Империя дракона

Роза подняла голову и увидела выше крыш очертания моего крыла, ее глаза от удивления распахнулись еще шире, губы приоткрылись.

–Кто-то парит над городом, – певучим тоном сказала она. – Говорят есть крылатый хозяин всех крупных городов, которые может погасить свет и превратить все эти дома в пепел.

На площади сильнее сгустилась тьма и только изумрудные шпильки в волосах принцессы загадочно мерцали.

–Ваше высочество верит в такие сказки? – льстиво осведомился Анри, пытаясь сделать вид, будто не придает всему этому значения, однако руки у него дрожали. – Значит ли это, что вы верите в страну фей?

–А почему бы и нет, – откликнулась она. – Надо же во что-то верить.

На пустой площади ее голос звучал, как на сцене. Казалось, она не говорит, а поет.

–Пойдемте в мою карету, ваше высочество, – предложил Анри. – Я отвезу вас домой.

Роза недоверчиво покосилась на него и отступила на шаг. Он хотел заманить ее в свою карету. Та уже ждала в переулке. Кони нетерпеливо ржали. Я чуть пригнулся над крышами, схватил экипаж когтями и раздавил его, как яичную скорлупу, причем сделал это так молниеносно, что Роза уловила только эхо шума, да предсмертное ржание коней, которые и конями-то были лишь временно. Обломки колес и крыши выскользнули у меня из когтей и посыпались на мостовую. Раздробленная рама от дверцы упала к чьему-то крыльцу. Бархатная обивка сидений лоскутами покрыла мостовую. Хрустнули сломанные рессоры. Роза вздрогнула, услышав, как драконьи когти, как будто играя, провели несколько глубоких прямых царапин по булыжной дорожке между домами. Душераздирающий скрип заставил ее прижать ладони к ушам.

–Простите, но мне пора, – Роза ловко проскользнула мимо Анри.

–А если сейчас по мостовым промчится призрачная карета монсеньера дракона? – злорадно прошептал Анри и громче спросил. – Вам не страшно?

–Страшно, но я должна идти, – Роза быстро миновала обломки кареты и побежала по узкой улочке. Кончиками пальцев она сжимала ленты подаренной шляпки так осторожно и брезгливо, будто на них осталась печать зла, хотя Анри и не успел прикоснуться к подарку.

Я отлетел чуть дальше, но как только моя тень соскользнула с солнечного диска на небо набежали облака. Не имело значения, что сам дракон исчез, все уже видели его тень и не смели выходить из домов. Дав выход гневу, я мог спокойно принять прежний вид красоты и невинности. Кто узнает смерть в лицо, встретив ее в как будто уснувшем городе? Анри или Роза? Кто из них попадется мне на пути? Минуту я сидел на крыше, оглядывая пустынную улицу внизу, потом убедившись, что никто не выглядывает из окон, прыгнул вниз, ухватился руками за водосточный желоб и на секунду повис в воздухе. За углом раздавались чьи-то голоса. Я бесшумно приземлился и прислушался. Анри беседовал с тем самым стариком, который заметил меня на площади. Он был лекарем. От его дублета исходил тошнотворный запах порошков, снадобий и ядов.

–Приготовьте лекарство скорее, – настаивал Анри. – Нас тринадцать, хватить зелья должно на каждого. Знаю, вам нужны ингредиенты. Хватит ли одного убитого, чтобы приготовить тринадцать порций вашего снадобья или бальзама. Как там вы называли это лекарство?

Сомнение. Страх. Я четко уловил и то и другое в голосе Анри. Он надеялся на то, что доктор вылечит его, но не верил в возможность исцеления до конца. Ему просто захотелось рискнуть. Вдруг все выйдет без посторонней помощи, тогда можно объявить того, кто отрицал возможность спасения, деспотом.

–Как вы собираетесь осуществить ваш план? – Анри нервничал.

–Он боится креста? – спросил лекарь. Задумчивый старческий голос. Где-то уже я слышал его, но это было давным-давно в лаборатории звездочетов. С такой фанатичной, пророческой интонацией говорил астролог, собиравшийся лишить меня жизни.

–Креста? – усмехнулся Анри. – Мы все этого боимся. Он не исключение. Да и вы тоже.

Голоса удалились от меня. Шагов не было слышно, но я догадался, что говорившие свернули в самые бедные кварталы города и последовал за ними. Окраины Лар были не такими убогими, как в других городах, но на фоне великолепия главных улиц и дворцов они конечно же смотрелись бедно. Анри смело последовал за аптекарем в его дом. В окне второго этажа тускло вспыхнула лампада. Я остановился у кованого крыльца и постарался запомнить дом. В отличие от других зданий, он был недавно отремонтирован и отличался отпечатком некого величия, присущего лишь храмам наук. Сразу было видно, здесь жил ученый. На первом этаже гулял, влетавший в окно ветер и раздавался сухой шелест бумаг.

Я залез в окно соседнего дома, где по счастью отсутствовали хозяева, нашел в ящике комода коробочку с цветными мелками и захватил с собой один белый осколок мела. Легко поднявшись по ступенькам на крыльцо я начертил на деревянной двери дома лекаря две прямые пересекающиеся линии – крест. Весь мел раскрошился, пока я старался сделать отметку ярче. Теперь нужный дом помечен, но обрадуется ли хозяин такой метке, которую нельзя будет ни смыть, ни стереть.

