Империя дракона

Я уже решил было, что это забавный эпизод, конечно не для потерпевшего, а для наблюдателя, но вдруг увидел еще что-то расплывчатое и неясное, будто смотрел сквозь мутное стекло. Размытые краски сливались в причудливое сочетание черноты с белыми пятнами. Странная картинка, озвученная глухим мерным хлопаньем, будто стая голубей разом сорвалась с места и устремилась в полет. Почему-то я подумал, что если попытаюсь заглянуть глубже, то увижу что-то страшное или по крайней мере неприятное, поэтому поспешно убрал пальцы с когда-то ровной поверхности.

– Ты ведь не хочет уходить отсюда, из этого замка? – обратился я к Розе. – Вокруг много странностей, но я успел убедиться, что ты отважная. Скажи, ведь одна окровавленная тряпка не может тебя напугать? Кроме пугающего, здесь должно найтись хоть что-то, что тебе нравится. Правда?

–Ну…Мне нравишься ты, – Роза спрятала руки за спиной, будто чувствовала, что перстень мешает нам говорить на равных. Никому, кроме нее, не удавалось так часто ставить меня в тупик. Вот и на этот раз я застыл от изумления. Разве можно произвести в ранг кумира того, кого молва признала отверженным, напастью, злодеем. Наверное, можно раз Роза так решила. Ей удалось увидеть прекрасное возвышенное создание там где другие видели жестокого и неумолимого, извергающего пламя врага.

Возможно, я бы счел красавицу безумной или притворщицей, если бы она говорила это, зная, что я дракон, но она не знала и я надеялся, что не узнает как можно дольше. Мне было наплевать на мнение Ротберта, считавшего меня бесшабашным и неблагодарным повесой, как и на мнение людей, прозвавших дракона худшим из зол, но презрение Розы могло бы обжечь меня куда сильнее, чем я сам обжигал своих жертв. Как так вышло, я сам не знал. До сих пор никому не удавалось пленить меня. А ей удалось.

В последнее время я только и делал, что ругал себя на чем свет стоит и восхищенно наблюдал за Розой, а дело с манускриптами так и не сдвигалось с мертвой точки. Кому-то, наверняка, стало бы интересно зачем мне еще большая сила и новые заклятия, раз я и так уже способен покорить подавляющую часть мира, но я всегда стремился к большему, даже если это стремление могло сжечь меня самого.

Любой бы остановился на достигнутом, окажись он в замке, где подвалы забиты сокровищами, где неодолимая сила, витающая в вышине, выполняет все его приказы. На полках выстроились в ряд книги, которым бы позавидовала сама Одиль. Роза называла их «черными книгами» и держалась от них подальше. Я был уверен она уже успела услышать обольстительный призывный шепот, доносящийся с резных из розового дерева стеллажей, притулившихся в самом дальнем углу библиотеки, тот самый шепот, который не раз тревожил меня на первой стадии моего обучения. Я привык к бесплотным собеседникам, а затем научился использовать их в своих целях. Беседы с ними для новичка были познавательны. Но, странно, наверное, оказаться одной в библиотеке, где в глазах рябит от бесчисленных пестрых корешков и вдруг услышать, как чей-то бестелесный голос пытается втянуть тебя в беседу, смеется, шутит, уговаривает, дразнит на все лады или пристает с подозрительными предложениями. Роза сразу должна была понять, что звуки исходят не от живого существа, притаившегося за шкафами, не от клетки с канарейками и уж тем более не от тихо тикающих часов в ореховом корпусе. Даже человеку с очень хорошим слухом сложно поверить, что книги вдруг обрели голоса, но Роза поверила. Поэтому рядом с чередой уставленных увесистыми томами полок больше ни разу не прошелестел ее длинный ажурный шлейф.

Лично я без страха прикасался к любой из книг. Излишняя неестественная разговорчивость меня ни чуть не смущала. Иногда даже не нужно было заходить в библиотеку, стоило только пожелать и нужный том сам оказывался передо мной на столе и раскрывался на требуемой странице. Вот и сейчас я без особого интереса просматривал один из томов. Страницы переворачивались сами по себе. Стороннему наблюдателю могло показаться, что их перелистывает ветер.

Роза постепенно начинала привыкать к тому, что самые обыденные проблемы здесь решаются каким-то непостижимым образом. Все начиная от приготовления пищи и кончая уборкой и обогревом помещения происходило само собой. Роза не разу не видела, как я растапливаю камин или зажигаю свечи, но тем не менее в замке было тепло, а освещение никогда не было ни чрезмерным, ни слишком слабым.

Цветные иллюстрации мелькали необычно ярким калейдоскопом. Причудливые зловещие символы чередовались с простыми буквами, и те и другие были для меня одинаково легко понятны. Стоило усвоить какой-то язык, будь то древние наречие или диалект соседней страны и он становился для меня, как родной. Поэтому, наверное, я и чувствовал себя всюду, как дома. Мне не стоило труда изъясняться на том или ином языке, наоборот, звучание иноязычных слов было странно приятно. Хоть какое-то разнообразие.

Роза, насколько я понял, ненавидела две вещи: вышивание и изучение чужих языков, потому что и тому и другому ее обучали насильно. Первому, потому что каждая барышня волей-неволей должна знать толк в рукоделье, второму, чтобы понимать комплементы послов. Это ущемляло ее гордость. Стремиться к знаниям лучше всего добровольно, а не из-под палки. Я разделял ее мнение о том, что плохие учителя могут внушить ненависть к самому интересному предмету. Князь, благослови господь его нерадивость, редко лез мне что-то объяснять, поэтому и не успел отбить самостоятельного ученика от любознательности. Я до сих пор не пытался стать ничьим наставником, но был уверен, что если стану, то сумею вдохнуть в ученика любовь к своему темному искусству.

