Ups & Downs

Она уже не отказывалась от пищи и дабы не чувствовать себя совершенно никчемной (а может просто от скуки), она предложила свои услуги пряхам этого дома. Поразительно, но ее охотно принял этот трудящийся женский коллектив. А я была этому несказанно рада, потому что сама знала, что чтобы наверняка отвлечься от тяжелых мыслей, нужно просто занять себя делом.

В общем, за эти несколько дней, я узнала много нового. Ну и еще, убедилась окончательно в том, что Блэквуд — родовитый и знатный сукин сын. Я и раньше это подозревала. Все в мужчине, от взгляда до манер, говорило о том, что он занимает у себя не последнее место. Теперь это стало очевидным.

Совсем скоро очевидным стало и другое. Всего за неделю я непозволительно привязалась к этому дому. * * *

Этой ночью ей не суждено было уснуть. Даже больше, все в ней противилось сну, стремясь за пределы комнаты, освещенной огнем, гуляющим в камине. Уродливые длинные тени касались пола, стен, забирались на кровать, вздрагивая при каждом новом всполохе пламени в очаге. Угрюмое молчание древнего замка, в котором раздавалось лишь потрескивание сухих поленьев, нагоняло уныние. Ветер за окном был еле слышен, перешептываясь с листвой садовых деревьев. Он звал ее, шепча нежное имя. Звал в холод, в темноту, дальше от уюта и тепла.

О великое женское любопытство. О великое воображение Шерриден Бертран.

Она вскочила с кровати стремительно, так если бы у нее в голове уже созрел план. Подхватив теплую шаль, Шеден накрыла ей обнаженные плечи, на которых висели лишь лямочки тоненького сарафанчика. Подойдя к двойным дверям, она прислушалась.

Тишина. Замок дремал и был нем, как камень древних стен.

Каждое движение, каждый вздох был полон осторожности. Девушка запомнила эту дорогу отлично. Еще в самый первый раз, оказавшись здесь, она помнила, где находиться неогороженый вход в черные лабиринты подвала.

Там не было двери. Не было кованых врат, которые должны были отгораживать ту опасность, которая таилась в черноте подземных коридоров. Просто порог с начертанным на нем древним посланием, которое никто не сможешь расшифровать. Разве только хозяину дома дано познать смысл тайных слов.

Остановившись на самом верху лестницы, Шерри кинула взгляд вниз. Чернота манила своей таинственностью и неизвестностью. Холодные объятья тьмы выглядели гостеприимно, обещая тайное знание, раскрытие сути непознанных вещей.

К тому же Шерри прекрасно знала, для чего спускается туда сейчас. Среди этих спутанных нитей коридоров, среди мириад неизвестных комнат затерялась та единственная, которая носила на своих стенах слова. Которая запечатлела чувства и воспоминания Аарона Блэквуда.

И ей нужно было узнать. Нужно было понять. Навряд ли эти стены примут ложь. Слова, выскобленные с кровью, должны были содержать в себе истину. Ту, которую она хотела знать.

Женское любопытство было проклято давно. Но она сделала это еще раз, беря факел со стены коридора, начиная медленно спускаться вниз. Тьма не казалась опасной, даже тени в комнате казались более устрашающими. Густая и непроглядная, она была похожа скорее на черничное варенье, чем на саван покойника.

Легкий ветер, словно чье-то дыхание, коснулся лица, задевая некоторые пряди распущенных, взъерошенных волос, когда девушка неторопливо, освещая себе дорогу светом факела, переступила заветный порог.

Шаг. Еще один, неторопливый и полный неуверенности, прежде чем она обернется, вглядываясь во тьму, не находя лестницы, которая должна была остаться за ее спиной.

Паника кольнула сердце, которое забилось учащенно. Пальцы сжали факел сильнее, когда Шер подняла его над головой, пытаясь прогнать от себя назойливую темноту, которая словно двигалась, изменяясь. Где-то там, вдалеке, притаившись, она как будто следила, заманивая в ловушку обещаниями непознанного, загадочного.

