Империя дракона

Несколько грациозных движений до распахнувшегося окна. Я чувствовал, как ненавидящий взгляд жжет мне спину. Бритва скрипнула под подошвой сапога. Я легко вскочил на подоконник и усмехнулся на прощание. Мне просто не хотелось сжигать одно из зданий в Ларах. Здесь был к месту каждый придорожный камень и не хотелось разрушать даже самую малую деталь из пока что целостной картины.

От резкого прыжка плащ взметнулся на ветру, как крылья. Интересно, если принцесса уедет из Лар, хватит ли у меня глупости полететь вслед за ней? Во всяком случае в одном я был прав, мушкет Розе еще пригодился. Винсент вернулся домой с пораненным плечом.

–Девушка ни в чем не виновата, – на ходу объяснял он, пытаясь остановить кровотечение и достать пинцетом крошечный кусочек свинца. – Просто я должен был оставить цветы у двери, а не лезть в окно.

–Что ты натворишь в следующий раз? – я легко вытащил пулю и провел рукой по ране. От легкого прикосновения она затянулась, так же быстро и безболезненно, как заживали мои травмы.

–Как тебе это удалось? – Винсент, забыв обо всем, потрясенно уставился на меня, как ребенок на умелого фокусника.

–Это все…– я хотел сказать манускрипты, но запоздало вспомнил, что не успел их расшифровать. Только несколько символов, которые теперь стали мне более понятны и помогли сотворить чудо. Рана Винсента исчезла. Я действительно раньше не мог делать все так быстро. Неужели пришло долгожданное понимание и новая магия открылась мне так же легко, как когда-то безграмотному мальчику в один миг стали понятны азбука и запретные письмена.

–Нет, этого не может быть, – подумал я вслух, не обращая внимания на заинтересовавшегося Винсента. – Не может все даваться кому-то с такой легкостью.

–Тебе все давалось слишком просто, но везение здесь ни при чем, – тут же поддержал Винсент. Он звонко и мелодично рассмеялся, радуясь то ли своему чудесному исцелению, то ли какой-то новой мысли, которую еще не успел высказать.

–Ты отмечен десницей судьбы, – пояснил он. – Точно не знаю. Рок? Зло? Высшая сила? Я не пытаюсь залезть в книгу начал, чтобы узнать чем обусловлено твое появление на свет, а ты сам слишком горд, чтобы вдаваться в такие подробности.

–Почему ты говоришь об этом именно сейчас? – обиженные нотки в его голосе вызвали у меня подозрение.

–То есть почему вдруг я решил быть с тобой до конца откровенен? – переспросил он и невесело усмехнулся. – Ты прав все это накипело на душе гораздо раньше, но, как в пословице всегда находиться соломинка, переломившая спину верблюду.

Я хотел попросить его выражаться конкретнее, но решил, что лучше предоставить ему право голоса, чтобы каким-то неосторожным замечанием не вызвать очередную вспышку гнева. Винсент и так сильно волновался и переживал, хотя пытался скрыть свои чувства под маской хладнокровия. Подобное лицедейство удавалось ему мастерски. Лишь я один мог понять, что внутри под застывшими, как у изваяния чертами, сейчас бушует пламя ничуть не слабее драконьего. Винсент ведь тоже чародей и если б захотел, то смог бы причинить всем окружающим, кроме меня самого, много зла, но он держался молодцом. Он сражался только с теми, кто задевал его и не трогал слабых, а по сравнению с тем, что часто творилось в человеческом обществе, это был рыцарский кодекс чести или даже выше. Ведь рыцарская честь никогда не распространялась на низшие сословия.

На этот раз весь энтузиазм Винсента куда-то исчез. Он даже не мерил шагами комнату, а просто стоял и пристально смотрел на меня.

–Принцесса ждала тебя, а не меня, – наконец объяснил он. – Бьюсь об заклад, что если бы ты влез в окно без приглашения, то не получил бы ни ножевую, ни огнестрельную рану. На тебя она бы не стала нацеливать мушкет.

–Ошибаешься, – грустно протянул я и продолжил, хотя Винсент отнесся к такому заявлению скептически. – Любой из смертных, кому представился бы шанс обезглавить меня не упустил бы такой возможности и принцесса не исключение. Если тьма и магия влекут ее к себе, это еще не значит, что она благосклонно отнесется к тому, кто обитает в этой тьме. Даже в Ларах полно поклонников темных сил, но все они шарахаются в сторону, когда я прохожу мимо. Не всякий, кто захочет призвать дьявола, будет рад его появлению. У дочери колдуньи может возникнуть естественное влечение к злу. Во мне Роза видит падшего ангела, учителя и наставника. Я не исповедую запретные искусства, а пытаюсь воздвигнуть преграду между первооткрывателями тайных знаний и последователями. Если я обучу принцессу всему тому, что знаю сам, то создам себе самого сильного, возможно, непобедимого соперника, точно так же, как князь создал себе неодолимого врага из меня. Тогда повторится история колдуна и падшего принца. Ты этого хочешь, Винсент.

–Ты не должен винить Розу в том, что она дочь Одиль, – тут же вставил он.