А теперь смогу ли я догнать Розу? Может, она еще на улице, блуждает где-то по пустынному лабиринту, ища дорогу домой. Я безошибочно отличал те улицы, по которым она недавно прошла, от тех, где искать ее было бы бесполезно. Ее незаметные для других следы на тротуаре, как будто полыхали огнем и я шел по этим следам, пока не заметил мраморный фасад дома, где она остановилась. Свет горел на первом этаже, слышались звуки клавесина. Роза с кем-то разговаривала, попутно пытаясь разучить мелодию. Отвечала она без всякого интереса, клавиши скользили под пальцами, ноты сплывались в одну сплошную линию. Она была расстроена. Не надо было быть чародеем, чтобы это понять. Всего лишь раз она выглянула на улицу, будто искала там кого-то, а потом встала и закрыла окно, прежде чем я успел оставить на подоконнике подарок, который захватил с собой специально для нее – черную бархатную маску.

Придется вернуться еще раз, чтобы отдать ей то, что обещал. Постояв еще немного возле закрытого окна, я побрел назад к дому лекаря. Спрятавшись за углом я ждал, пока хозяин, отчаявшийся оттереть дверь, ругаясь, направился к ближайшему торговому ряду, чтобы приобрести краску. Он так и не догадался, что даже перекрасив каждую доску в двери, он не сумеет закрасить крест. Что говорить, ученый, а не колдун? Откуда ему что-то знать. Однако что-то интересное он знал, иначе бы не следил за мной днем. По наглому забравшись в окно, я очутился в комнате, заставленной полками и стеллажами. Баночки, пузырьки, флаконы с какими-то мазями и жидкостями стояли в ряд. На каждой склянке висел ярлык с надписью. Книги были свалены в кучи на полу, прямо на запыленном ковре, бумаги ворохом устилали стол. К такому беспорядку я не привык, поэтому не сразу заметил книгу в кожаном переплете, очевидно написанную самим лекарем. В конце все еще оставались чистые, неисписанные ровным бисерным почерком страницы, а чернила, которыми была сделана последняя запись еще не высохли, поэтому книга лежала раскрытой. Я поднял тяжелый фолиант с тумбочки и положил на стол, предварительно сметя с него на пол все бумаги. Что там писал наш ученый? Я пролистал первую треть книги. Какие-то медицинские записи, в которых лишь изредка встречались мистические предположения.

Пальцы скользили по бумаге. Я переворачивал страницу за страницей и находил лишь довольно туманные медицинские термины, условные знаки, наспех набросанные на полях рисунки и, записанные в столбик, результаты личных исследований. Довольно схематичные, выполненные карандашом, а иногда и чернилами зарисовки вначале не произвели на меня впечатления, но потом я начал угадывать в них что-то знакомое. Какая-то искра подозрения начала нервно пульсировать в уме, и я стал прочитывать все подряд, чтобы найти подтверждение тому, о чем подумал. На рисунках внутренности человека и животных не выглядели столь уж необычно, если бы рядом с ними изредка не встречались наброски органов, которые никак не могли принадлежать ни людям, ни животным. Я смотрел на неумелый ряд эскизов и узнавал формы, очертания и особенности, которые до сих пор замечал лишь у своих соплеменников. Комок сильных мышц, вместо обычного сердца, толстые вены, по которым вместе с кровью растекается пламя и видоизмененные внутренние органы, как на некоторых набросках, я видел лишь однажды, когда вспорол брюхо хозяину кургана. Тогда это был результат кровавой бойни, а здесь все рассматривалось с научной стороны. Под каждым рисунком бежали мелкие строчки с названиями, определениями и перечислением пользы, которую можно извлечь из того или другого ингредиента. Ингредиентами для своих лекарств доктор называл все то, что можно извлечь из рассеченного брюха дракона, из пасти и даже сама туша, разрезанная по кусочкам, представляла для него интерес. Использовать можно было все: растертые в порошок кости и позвонки, вырванные зубы, мозг, печень, желудок, даже слюну. Для всего было свое предназначение, а для каждого чудодейственного снадобья требовалась хотя бы маленькая частичка, извлеченная из драконьей туши. Кусочек жира, кожи, когтей – все было уже оценено докторами на вес золота. В конце всех этих нелепых утверждений было написано, что капельки драконьей крови, коснувшись земли, превращаются в янтарь, а слюну можно использовать для изготовления стойких красок, духов и пурпурных чернил.

Мне хотелось засмеяться, но смех застрял в горле. По спине пробежал неприятный холодок, будто мне к горлу уже подставили лезвие ножа. Вот почему старый доктор так смотрел на меня. От этого взгляда, действительно, могла пробрать дрожь, ведь так смотрит в сторону жертвы только выжидающий убийца. Ему ведь нужно было готовить из чего-то свои снадобья. Та туша, убитого мною дракона, которую он нашел, наверное, уже успела утратить все свои чудодейственные свойства. Анри хорошо бы заплатил за свое исцеление, но чтобы приготовить для него лекарство нужно было одно – мертвая туша дракона, а точнее извлеченное из нее сердце.

Меня прошиб озноб, как если бы я был смертным. Почему я сижу в этой затхлой, пыльной комнате и испытываю страх перед каким-то немощным стариком? Я не мог дать этому разумное объяснение. Надо было давно уже выйти на улицу и, дождавшись пока хозяин вернется домой, спалить его вместе с домом, но вместо этого я застыл возле книги, тупо уставившись на последнюю исписанную страницу. Можно было сойти с ума, сидя вот так на одном месте и без конца перечитывая о том, что кровь дракона, упав на землю, застывает на ней янтарем. Даже легкий плащ вдруг стал давить тяжестью на плечи, я сбросил его, потом отстегнул перевязь с оружием и положил на стол. Если верить тому, что написано здесь, то вскоре многие сумасшедшие ученые положат жизнь на то, чтобы истребить могущественное племя, которое пока подчиняется только мне.

Для меня самого все это не имело значения, я привык к тому, что за выживание приходиться сражаться, но моих соплеменников очень часто губили их же собственные жадность и коварство.