Знатный квест

Глава двадцать шестая

Орущая смерть

В этой главе главный герой почти произносит опрометчивую клятву.

С каждым пройденным вглубь десятком метров мерк свет полной луны, и если бы не мягкое свечение чар силы Огня, оставленное мной намеренно, то мрак глубин озера поглотил бы полностью наш невеликий шар. Тянулись минуты неспешного погружения, батискаф ощутимо сдавливало, полночь и дно приближались: первую ощущали неведомо как встроенные в организм полуэльфа часы, второе становилось заметно благодаря всё сильнее сияющей точке, становящейся крупнее и ярче по мере нашего приближения.

Как оказалось, волны интенсивно-зелёного света испускал квадрат со стороной в пару метров, расположившийся точно на дне немалой чашеобразной впадины, совершенно свободной от любых обитателей или чего бы то ни было вообще.

Зависнув буквально в полуметре над сверкающим порталом, мы призадумались на пару мгновений и высказались буквально хором.

– Стенки для стыковки, – сказал успевший первым Энн.

– Вокруг квадрата, – дополнил я. – И сращиваем.

– Вытесняем воду, открываем, проходим, – резюмировала Эна.

– Работаем, – кивнул тёмный принц.

Из-за грани раздаётся повторяющийся перестук и возгласы: «Пятнадцать… Тринадцать… Одиннадцать…»

Работа шла напряжённо и тяжело, но опыт с многослойным куполом не прошёл даром и сейчас изрядно помогал. Опять же ментальная двойственность меня-Таора и моих друзей с близнецами, позволяла действовать будто вшестером. Однако без небольших проблем обойтись так и не удалось: вода осталась в «стыковочном шлюзе» и преграждала проход в портал. Но решено это было весьма просто: мы накинули на себя личные щиты, без которых соваться на вершину Хойд-Оргила никто и так не собирался. Взявшись за руки, наша троица убрала часть плетения в дне батискафа, и трое детей одной матери прошли сквозь зелёный свет портала, достигший в тот момент максимальной яркости.

На той стороне нас встретил белейший снег, искрящийся драгоценным покрывалом под тысячезвёздным небесным куполом и вошедшей в полную силу луной. Стояла невозможная тишина, и лютый холод ощутимо напирал на личные щиты. Аккуратно приземлившись на прочный слой твердейшего наста, мы замерли, оценили обстановку и двинулись к виднеющемуся в тройке сотен метров впереди невысокому чёрнокаменному куполу, высящемуся посреди круглой скальной долины и отчего-то лишённому снега. По мере приближения проступали детали: вся поверхность на самом деле немалого строения была испещрена многорядьем символов, кажущихся знакомыми; почти у самой вершины здания можно было заметить ряд больших окон, а прямо перед нами вырастал входной проём, оформленной полукруглой аркой. Благодаря отсутствию створок можно было заметить мерцающее в косых лучах лунного света нечто, возвышавшееся в самом центре пустого помещения. С каждым шагом по все уменьшающемуся слою наста и снега становилось очевидно, что это небольшая статуя, заключённая в столб танцующих и переливающихся всеми цветами радуги снежинок, подсвечиваемых и лучами ночного светила, и некой удерживающей их магией.

«Н-да, – шёл я и думал, – ничего себе криокамера! Это, очевидно, и есть Хранительница Мира. С одной стороны, я её понимаю – забраться в такую глушь самое то, чтоб уж точно никто не доставал, но с другой стороны – здесь же лютый холод! И только лишь благодаря магии мы тут дуба не дали. Хотя, может, эта Хранительница вовсе и не своей волей тут… э-э-э… отдыхает. Вообще у меня к местному демиургу всё больше вопросов!»

Через некоторое время наша команда достигла полосы свободного от снега пространства, замощённого плитами серого камня, миновала её и приблизилась к порогу, широкая каменная поверхность которого была покрыта всё теми же строчками символов, будто бы складывающихся в некий текст.

