я в полной ж.

Кейлин

Я нахожу место на низко свисающей ветке белого клёна рядом с дорогой, где удобно устраиваюсь, готовясь к долгому ожиданию. Мои пальцы скользят по странно гладкой коре. Этот клён не царапает ноги так, как то дерево, что растёт под окном общежития Рейвен.

В груди всё сжимается при этой мысли. Чем сейчас занимается Рейвен? Злится ли, грустит… или уже в порядке? Завтра у неё начинаются занятия. Она мечтала начать учиться в новой школе, где никто не знал о её детдомовском прошлом или о её матери-наркоманке.

Надеюсь, ей всё понравится. До боли надеюсь на это.

Между почти прозрачных сверкающих листьев мне удаётся разглядеть, как солнце медленно начинает свой неторопливый путь по небосводу. Глубоко вдохнув, с тяжёлым сердцем смотрю на рассвет.

Магия бурлит в моих венах — ей невыносимо бездействие. «Да-да, понимаю, сидеть здесь очень скучно, но мы должны подождать Рева», — мысленно обращаюсь к ней, будто у неё есть собственный разум. Ну, а вдруг? Когда-то был. Я ещё не забыла то время, когда она была внешней силой, живущей в моём теле, неустанно шепчущей: «Убей».

Жаждет ли она по-прежнему разрушения и кровопролития? Учитывая её происхождение, я бы не удивилась. То чудовище упивалось болью, силой и контролем над всем.

Теперь же магия подвластна мне, но временами я всё ещё чувствую его. Несущий Ночь дал мне эту силу. Это часть его самого.

Он не использовал её, чтобы выследить меня, хотя, подозреваю, мог бы, если бы захотел. Так что? Он отказался от своих планов на меня? Нашёл себе другую игрушку? Просто выжидает?

Или… возможно, я всё ещё пешка в его игре и даже не осознаю этого.

Рев

Я чувствую на себе взгляд отца, когда покидаю дворец. Он стоит на своём балконе на четвёртом этаже и просто смотрит. Стражники стоят рядами вдоль дороги, ведущей к лесу, бдительные как никогда.

Я уже собираюсь седлать своего оленя Киллиана, чья шерсть сияет бронзой, а огромные ветвистые рога отливают золотом. Его отца подарили моему брату в день избрания наследником Верховного двора. На том олене брат так ни разу и не прокатился.

Я прочищаю горло, отгоняя непрошенные мысли и поправляя седло вместе с стременами. Брат бы возненавидел меня, если бы узнал, что я подружился с его убийцей. Впрочем, его главным приоритетом всегда была сила. Даже не одобряя мой выбор союзников, он бы смог меня понять. Кейлин сильна, умна и верна.

«Она — моё средство достижения цели», — убеждаю себя.

Как только я получу лекарство, её изгнание возобновится, и всё это будет уже неважно.

Я справлюсь. Я смогу добиться желаемого.

Да, у меня никогда не будет истинной, но уж это я как-нибудь переживу. Кейлин вернётся к своей обожаемой человечке, а я прослежу за тем, чтобы отец оставил её в покое, и займу трон.

Именно так всё и будет.

Мягкое свечение привлекает моё внимание чуть в стороне от каменной тропы. Небольшой непокорный куст люмикамня вырос, как сорняк, там, где его никак не должно было быть. Моя мать непременно вырвала бы его, если бы увидела.

Это растение вьётся сиреневато-серыми лозами вокруг всего, до чего доберётся: если его не остановить, оно может накрыть целый замок. У нас есть небольшой домик в северной части королевских садов, полностью заросший люмикамнем, его лозы также украшают ворота.

Он даёт плоды, похожие на крошечные белые виноградины, но если набрать их в ладонь, то они будут переливаться всеми цветами радуги, перекатываясь по пальцам. На лозе они сладкие и сочные, но стоит их сорвать — и уже через несколько минут они перестают быть съедобными: быстро высыхают, а через полгода становятся похожи на камни. Они не особо ценятся в нашем магическом мире, но радуют глаз и растут только на территории нашего двора.

Я срываю одну из крошечных ягодок, глядя на неё несколько долгих мгновений. И затем убираю в карман, как символ того, чего никогда не будет.

Делаю глубокий вдох, пытаясь справиться с болью в груди. Как бы я поступил, сложись обстоятельства иначе?.. Нет, не стоит на этом зацикливаться. Что сделано, то сделано.

Тяжело сглатываю, забираюсь на оленя и мельком бросаю последний взгляд на отца, который наблюдает за мной с явным недовольством. «Не беспокойся, отец», — мысленно произношу я с кратким прощальным кивком, — «я не дам тебе шанса отказаться от меня. Проживёшь остаток дней, зная, что бастард, причём даже не твой собственный, будет твоим единственным наследником».

Эта мысль вызывает у меня ухмылку, я натягиваю поводья и галопом еду к воротам дворца. Дворца, который не должен был быть моим.

И который всё равно получу. Я такой же сорняк, как и люмикамни. Король не избавился меня, когда мог, а теперь… Я уже никуда не денусь.

Киллиан скачет по тропе через Радужный Лес — здесь растут белые дубы, почти прозрачные листья которых пропускают солнечный свет, отражая его, как миллионы зеркальных осколков. В детстве мы любили сгребать листья в кучу и раскладывать их так, чтобы свет выстраивался каким-то узором или целой фигурой, наподобие созвездий. Или создавали лабиринты и пытались пройти их, не задев ни одного лучика света.

С этим лесом связано много воспоминаний. Я знаю его как свои пять пальцев. Поэтому, едва заслышав магические шепотки, я резко останавливаю оленя. Его копыта зарываются в землю, камешки разлетаются в стороны.