Шеден сделала новый шаг вперед, оглядываясь по сторонам все еще неуверенно и боязливо. Абсолютная тишина звенела в ушах голосом смерти.

Но постепенно шаги девушки стали более смелыми, а темп — стремительным. И, слава Богу, ее факел горел исправно. Однако этого слабого источника света было недостаточно для обилия тьмы, живущей в этих катакомбах.

Новый поток легкого ветра, взявшегося неизвестно откуда. Словно дыхание он касается рук, лица, волос. Какое-то тихое шуршание заставляет резко обернуться и осмотреться. Ничего кроме темноты, которая поглощает расплывчатую границу света.

«Шерри» — еле слышно шепчет ветер, проносясь по коридору, задевая кожу теплым прикосновением, так яро контрастирующим с холодом подвала.

Прибавив шаг, Шерриден пошла дальше, совершая повороты, уходя вглубь лабиринта, преследуемая ветром, гуляющим в пространстве между черных стен.

С каждой секундой, с каждым шагом эти легкие касания стали ощутимее, настойчивее… откровеннее.

Нет. Это просто у нее разыгралось воображение, потому она принимает теплый поток воздуха за мужское прикосновение. И это вовсе не пальцы касаются ее волос, задевая непослушные прядки. И это не ладонь скользит по шее, спускаясь ниже. И это не чужое дыхание опаляет ухо.

Оборачиваясь, так быстро, как только может человек, Шерри не видела ничего кроме темноты. Но за ее спиной вновь раздавался тихий смех, так похожий на шелест ветра. И этот смех касался ресниц, заставляя предвкушать очередное мимолетное прикосновение, которое будет практически неощутимо. Но оно будет.

— Шерри… девочка… — едва различимо шепчет глубокий мужской голос где-то за ее спиной, заставляя вновь обернуться.

Пусто. Ничего.

Не оглядываться. Идти вперед.

Мотнув головой, чувствуя себя крайне растерянно и взволновано, Шеден совершила очередной быстрый поворот. Темнота поглощала пламя факела, делая ореол света вокруг ее тела все меньше, несущественнее, бледнее.

— Пришла ко мне… сама…

— Ближе и снова дальше. Его неслышный голос то отдаляется, то приближается, звуча у самого уха жарким шепотом, проходясь по коже ласковым прикосновением любовника — …ждал… все это время… так долго… наконец…

— Б-блэквуд? — Пробормотала Шерриден, поворачиваясь вокруг оси, медленно осматривая коридор. — Нравиться играть в прятки?

— Иди ко мне… ближе… быстрее…

— Блэквуд. Выходи, это уже не смешно. — Точнее страшно до дрожи.

Девушка вновь прищурено оглянулась, идя дальше, поднимая факел высоко над головой. Ее шаги были непозволительно громкими в тишине этого коридора. За ними почти не был слышен этот тихий шепот.

— Шерри. Шеден. Шерриден.

— Повторял голос слова как считалку. — Шерри. Шеден. Шерриден. Произнеси мое имя.

— Иди к черту. — Пробормотала она, уходя в новое ответвление, плутая по бесконечным коридорам подземелья.

— Скажи.

— Выходи, чертов Блэквуд. Ну? Немедленно! — Шер бросилась вперед, освещая коридор, пытаясь найти этого мужчину, повторявшего еле слышные слова.

— Позови. Позови меня.

— Где ты? — Пробормотала растеряно девушка, оглядываясь.

— Позови. Криком или шепотом.

— Я схожу с ума? — Пробормотала неуверенно она, осматривая черные стены и каменный пол. — Эй! — Ее громкий окрик разнесся мощным эхом по коридору. — Чертов Блэквуд. — Добавила она негромко.

— Имя.

— Шаль сползла с ее плеч, падая за спиной, заставляя резко обернуться.

Обнаженной кожи коснулся горячий ветер, словно чье-то дыхание пробежало по плечам, посылая тысячу мурашек по коже. А потом вполне ощутимое прикосновение, как будто горячие пальцы скользнули от шеи по плечу, заставляя вздрогнуть.