Не спеша пересекать входной проём, мы остановились, брат достал связь-камень и углубился в переписку с отцом. Эна же и я стали внимательно присматриваться к письменам, силясь обнаружить что-то знакомое и понятное.

Из-за грани раздаётся повторяющийся перестук и возгласы: «Десять… Десять…»

Через несколько минут вдумчивого сканирования порожного камня Её Высочество сказала:

– Начертания букв мне напоминают старо-тёмноэльфийский, но ни одного знакомого слова я найти не могу…

– А мне вот буквы напоминают санскритский шрифт деванагари, – добавил я в задумчивости. – Вот только без верхней черты у каждой графемы. Да и в санскрите я совсем не специалист, так – любитель.

– Сейчас прибудет максимально компетентный специалист, – проговорил Энн, проходящий мимо нас назад к границе чистой площади и на ходу достающий футляр с кристаллом маяка телепорта.

Отойдя на несколько метров, тёмный принц всадил исходящий первозданной Тьмой игольчатый кристалл в стык двух плит и прогрохотал-прощёлкал заклинание активации с очень сложным ритмом.

Из-за грани раздаётся затихающий перестук.

К звёздам устремился луч всех оттенков мрака, мгновением позже нижняя его часть раздалась в стороны тончайшей плёнкой арочного перехода, которая ещё миг спустя явила нашим взорам замершего Эрра Первого, держащего на руках закутанную в какую-то мохнатую шкуру Алуринель, пребывающую явно без сознания. В следующую секунду портал ощутимо вздрогнул, пошёл искажающей рябью, вновь выправился. Сквозь него вышагнул тёмный монарх со своей светлой ношей, и плёнка перехода с отвратительным треском тут же сложилась сама в себя.

«Н-да, – подумалось мне в наступившей тишине, – видимо, что-то пошло не так, коли к нам присоединился только Эрр и Светлейшая. По идее Владыка просто обязан был явиться хотя б с десятком поддержки из магов-воинов-мастеров. Непонятное…»

– Рад видеть вас, дети мои, – достаточно спокойно произнёс Владыка, оглядевшись.

– Рады видеть тебя, отец, – несколько вразнобой откликнулись мы.

– Отец, – чуть погодя сказала Эна, указывая на порог входа в купол, – вот эти письмена тебе знакомы?

Из-за грани вновь раздаётся затихающий перестук.

Вручив Алуринель принцу, Эрр Первый подошёл к тёмному камню, всмотрелся в него пристально и задумался на долгую минуту, по истечении которой разразился тихой речью:

– Это очень похоже на древнейший вариант светло-эльфийского, когда он ещё был схож по звучанию с древним тёмным наречием, но знаковая система стала уже изменяться. Здесь, как и по всему куполу, повторяется несколько фраз. Их суть сводится к следующему: «Два брата и сестра, носящие вторые души, способны кровью пробудить Хранительницу Мира. Ещё одна душа потребна для достиженья полной мощи: войдёт она в Хранительницы тело и будет жить, баланс храня».

В наступившей после рассказа Владыки Подземья и Тени Великих Гор тишине были слышны лишь посвисты лёгкого ветра в вершинах окружающих долину скал. Посмотрев на каждого из нас внимательным, понимающим, но будто бы оценивающим взглядом, Эрр Первый сказал:

– Что ж, вопросы я задам позднее. Много и каждому.

Тут он подошёл к Энну, вновь взял в руки светлейшую невесту и продолжил:

– Прямо сейчас же рекомендую поторопиться.

Последние его слова прозвучали чуть ли не холоднее окружающего морозного воздуха, и наше трио ринулось под купол.