–Не произноси при мне имени королевы, – отрезал я и только после задумался. А если я, правда, сам создам себе соперника. Я ведь имею права выбрать себе ученицу и несмотря на то хочет она или не хочет заставить ее унаследовать мои знания. Так эгоистично в свое время поступил со мной князь, значит, я сам мог бы последовать его примеру. Тогда хотя бы несколько лет выбранный ученик обязан был бы провести со мной. Незабываемых лет, потому что каждый день я смогу видеть вблизи красивое со скульптурными чертами лицо и следить за тем, как в не по юному умных прекрасных глазах зарождается выражение высокомерия и пренебрежения к миру. Я бы даровал своей единственной ученице бессмертие и был бы удовлетворен при мысли, что такая поразительная красота, как у Розы, никогда не исчезнет с лица земли. Жаль только, что вырвавшись из-под контроля любой ученик, какого бы я себе не взял, душевные качества здесь уже не имели значения, ведь соблазн единоличной власти слишком велик, стал бы моим же врагом. Так же, как я сам стал врагом князя. Я мог бы провести Розу по темных закоулкам и лабиринтам всего тайного и запретного, я бы спокойно следил за тем, как эта хрупкая красавица постепенно набирает силу равную моей и в конце концов наступил бы такой момент, когда я бы уже не смог удерживать ученицу в зависимом положении. Мы бы стали бороться за власть. А что станет с двумя соперниками один из которых безумно влюблен в другого.

Винсент не смог бы понять моих опасений, потому что он не наблюдал за мной во время заключения и не знал, как жажда мести постепенно охватывала меня. Я жадно принимал знания, которые мне навязывали лишь для того, что впоследствии с их помощью отомстить своему учителю. В последнем я почти что преуспел. Ротберт многого лишился, хотя с моей помощью надеялся все это сохранить. Сейчас он затаился на своем острове или где-то еще, и даже перстень казалось навеки утратил свою силу. Уже так давно не было ни принудительного зова, ни новых жертв. Значит ли это, что я одержал победу?

Винсент оказался неплохим советчиком, ведь это он настаивал на том, чтобы я пренебрежительно относился к своим несчастьям. Если бы вместо пренебрежения я выказал ранимость, то список моих преступлений умножился бы еще в десять раз. А сейчас я был рад передышке и даже спросил бы мнения Винсента, если б он не был так расстроен.

–На моем месте ты бы стал из-за минутной прихоти создавать угрозу собственной власти? – все-таки поинтересовался я.

–Нечестно спрашивать, если заранее знаешь ответ, – с оскорбленным видом буркнул Винсент. Он бы ни за что не отказался даже от малой доли того, чем владел я.

–Кстати кто разрешил тебе приставать к ее высочеству?

–Не все ли равно, – Винсент ничуть не испугался строгого тона, видимо решил, что если минуту назад я вылечил его, то не имею желания ему навредить. – Она уедет из Лар довольно скоро. Принцесса не имеет права сама распоряжаться своей судьбой. Ей положено находиться при дворе и здесь она оказалась случайно, из-за своеволия и жажды приключений. Возможно некая могущественная сила направила ее сюда, на перекрещивание двух дорог – путей демона и музы. Так ты, кажется, ее называешь? Война ничего не решает, путь от Лар к столице свободен. Конечно, только в том случае, если ты захочешь выпустить Розу из города.

Последнее замечание было сделано осторожно. Винсент замолчал и ждал, как я восприму очередной тонкий намек.

–Она здесь гостья. Несправедливо будет ее задерживать против воли.

–В жизни нет справедливости, – хмыкнул Винсент. – Каждый сам за себя.

Я прикусил губу так, что из нее засочилась кровь. Наверное, это было трусостью с моей стороны, но я решил, что лучше отпустить ее, чем брать в ученицы. Слишком велик риск того, что князь решит отыграться на ком-то, кто станет мне дорог. Открытая схватка с Одиль тоже не сулила ничего хорошего. В Ларах я заперся, как в убежище, но где-то по темным задворкам города бродил неугомонный Анри. Я оказался в замкнутом кругу, вырваться из которого мог только применив силу, но мне не хотелось больше убивать, не хотелось видеть, как жадный огонь, вырвавшись изнутри меня, пожирает хрупкое великолепие стремящегося к развитию и совершенству мира.

Не сказав больше ни слова, я вышел из дома и побрел к колокольне, которую приметил раньше. Туда, где остались лишь молчащие колокола и летучие мыши. Винсент, как тень брел за мной, соблюдая угрюмое молчание, хотя ему хотелось выговориться. Любопытную картинку мы собой представляли – двое бледных со светящейся кожей юношей примерно одного возраста и положения, судя по одежде и шпагам, какие могут носить только аристократы. Один золотоволосый и статный, отворачивается каждый раз, когда кто-то пытается заглянуть ему в глаза, а второй весь в черном неотступно следует за ним, будто заранее купил его душу и теперь дожидается смерти.

Я отворачивался потому что не хотел, чтобы кто-то заметил тень дракона в моих глазах. Я легко запрыгнул на колокольню, потревожив стаю летучих мышей. Винсент последовал за мной. Он сел на каменном бортике и болезненно щурился на свет желтой меди, потом скользнул в самый дальний темный угол. Присутствие здесь было для него болезненным, но он не решался оставить меня в одиночестве.

–Я чувствую, как щиплет всю кожу. Странное ощущение, будто меня сжигают на костре, – признался он, но продолжал мужественно терпеть неудобство. Он прислонился к стене. Красивый и бледный, в темноте он казался призраком.

–Что ты здесь забыл? – уже более веселым тоном осведомился он.

–Эти нежеланные жильцы, – я указал на летучих мышей. – По-твоему, они смогли бы постоять за чьи-то права?

–Они могут больно покусать, – согласился он. – А может и поцарапать.

–Тогда все решено, – я встал у каменного барьера и наблюдал, как стая летучих мышей сорвавшись с места устремилась в ночь, вслед за чьей-то гербовой каретой. Я не хотел говорить Винсенту за чьей, но возможно именно эта карета, промчавшаяся внизу увозила из города Розу.

–Ты чуть ли не молился на нее издалека каждую ночь, а теперь даешь ей уехать, – упрекнул меня Винсент.