Знатный квест

Глава восемнадцатая

Тенета слов

В этой главе герои настаивают на своём.

Оказавшись в общей зале, мы отметили появление нового койника и нескольких блюд с, вероятно, печеньем, представляющим собой вычурные и пышные цветы из теста глубоко-песочного цвета. В очередной раз за это утро усаживаясь за стол и наливая себе свежего ко, я размышлял: «Вот забегал-то наш знакомый паучок, дай Ть… э-э-э… Свет ему сил и дальше хранить покерфейс его. Небось щас своими методами связывается с начальством, звенит паутинками, так сказать, выясняет, что стоит нам рассказывать, а что – показывать, и о чём надо умалчивать из всех его сил».

В задумчивом молчании наша компания провела едва ли больше десяти минут, как размышления прервали «трунь» от входа и голос Гуиндиэля, возвестивший:

– О Дети Тьмы из Древнейшего Дома, посыльные прибыли. Изволите принять?

– Пусть войдут, – ответил Энн.

Ветви двери разошлись в стороны, и к нам пожаловали трое короткокосых сыновей Леса: первый с выражением глубокой почтительности нёс на руках стопку из полутора дюжин тетрадей, каждая в переплёте зелёного шелка, два же других несли небольшие носилки, на которых покоились пять талмудов внушительного формата и изрядной толщины. Подойдя к столу носитель дневников с глубоким поклоном вручил рукописи вставшему Энну, а после помог оставшейся паре светлоухих перегрузить пятитомник на свободный от яств край стола. Затем, поклонившись ещё раз, троица удалилась.

– О, а вот и читать подано! – возрадовался я, переставая гадать о пауках и паутине, и обратился к близнецам: – Я так думаю, что сказки братьев Шарика и Пёрышка мы оставим на сильное потом.

– Кого? – хором прервали меня брат и сестра.

– Братьев Баллиэля и Плюмиэля, – поправился я и, глянув на обложку верхнего тома, дополнил: – Из старшей ветви Древа Знаний. Так, не сбивайте меня, – попробовал я вернуться к серьёзному тону. – Собственно, я уверен, что самое важное именно в дневнике за последнюю луну прошлого года. Именно тогда, судя по моим прикидкам, и должен был начаться весь этот э-э-э… абзац! Короче, брат мой, поставь ты уже эту стопку зелени на стол, – обратился я к Энну, всё ещё стоящему с дневниками, – и давайте почитаем.

Тёмный принц опустил дневники на стол, Эна, подскочив, ловко выдернула седьмой сверху – и угадала: на обложке кистью по шёлку были изящно выведены даты: «Триста шестьдесят седьмой – четырёхсотый дни пятисотого года Эпохи Добрых Соседей».

Открыв первую страницу, мы дружно и протяжно вздохнули – записи оказались почти не читаемы: мало того, что строчки плясали вальс и качучу разом и были большей частью безжалостно исчерканы, так ещё и весь лист размыло мелкими каплями, оставившими после себя белёсые разводы – то точно были слёзы.

– Ну-у-у, – протянула сестра. – Это будет несколько сложнее, чем представлялось.

– Минуточку, – тут Энн выдернул из стопки предыдущий исследуемому дневник, наскоро его пролистнул и сказал: – Вот, в этом томе похожее безобразие начинается примерно с середины.

– Ага, – понятливо кивнул я. – Значит, я малость промахнулся. Что ж – давайте попробуем разобрать хоть что-то.

Вооружившись на всякий случай парой листов чистого пергамента и стилосом, мы углубились в жизнь сиятельной Алуринель, начиная, для верности, с триста сорокового дня прошлого года. Достаточно быстро наловчившись отделять зёрна смысла от плевел велеречивых оборотов, свойственных Её Высочеству, мы обнаружили первое упоминание о «книга цвета безлунной ночи»: принцесса увидела её во сне, где «неясная фигура, обещая невиданное благо, убеждала манящим голосом приникнуть к мудрости и силе, скрытой меж страниц сего древнейшего тома». Произошло это в ночь предпоследнего полнолуния прошлого года. И на следующий же день Алуринель, пребывающая в то время в Малой Усадьбе личного имения, обнаруживает столь необычно разрекламированную книгу в одном из дальних углов собственной библиотеки.