В самом центре абсолютно пустого помещения, по середине столба, образованного магически светящимися снежинками, высилась на круглом пьедестале статуя драконицы, выполненная из некоего переливчатого металла с невероятной точностью и невообразимой красотой: каждая деталь двухметрового изваяния несла чёткий отпечаток превосходнейшего мастерства, всякий изгиб подчёркивал общее изящество и лёгкий шарм, а мельчайшие детали дополняли несомненно прекрасный женский образ до нереального идеала. Глаза очаровательной рептилии были закрыты, крылья сложены за спиной, а передние лапы, протянутые вперёд, пусты.

Из-за грани вновь раздаётся затихающий перестук.

«Не иначе наваждение какое, – подумал я, быстро подходя ближе к монументу и любуясь им. – Очень, знаете ли, странно сходу угадать пол рептилии, да ещё начать против воли залипать на изящные извивы хвоста, грациозно обнимающие прелестные нижние лапы… О! Опять! Да сколько можно?»

Оглянувшись на монарших тёмных, я убедился, что не один уделяю излишнее внимание пленительной красоте изваяния. Но всё же мы все обладали изрядной силой воли и достаточно быстро смогли осмотреть не только статую со всех сторон, но и обнаружить три едва заметных контура ладоней, находящихся на равном удалении друг от друга на полу в десятке сантиметров от круговерти снежинок, которые, как это ни странно, вовсе не мешали лицезреть Хранительницу. Соединял схематические отпечатки правых рук, проходя через них, узкий неглубокий желобок, образующий круг-границу.

Переглянувшись, я и близнецы разошлись по окружности, несколько буднично полоснули себя ножами по правым ладоням, оголив их от защиты и поморщившись лишь от вцепившегося в кожу лютейшего холода, но не от боли пореза. После решительно приложили руки к обозначенным местам и стали ждать. Истекая кровью на благо целого мира, я задумался: «Так, подождите, а почему, собственно, драконица? Тут же они, драконы, не водятся и не водились раньше, как мне подсказывают воспоминания Таора…» Сам же полудемон в тот момент потрясённо молчал, будучи немало ошарашен всем происходящим, и с великим нетерпением ожидал грядущего. Таковы же, я уверен, были и остальные обитатели этого мира, за последние часы столкнувшиеся с неведомым и невообразимым.

Через тянувшуюся невообразимо долго минуту пограничный круг заполнился медленно текущей почти чёрной кровью трёх разумных. Мерцающий вихрь замер. Снежинки исчезли вмиг. Драконица совершенно механическим движением расправила крылья, наклонилась вперёд и протянула передние лапы ниже, почти сведя их вместе. Глаза её так и оставались закрыты.

Снова из-за грани раздаётся затихающий перестук.

В этот же самый момент Владыка Эрр, стоявший неподалёку, стремительно подошёл к изменившемуся изваянию и уложил Алуринель на его передние лапы, которые мгновением позже, двигаясь всё так же будто механически, аккуратнейшим образом перехватили светлую эльфийку за плечи и приподняли. Следом статуя коснулась своим мелкочешуйчатым лбом лба Её Сиятельного Высочества. И тут же крылья рептилии сомкнулись в своеобразный шатёр и закрыли обзор.

Перестук за гранью повторяется пару раз, а после слышится довольный возглас Светланы: «Двадцать!»

Под крыльями несколько раз сверкнуло зелёным, фиолетовым и чёрным, по всему изваянию прошла некая неясная рябь, будто смывающая блеск металла и обновляющая Хранительницу, даруя ей облик не статуи, но по-настоящему живого существа. Раздалось негромкое шипение, переходящее в мелодичный рык, и всё стихло.

Драконица распахнула крылья, поставила светлоэльфийскую принцессу на пол и обвела всех взглядом прекраснейших глаз, сочетающих в себе цвета, присущие и Алуринель, и Цапле. Грациозно сходя с пьедестала, очаровательная рептилия на втором шаге ощутимо уменьшилась, став ростом чуть ниже Владыки Эрра, заворожённо подавшего ей правую руку.