Грехи империи

Глава 31

− Нет, − сказал Стайк.

Он сидел в углу столовой форта Лоэла, глядя, как больше тысячи солдат убирают остатки ужина, раскладывают кости, дартс, карты и расставляют пиво. Он поймал себя на том, что впечатлён как организованностью, так и тем, насколько их уклад отличается от заведённого среди военных порядка. Этих людей не отправляли на поиски развлечений в город, а находили им занятия в форте. В любой другой армии жизнь взаперти свела бы людей с ума, но похоже, здесь это только укрепляло узы между ними.

Стайк поднял взгляд на стоявшего перед ним молодого солдата. Вернее, он счёл эту женщину молодой, хотя ей, наверное, было уже за тридцать. Худая как жердь, она отлично смотрелась в алой форме с тёмно-синими манжетами и с приколотым на груди значком «Штуцерников»: скрещённые мушкеты позади кивера. Судя по значкам на отворотах, она была сержантом. В руке она держала кивер, будто в мольбе, и почти кокетливо улыбалась Стайку.

− Вы уверены? − переспросила она. − О вас ходят слухи, мистер Стайк, и парням не терпится услышать о том, как вы сражались рядом с Таниэлем Два Выстрела. Как вы знаете, большинство из нас служили вместе с ним во время Адроанско-Кезанской войны. Однако нам мало известно о его деятельности в Фатрасте.

Стайк покатал во рту язык, размышляя. Было время, когда он любил рассказывать истории, обожал быть в центре внимания, находясь в обществе героев. То время прошло. Он нашёл взглядом леди Флинт. Она сидела на другом конце столовой с полковником Олемом, в окружении солдат разных чинов. Интересно, как она отнесётся к рассказам о подвигах покойного бывшего жениха?

− Не думаю, что...

Кто-то дёрнул его за рукав. Селина. Она сидела рядом, не доставая ногами до пола. Её щеки были измазаны красным соусом от баранины со специями.

− Бен, я хочу про это послушать.

Стайк колебался, и сержант попробовала снова:

− Говорят, вы голыми руками убили стража.

В её улыбке сквозил вызов, будто она подозревала, что этот слух не более чем солдатское бахвальство, доведённое до крайности.

− Помимо Таниэля Два Выстрела нам до смерти хотелось бы послушать об этом страже.

− Пожалуйста, − протянула Селина.

Стайк вздохнул. Против него словно сговорились. Нельзя ли как-нибудь убраться восвояси, не выставляя себя дураком? Однако на него уже устремилось множество взглядов. Эта сержант действовала не одна. Слухи в самом деле разлетелись. Стайк наклонился к Селине:

− Ты достала роговик, за которым я тебя посылал?

Девочка протянула свёрток от местного аптекаря. Стайк с благодарностью развернул, отломил кусочек корня и положил за щёку. Селина улыбнулась, и он вытер своим рукавом соус с её рта.

− Ладно, − уступил он.

Сержант просияла, развернулась и, засунув два пальца в рот, пронзительно свистнула, отчего в столовой установилась тишина:

− Эй! Ребята, слушаем историю!

У Стайка затрепетало в животе, когда все взгляды внезапно обратились к нему.

− Всё в порядке, − пробормотал он сам себе. − Ты делал это прежде, дружище. Просто расскажи, как всё было.

Пройдя в центр столовой, он забрался на самый длинный стол и осмотрел море алых мундиров и обветренных лиц. Это были не зелёные новобранцы, а ветераны. Ветеранам всегда труднее угодить. Стайк крутанул кольцо − одну из немногих вещей, напоминавших о том, кем он когда-то был, − и поймал взгляд леди Флинт. Вид у неё был довольно невозмутимый, и внезапно Стайк решил, что хочет рассказать эту историю.

Он достал нож, направил его на сержанта и повысил голос, чтобы все слышали:

− Для тех, кто не знает: я Бен Стайк. Я служил уланом во время войны за независимость Фатрасты.

− Бешеный улан! − прокричал кто-то из глубины столовой.

− Да, верно. Бешеный улан. Однако эта история не о нас, а о Таниэле Два Выстрела.

Раздались радостные возгласы, и сержант шикнула на всех.

Стайк продолжил:

− Я встретил Таниэля Два Выстрела примерно через год после начала войны. Я слышал об искусном пороховом маге, сыне фельдмаршала Тамаса, который сильно пакостит кезанской армии, убивая любого офицера и избранного, который сунется в Тристанскую низину. Буду честен, я ожидал увидеть желторотого выскочку, разодетого в местные шкуры, разгуливающего по Тристанской низине с видом хозяина. Впрочем, так и оказалось.

