Моргемона

Но мысль о том, что она загубит этими страданиями собственного ребёнка, остановила Гидру.

«Так значит, тебя нет», — она подвела внутреннюю черту. — «Мелиной освободился, и было бы странно, если бы он остался бродить у Тиванды. А Энгель погиб. Связать их двоих воедино — моя отчаянная фантазия, чтобы не расставаться с ним. Рано или поздно я бы это узнала. Мне ведь не привыкать к плохим новостям, а голова у меня осталась всего одна. И её нужно беречь. Да, Гидра?»

И она заставила себя прекратить. Внутренней силой подняла себя из постели, и, взъерошенная заулыбалась Авроре.

— Ну по крайней мере ты у меня настоящая, сестра, — молвила она и тоже обняла её.

После этого Гидра пошла на поправку. Супруг её, сэр Леммарт, как и положено настоящему хладнокровному воину, ушёл в недельный запой. Камергер Леон присоединился к нему, и они вдвоём распивали портвейн в нижней галерее Лорнаса, выходящей в сад.

Леон, завидев рыжую диатрис, тут же ретировался. А та подошла к Леммарту, у которого уже глаза покраснели от выпитого, и пихнула его в плечо.

— Вставай, ди Леммарт, твоя жена снова на ногах, и у неё есть идеи.

— Да куда мне, — прошептал Леммарт и смял и без того спутанные кудри пальцами. — Я чуть тебя не погубил. Я лучше не буду больше ничего…

— Забыли, — прервала его Гидра и села рядом на скамью. — Энгель говорил про меня: «На чём только душа держится, а пережить всякий раз умудряешься такое, что любому рыцарю не под силу».

Выдержав паузу, она добавила:

— Когда был жив, разумеется. Так что тебе меня не прикончить, даже если очень постараешься, муженёк.

— Не слышал, чтобы хоть один рыцарей умирал от затруднённой беременности, — вяло усмехнулся Леммарт.

— Ну вот, можешь же, когда хочешь! Собирайся. Мы едем на Аратингу.

— Зачем?

Она не дала ему ответа. Врач отговаривал её от путешествий, но теперь Гидра чувствовала себя неуязвимой. «Я дважды лишилась своего мужа, и теперь, кажется, готова решительно ко всему».

Поэтому Леммарт её опасался. Он ждал всякого, но, когда она на Аратинге привела его к Прудам, совсем обомлел. В бурлящей воде плескался Лукавый. Его было едва видно в пасмурном свете дня, но ворочанье чего-то огромного ощущалось издалека.

— Подрос, кажется, — оценила Гидра удовлетворённо. И обернулась к рыцарю:

— Ну, давай. Попробуй. Лукавый ещё не настолько озверел от внимания людей, и, если ты ему не понравишься, сперва даст знать.

— Я ж забыл к чёртовой матери весь протокол! — ужаснулся Леммарт.

— Оно не забывается. Ну же, просто попробуй.

— И это тот самый, что сожрал твоего батеньку?

— Ты стоишь между ним и мной, и пока что тебя с куда большей вероятностью сожру я. Лукавый, таа-рэу!

Украшенная водорослевой бородой морда выплыла из тумана на высоте двух метров над ними. Лукавый действительно как-то заматерел, оставшись единственным драконом Аратинги. Словно Ксахр перестал давить на него своим присутствием. Его золотистые глаза тускло блеснули, и он повернулся боком, рассматривая визитёров.

Гидра чувствовала его любопытство и интерес. И хотя Леммарт не раз дрогнул, невольно отстраняясь назад, Лукавый склонил морду и обнюхал его.

Ди-консорт, как по книге, развёл руки, позволяя дракону изучить его с ног до головы.

«А говорил, что всё забыл».

Это короткое общение завершилось довольно быстро. Лукавый издал негромкий фырк и длинными кольцами ускользнул назад, в туман. Гидра радостно похлопала Леммарта по плечу и сказала:

— Похоже, ты ему понравился.

— И ч-что? — заикнувшись, спросил тот. — Вряд ли он от этого позволит мне оседлать себя.

— Может и вряд ли, но потрогать себя он наверняка даст. Если сомневаешься — тут осталась куча отцовских книг, которыми ты сможешь подтянуть свои знания.

Леммарт долго не мог отдышаться, но всё же он сразу схватил руку Гидры и прижал к своим губам.

— Я счастлив одной только возможности, дорогая.

Она улыбнулась в ответ. У неё и у самой было кое-что, что она хотела забрать из кабинета Тавра — его подвеску в виде райской птицы.