Последней же ясно читаемой записью были строчки, полные восхищения и повествующие: «Мне открылась поистине высочайшая, божественная мудрость, заключённая в великолепнейшие стихи!»

Все последующие события пришлось буквально собирать пословно, выуживая редких драгоценных рыб читаемых слов из сетей зачёркнутого и луж размытого. Картина из сего скудного улова складывалась на редкость нечёткая, весьма абсурдная и достаточно пугающая. Получалось, что Её Высочество соблазнилась посулами книги (видимо, безопасная жизнь ненаследной принцессы в спокойной стране сказалась на критичности мышления), в ночь новолуния что-то сделала в центральной зале Малой Усадьбы, и начались «мрак», «ужас», «упадок» и «повальное истощение и умирание», «медленно расползающиеся». Особенно чудесно среди покаянных «я виновна пред Лесом» и «нет мне прощенья» смотрелись встречающиеся рядом друг с другом «невозможность рассказать о» и «страх мучительной смерти».

«Мать моя Тьма! – потрясённо думал я, всматриваясь вместе с братом и сестрой в исчерканные и просоленные строки. – И эту деву я – ну, вернее, Таор – пытался веселить?! Охо-хо-нюшки хо-хо, кто ж тебя так подцепил, сиятельная?»

Поле получаса корпения над невесёлым ребусом, я осознал, что в голове воцарилась какая-то вовсе не аппетитная каша, аккуратно встал, оставив близнецов вникать дальше, и зашагал по комнате, надеясь, что на ходу мысли будут пояснее. Помогало поначалу не очень.

«Так, – начал я первый круг и попытку разложить по полочкам хоть что-то. – Имеет место быть некая сущность, явно не из этого мира – тут, вроде бы, таких не водится».

«Точно не водиться, – внезапно включился Таор, тоже, кажется, несколько пришибленный чтивом. – Мне известны лишь три Великих Духа Силы – Сущности, как ты их называешь. Это наша Мать Тьма, Отец Свет и Отец Ветер, – тут он задумался на пару мгновений и дополнил: – Ещё я читал в крайне старых трудах о Духах Гор, Леса и Степи, но об их проявлениях не осталось даже легенд, одни лишь смутные упоминания».

«О, благодарю! – подумал я адресно и продолжил рассуждения: – Сущность явно не рядовая, раз так нетривиально действует: через сон и книгу. Кстати, очень любопытно – а как книга эта вообще попала в библиотеку принцессы? И книга ли это вообще?»

Вновь уткнувшись в вопрос без ответа, я несколько ускорил шаг и обратился к недоумённо посмотревшим на меня брату и сестре:

– Что? Мне так просто думается легче! Ну, должно по идее… – я сделал несколько молчаливых шагов и продолжил: – Давайте-ка и вы поделитесь своими соображениями – может, вместе что сложим?

– Да тут же всё просто, – чуть удивлённо проговорила Анаис. – Некая богиня смерти ломится в этот мир, использовав Алуринель, чтоб та приоткрыла ей калиточку.

– Это да, похоже на правду… – покивал я на ходу, а потом удивился: – Погоди, а почему именно богиня?

– Да вот же, – ткнула пальцем Настя в наш «конспект», – она же писала о божественной мудрости, а чуть дальше, во многих зачёркнутых местах с трудом, но можно разобрать «Она» и «Мо…на». Странно, что ты не обратил внимания.

– Да, – включился в обсуждение Костя, – а я ещё заметил в паре мест «ровно год». Могу предположить, что это относиться ко времени, нужному этой Мо-не, чтоб полностью был готов переход.

– Н-да, – протянул я, останавливаясь. – Картина становится яснее, но не проще.

Возобновив круговой променад, я замер буквально через десяток шагов и проговорил, обращаясь больше к самому себе:

– Стоп, пора прекратить попытки сложить пазл из неполного комплекта кусочков. Надеюсь, ещё горсточку деталей нам отжалеет Арайгниэль… – повернувшись же к друзьям, я предположил: – Слушайте, а может, в сказках есть ещё чё? Ну не просто же так сиятельная их заказала.