В глубине столовой раздались смешки.

− Но к тому времени он уже стал хладнокровным убийцей. Я видел это в его глазах; от него за милю несло кровью и порохом. Слава отца давила на него, как жернова, но, проклятье, ему не пришлось её таскать. Его прозвали Два Выстрела, Призрак низины, и он заработал собственную славу, проливая кровь врагов. Хотел бы я сказать, что хорошо его знал. Мы общались меньше недели до и после битвы при Планте. Я купил ему пива, потому что этот сукин сын потерял свой кошель в болоте.

Опять смешки, чуть более восторженные.

− Некоторые из вас слышали о битве при Планте, пока торчали тут в лесной глуши. По официальной версии это была героическая последняя битва против превосходящих сил врага. Вот только в ней не упоминается, что временное правительство бросило жителей Планта, и лишь отряд Таниэля Два Выстрела решил остаться и дать людям возможность сразиться. Он сам и несколько сотен его партизан против целой бригады кезанской пехоты. Это было безумие. Он попросил меня остаться, и... − Он пожал плечами. − Что я мог сказать? Меня не просто так прозвали Бешеным Беном Стайком.

Теперь всё внимание безраздельно принадлежало ему. Пусть он искалечен и стар, но он знает, как солдаты любят хорошие истории. Он медленно повернулся вокруг, выставив нож на штуцерников.

− Таниэль Два Выстрела трое суток уравнивал шансы, всаживая пули в головы кезанских избранных. Выцепил заодно нескольких офицеров. И стража, одного из этих созданных магией убийц. Настал день битвы и наш небольшой отряд остановился перед городом. Уланы заняли позицию в центре, гарнизон на флангах, а партизаны спустились по реке, чтобы обойти врага.

Стайк посмотрел на нож, вспоминая ближний бой в низине, тяжесть брони на плечах, ноги в стременах, мощь Дешнара, сломя голову несущегося по полю боя. На глазах выступили слёзы, и он сморгнул их. Дальше он заговорил тише. Солдаты напряжённо слушали, подавшись вперёд, чтобы не пропустить ни слова.

− Вы такого никогда в жизни не видели: три сотни уланов в легендарных тяжёлых доспехах, несущиеся сквозь вражескую картечь, словно это лёгкий дождик. Мы обрушились на кезанский центр, гарнизон − за нами. Я сломал копье о кезанского артиллериста и потерял один из клинков, сражаясь с полковником. Это была самая кровавая схватка на моей памяти, мы прорубали путь через телохранителей генерала до самого арьергарда.

Вот тут-то я и увидел Два Выстрела. Он со своими людьми обошёл с фланга и открыл огонь по вражескому тылу, сея смятение. Генерал неприятеля не выдержал и побежал, но я с несколькими уланами бросился за ним. Однако мы не знали, что за нами тоже погоня, и как только мы догнали генерала, нас настигли два стража.

Слушатели заулюлюкали.

− Ага, − произнёс Стайк. − Те самые ублюдки, созданные магией. Бьюсь об заклад, некоторые из вас по их вине лишились друзей. Да что там, я сам потерял двух своих лучших из-за этих уродов. Мне бы тоже пришёл конец, если бы Таниэль не всадил пулю в башку одного из них. В тот день он спас мне жизнь, и я у него в неоплатном долгу

На несколько мгновений в столовой воцарилась тишина, затем кто-то воскликнул:

− Он и меня спас!

− И меня тоже! − выкрикнул другой.

Внезапно столовую заполнили радостные крики и аплодисменты. Стайк почувствовал, что улыбается. Приятно снова ощутить такое братство − уважение солдат. Он собрался слезть со стола, но его остановило восклицание:

− А что случилось с другим стражем?

− Я однажды видел, как страж вырезал тридцать гренадеров, прежде чем его уложили! − добавил кто-то.

− Я видел, как в одного выстрелили в упор из восьмидюймовки, а он и бровью не повёл.

− Всем заткнуться! − прикрикнула сержант. − И всё же, Стайк, что с ним произошло?

Все замолчали и уставились на него. Однако он отвлёкся на дверь, в которую вбежал взволнованный пехотинец, бросился к леди Флинт и начал шептать ей на ухо. Флинт встала, жестом что-то приказала Олему и объявила в притихшей столовой:

− На плацу человек-дракон. Ему нужны вы.

Рука Стайка легла на рукоять костяного ножа на поясе, затем он вытащил свой и слез со стола.

− Селина, оставайся здесь.