— Ну где ты?! — Вскричала Шерриден в отчаянии.

— Я вокруг тебя. Я касаюсь тебя. Ты дышишь мной.

Ох, она слишком хорошо помнила эти его слова.

— Что ты видишь, Шерри?

— Иди к черту… — Выдохнула она обреченно.

— Скажи мне, что ты видишь…

— Отстань, Блэквуд! Оставь меня в покое.

— Скажи, скажи мне…

— Ничего! Ничего я не вижу. Тут ни черта не видно! — Вскричала Шер, вновь оборачиваясь. — Здесь нет ничего кроме темноты!

Он смеется. В шелесте ветра слышен удовлетворенный мужской смех.

— Я здесь. Ты чувствуешь меня. Ты слышишь меня. Так что ты видишь?

Он сводит ее с ума. Она явно свихнулась. У нее галлюцинации.

— Ничего.

— Что ты видишь, маленькая Шерри?

— Ничего!

— Прекрати лгать и смотри. Что ты видишь?

Она смотрела. Смотрела, оглядываясь, и не видела ничего кроме темноты, густой как краска, непроглядной как саван покойника. Никакого черничного варенья. Только тьма. Вокруг. Всюду. В каждой щели, в каждом углу, затопляя коридор, заполняя весь подвал. В темноте утонул замок. В великой, древней, черной тьме.

— Тебя. Я вижу тебя. — Выдохнула Шерри, медленно пятясь, переставляя слабые ноги.

— Боишься?

— Прошелестело над ухом, заставляя дернуться всем телом.

— Черта с два. — Бросила девушка, устремляясь дальше по коридору.

Пытаясь сбежать, когда бежать было глупо. Он был везде, преследуя ее, касаясь ее кожи, взъерошивая волосы, шепча ее имя, превращая его в тихую мелодию ветра.

— Чего… чего ты добиваешься? — Вскричала Шерри в отчаянии, а в следующий миг почувствовала, как ее руку обхватывают, настойчиво дернув в сторону.

Ожидаемого столкновения со стеной не последовало. Вместо этого, ее окружила непроницаемая тишина небольшой комнаты, заваленной рукописями и тонкими тетрадями, подпорченными временем и сыростью. Той самой комнаты.

И стоя среди холода и мрака небольшой камеры, Шер вновь внимательно огляделась, слушая тишину. Непривычное молчание. Мгла больше не двигалась, а ветер больше не беспокоил своими настойчивыми прикосновениями.

И этому есть объяснение. Шизофрения.

Собственно, не удивительно, если учесть, что она пережила.

Вновь оглядевшись по сторонам, для верности, Шеден подошла к стене, приближая к ней факел, начиная читать от самой стены. Сначала медленно, неуверенно, неловко, с громко стучащим сердцем, которое мешало сконцентрироваться.

Ей пришлось привстать на цыпочки, чтобы разглядеть небольшие буквы, покрытые бардовым налетом засохшей крови. Слабый свет был плохим помощником в ее деле, потому девушка прищуривалась, когда ее взгляд бегал от одного слова к другому.

Она повторяла в голове эти строчки, читая про себя, и вскоре к ее голосу добавился другой. Тихий. Мужской. Словно вторя ее мыслям.

— Не видел вечность…

— Живу, ожидая следующую встречу…

— Смысл жизни….

— С какой стати она должна ненавидеть меня больше?

— Хочу сражений и крови. Война — лучшее вино.

— Что-то сентиментальное, глупое…

— Внимание к мелочам…

— Сегодня достал ее кольцо… Ношу на шее…

— День нашего бракосочетания — двадцать четвертое июля.

— Всего несколько дней назад я прижимал ее к этой стене… — Голос шепчет, сбивая:

— Помнишь? Бросила меня в таком состоянии… — дыхание обжигает ухо, а прикосновения рук — плечи. — Бросила меня, Шерри, девочка.