Другой барышне можно было всучить в подарок корзинку с вязанием, набор иголок, ниток или в крайнем случае ожерелье и считать, что сполна рассчитался с ней за все услуги. Но если б я попытался навязать Розе в подарок канву для вышивания, то она бы по крайней мере обиделась. Ей нужно было совсем другое. Поэтому я подобрал для нее в арсенале самый изящный и легкий мушкет, шпагу с гардой, усыпанной мелкими бриллиантами. А еще я опрометчиво пообещал научить ее фехтовать, будто не знал, что приобретенное мастерство она всегда успеет применить против меня же. Конечно, оружием владеть она и так умела, успела взять тайком несколько уроков фехтования у отца и редких сговорчивых учителей. Но она, как и я, всегда стремилась к большему. Когда-то я был одним из лучших рыцарей, предпочитал шпагу перу, меткость лучника была для меня привычней чем точность и аккуратность прописей, стрелы безошибочно попадали в цель, а вязь букв, испещрявшая бумагу оставалась непонятной, но в одночасье все изменилось. Рука привыкшая к мечу, к перу приспособиться не может, но во время пленения я был так молод и безрассуден, что, очевидно, привык бы не только к чистописанию, но даже к серпу или мотыге, если б князь стал настойчиво объяснять, что в том мое великое предназначение. Поэтому я и ненавидел его, он сумел лишить меня свободы выбора, но гордости лишить не смог.

–У тебя красивое кольцо, – как бы между прочим заметил я, при этом стараясь не отрывать глаз от книги, чтобы не выказать излишнего любопытства.

–Оно довольно тяжеловато, – Роза болезненно поморщилась, но руку продолжала держать за спиной, хотя пальцы затекли.

–Почему же ты его не снимешь?

–Не могу, – лаконичный ответ, а за ним короткий обрывок мысли «наверняка, останется шрам». Неужели мне удалось уловить ее мысль. Отбросив в сторону все фокусы, я самостоятельно перевернул страницу и сделал вид, что читаю, а сам из-под полуопущенных век наблюдал за ней.

–Я попробовала воспользоваться мылом, но увы, – Роза сделала театральный вздох. – Стоит прибегнуть к крайнему методу, взять что-то острое, скажем, бритву, но здесь ни одной бритвы нет.

–Она здесь попросту никому не нужна.

–И ни одних ножниц здесь тоже нет. Разве ты никогда не стриг ногти.

–Вообще-то…– я чуть было не ляпнул «нет», но вовремя сдержался и как по приказу перевел взгляд на свои ровные чуть удлиненные, но с виду ухоженные ногти. Они вырастали только в тех жутких случаях, за которыми Розе лучше было не наблюдать, а в остальное время не росли совсем, как впрочем и волосы. Для меня это было вполне обычно, но у людей непременно возникли бы вопросы: а почему это он не такой, как мы, здесь что-то не так.

–Если тебе нужны ножницы, я где-нибудь найду, – под «где-нибудь» имелось в виду в первом попавшемся доме, где отсутствуют хозяева или в неистощимых запасах Перси, который уже не раз успел обойти чужие жилища до меня.

–Я не говорила, что мне нужно что-то определенное, я просто искала что-нибудь острое. Шпага слишком велика, к тому же никто даже не потрудился ее заточить.

–Разве? – я как-то не очень об этом задумывался, привык к тому, что в замке сталь не ржавеет, проверить на деле остроту клинка как-то не приходилось, давно не представлялось случая схлопотать вызов на дуэль. В последнее время я по большей части обходился любыми другими навыками, но только не военными.

–Это подойдет, – Роза протянула тонкую руку и с удивительной легкостью вытащила у меня из-за пояса тесак.

–Смотри не порежься!

Роза, наверное, считала, что лучше потерять палец чем жизнь, но я ее мнения не разделял, поэтому рукоятка тесака неуловимо выскользнула и ударилась о стол.

–Я вполне изобретателен, чтобы придумать менее болезненный способ, – пояснил я, бесцельно перевернул следующую страницу и заметил незнакомую иллюстрацию. То есть я не помнил, чтобы она раньше встречалась в этой книге, но то, что было изображено внутри причудливого переплетения виньеток было уже где-то видено раньше. Дерево – могучий вековой дуб, узловатые корни, шапка листвы и сук с телом повешенного. Я вспомнил все почти сразу, припомнил даже, что сделал зарубку точно в том самом месте, где она нарисована на картинке. «На память о нашей встрече», так я тогда сказал, размахнулся топором, рубанул по стволу и дерево отозвалось долгим глухим стоном. На картинке все, что я видел было повторено до мельчайших деталей и даже то, чего я не заметил, когда стоял под вязом. Тогда я только ощутил присутствие какой-то скрытой силы, но не догадался в чем ее источник. Под корнями в рыхлой пористой почве поблескивал какой-то металл. Давно под деревом среди таких же цепко сплетенных сетью корней мне удалось найти клад, но на этот раз ничто не указывало на зарытые в лесу сокровища. В земле покоилось что-то совсем не похожее на скопище монет, не по блеску, ни по очертаниям. В корнях запутался меч с длинным широким даже слегка не заржавевшим лезвием.

Анри ведь тогда поранился. До сих пор было неясно зачем ему понадобилось вертеться рядом с вязом и зачем Одиль казнила провинившуюся служанку именно там. Я бы так и не догадался, но как обычно книга дала ответы на все. У кого еще мог я спросить совета, как не у этих ветхих страниц? Я любовно погладил переплет.

–Ты знаешь, что сейчас происходит у тебя на родине?