– «Сказка – ложь, да в ней намёк», так, что ли? – скептически усмехнулась Анаис. – Ну, давайте полистаем – вдруг действительно чё.

Костя же просто согласно покивал и потянулся к первому тому, богато изукрашенному растительным орнаментом по тонкому деревянному переплёту. Всегда расторопная сестра успела ухватить второй талмуд, мне достался третий. И мы погрузились в мир светлых и тёплых историй, повествующих о природе, доброте и прекрасной жизни в самых ярких и высокопарных выражениях. На страницах почти полуметровой ширины дружили деревья и птицы, премило общались звери и светлые эльфы, принцы и принцессы переживали удивительные приключения. Гармонично дополняли сказки мастерские иллюстрации неких Корелиэля и Дроуиэля из Древа Искусств.

Из-за грани доносится едва разборчивое мастерское: «Народ, вы серьёзно, что ли?» и наше дружное: «Ага-а-а!»

Несколько бессмысленные, но однозначно успокоительные штудии наши были прерваны ещё примерно получасом позднее уже привычным, мелодичным «трунь», и голос Хранителя Имения произнёс:

– О Дети Тьмы из Древнейшего Дома, прибыл Арайгниэль, старший страж из средней ветви Древа Паутин. Изволите принять?

– Пусть войдёт, – сказал Энн.

Входные ветви едва прошелестели, и мы снова увидели светлоэльфийского особиста всё с тем же абсолютно нейтральным выражением лица. Подойдя к столу, он отвесил поклон и обратился к нам всем разом:

– О Дети Тьмы из Древнейшего Дома. Мною была получена вся доступная информация о «малой книге цвета безлунной ночи», разыскиваемой вами по просьбе Её Высочества, Сиятельной Алуринель, – тут страж сделал паузу, будто решаясь на что-то, и продолжил: – С наибольшей вероятностью эта книга находиться на территории Малой Усадьбы Её Высочества. В самом центре имения.

– Так будьте любезны направить туда посыльных, – словно не понимая, к чему ведёт Арайгниэль, сказала Эна с лёгким нетерпением.

– Или же соблаговолите сопроводить туда нас, – не дав стражу ответить сестре, веско проговорил Энн.

– Последний же вариант, о старший страж, – спокойно и рассудительно добавил я, – представляется мне наиболее перспективным, поскольку нас одолевает необоримое стремление к скорейшему исполнению просьб будущей нашей матери-по-закону, сиятельной Алуринель.

– К моему великому сожалению, – едва заметно скорбнув лицом, заговорил светлый эльф, – моих скромных способностей недостаточно для безопасного проезда к цели.

– В таком случае потрудитесь призвать компетентных специалистов, – едва заметно повысила тон тёмная принцесса.

– Или же приготовьте место для прибытия наших, – снова весьма серьёзно сказал брат.

– Или же, – вступил я намеренно мягко, – о Арайгниэль из средней ветви Древа Паутин, просто следуйте посланию Её Высочества, сиятельной Алуринель, и «не чините никаких препятствий». Наших способностей вполне достаточно для самостоятельного визита в Малую Усадьбу Первой Дочери Правителя Светлого Леса, Светлейшего Эмпириэля, нашего будущего дедушки-по-закону.

От последнего моего пассажа светлый буквально окаменел на пару мгновений, асинхронно моргнул, и начал достаточно медленно, будто попутно решая сложнейшую задачу:

– О Ваше Высочество Энн, – склонил сын Леса голову в сторону тёмного принца, – я не имею никаких полномочий для принятия специалистов из Подземья и Тени Великих Гор. Прошу меня простить, – вновь поклонился он и продолжил: – О Ваше Высочество Эна, – ещё поклон, – все наши компетентные маги на данное время крайне заняты, как вы сами могли видеть, и нет никакой возможности прервать их труд или краткий восстановительный отдых. Прошу понять всю сложность ситуации, – и ещё поклон.